— Ненейн, — тихо сказал Хесиен. — Я почти уверен. Крепость, неприступная. Но никто не видел ее изнутри, за исключением личных стражников Сюзерена. А они редко приходят в город.
— А где Великие Ворота?
Хесиен поглядел вокруг, на небо, на стены, и указал направо от открытых ворот в стене. — Там, мне кажется. Ворота близко — очень близко от Ненейна, на гребне того же холма. Это ваше оружие — я бы долго думал, прежде чем использовать его здесь.
Моргейн какое-то время молчала, глядя на Хесиена. На лице высокого кел-лорда появилось выражение тревоги.
— Ты с кем? — спросила она.
— Только не с Ненейном, — слабым голосом ответил Хесиен. — Меня изгнали. Скаррину не понравились мои стихи.
— Уверяю вас, миледи, никому из нас здесь не будут рады, — добавил Чи. — Нас не ждет ничего хорошего.
Во всех троих не осталось и капли высокомерия. Казалось, что они потеряли всю свою силу и мужество, которое помогало им выжить в любой ситуации, их истощенные лица вытянулись, щеки впали, вокруг глаз появились красные ободки, одежда покрылась густым слоем пыли, который лежал и на истощенных лошадях. Они не спрашивали, что случилось, или почему — они вообще не осмеливались что-нибудь спросить.
— Тогда не говорите Скаррину ничего, — резко сказала Моргейн, повернулась и пристегнула левое стремя Сиптаха к передней луке седла. Потом ослабила подпругу, чтобы боевой конь мог свободно дышать.
С Эрхин надо было проделать то же самое. Вейни повесил свой лук на седло Эрхин, ослабил подпругу и только потом завязки своей собственной брони, которая немилосердно сдавливала тело; но до повязок и подкольчужной рубахи дотянуться не мог, поэтому только поглубже вздохнул и напряг мышцы, пытаясь растянуть то, что мешало ему дышать и двигать правой рукой.
Даже в самом черном волшебстве, подумал он, приводя в порядок свои вещи, есть мелкие, но сводящие с ума недостатки.
Моргейн вернула стремя на место, взяла в руку поводья Сиптаха и посмотрела на Чи и остальных. — Я предостерегаю вас, — сказала она. — Быть может здесь намного безопаснее, чем в замке. И даже смерть безопаснее, чем то, куда мы идем. Выбирайте сами.
Чи изумленно посмотрел на нее. Выражение лица, как у юного Чи. Нахмурил брови, как Гаулт. Или Киверин. — Вы шутите, леди.
— Нет, — ответила она. — Не шучу. — И повела Сиптаха среди камней, к воротам в стене.
Вейни повел Эрхин, за ней на поводу пошел огненномордый жеребец, устало, едва передвигая ногами.
За ними потянулись остальные, железные подковы зацокали по камням.
Вейни решил, что с большим удовольствием избавился бы от тех, кто шел за его спиной. Он вспомнил лекарство, которое дал ему Чи, и то, что оно сделало с ним, когда, в конце концов, он решил им воспользоваться—
— но Чи предупреждал его, вспомнил Вейни. Да, надо отдать ему должное, Чи предупреждал.
И после предупреждения дал ему эти проклятые пилюли — надеясь, возможно, избавиться от него, остаться наедине с Моргейн — во всех смыслах. И если бы он съел их раньше, одни Небеса знают, что могло бы случиться.
Он все время оставался между Моргейн и кел, даже сейчас, когда они петляли среди камней, бледно-золотых стоячих камней — а через ворота в стене уже была видна каменная мостовая, залитая солнечным светом.
Скорее всего еще одна ловушка.
Но ворота привели их в еще один двор, точно такой же, с одним-единственным камнем в середине… плоский, вымощенный плиткой двор, на конце которого находилось закрытое здание, нагромождение этажей, стен и башен, а по обе стороны—
Пропасть: дом на доме, здание на здании, бледно-золотой камень, красные крыши, так далеко, как только глаз мог видеть.
Вейни остановился и уставился на удивительное зрелище — только глядел, в замешательстве, он, который родился в горах и привык к высоте и перспективе.
Вокруг холма широко раскинулись творения нечеловеческих рук, предназначавшиеся не для людей — огромное, накинутое на равнину одеяло из крыш простиралось во все стороны, доходило до утесов, падавших в круглую пропасть Нейсирн Нейс, и исчезало только в тумане, висевшим над горизонтом.
Моргейн остановилась. За ней остальные.
— Мант, — нежно сказал Чи. Так человек мог бы сказать о Небесах и Аде, одновременно.
Другие не сказали ничего.
Вейни никак не мог перестать глядеть на город. Он впился пальцами в жесткую гриву Эрхин и, внезапно, без всякой причины, испугался, что это зрелище может свести с ума лошадей и заставить их устремиться к обрыву, хотя они стояли достаточно далеко.
Моргейн повела Сиптаха дальше. Звук шагов серого вывал их из транса, и он пошел за ней, не рассуждая, к открытой двери двора.
Остальные пошли следом, но на расстоянии.
Дверь — маленькое пятно солнечного света. Она вела в самое сердце крепости, длинный узкий проход, затемненный колоннами.
Они уже видели такие раньше, самые разные. Такие здания всегда стояли рядом с Воротами Мира. В них находились машины, которые управляли силами Ворот.
Это то, что они должны найти; и Моргейн пойдет внутрь. Несомненно. Он увидел, как ее рука легла на рукоятку меча.
— Лио. — Он нашел рукой цепь с камнем, надетую на шею, вынул рукой из-под оплечья и снял, одновременно заставив Эрхин идти быстрее, чтобы догнать Моргейн. Камень — слабая вещь, хотя, он подозревал, и посильнее, чем у Хранителя или похожие на него камни в этом мире, но ему далеко до Подменыша. Ему самому он не нужен, а использовать его против Подменыша — мгновенная смерть.
Или против ворот, которые, как поклялся Хесиен, лежат где-то совсем рядом.
— Он знает, что у нас есть оружие с силой ворот, — сказал Вейни. — Возьми его. Он сильнее, чем те, которыми они пользуются. Быть может он ошибется.
Она поняла. Подумала и отказалась, качнув головой. — Меч, — сказала она на языке Карша. — Я не могу управлять обоими. И никто не может — даже он.
— Меч слишком опасен, — хрипло прошептал он, и уголком глаза увидел, как в глубокой тени прохода что-то зашевелились — кел, мужчина, один, не очень старый.
Какой-нибудь слуга высокого ранга, подумал он, сердце на мгновение замерло в груди, рука легла на рукоятку меча. Но потом он передумал, видя, как образ пожилого кел мигнул, исчез, опять появился. Это только призрак.
И он заговорил. Заговорил словами, которых Вейни не понимал, но, что бы они не значили, они предназначались не ему, Чи или кому-нибудь другому, но только Моргейн. Та ответила, на том же языке, фигура мужчины потускнела и отступила в тень прохода.
Моргейн пошла вперед.
Вейни поймал ее руку, слабое прикосновение, и она уже на пороге. Посмотрела на него. Все: она повернулась и звучно ударила Сиптаха по крупу.
