— То же самое мы могли бы спросить у тебя, — вставила гибкая, стройная Ларин Айеллин, с нарочитой небрежностью перебрасывая толстую косу через плечо. Будучи постарше остальных девушек из Эмондова Луга, всего года на три моложе самого Ранда, она единственная, не считая Боде, уже получила право заплетать косу. Ларин всегда была о себе самого высокого мнения, что при ее внешности не вызывало удивления. Парни просто избаловали эту красотку своим вниманием. — Лорд Перрин почти ничего о тебе не рассказывал. Только и сказал, что ты отправился на поиски приключений. И будто бы стал носить красивые кафтаны, это я теперь и сама вижу.
— А как Мэт? С ним все хорошо? — спросила Боде, и улыбку на ее лице сменила тревога. — Он тоже здесь, с тобой? Матушка так о'нем беспокоится. Он ведь у нас растяпа, сам и носки сменить не догадается, пока ему не подскажешь.
— Нет, он не здесь, — ответил Ранд, — но с ним все в порядке.
— Вот уж чего мы не чаяли, так это встретить тебя в Кэймлине, — пискнула Дженеси Торфинн, самая младшая из девушек, ей едва стукнуло четырнадцать. — Вот обрадуются Верин Седай и Аланна Седай. Они всю дорогу о тебе расспрашивали.
Так вот они кто, эти две Айз Седай! Коричневая сестра была Ранду хорошо знакома, хотя он не знал, что и думать о ее появлении здесь. Но сейчас мысли его были заняты не этим, ведь девчонки-то прибыли из родных мест.
— А как дела дома? Все ли ладно в Двуречье и у нас, в Эмондовом Лугу? Сдается мне, Перрин совладал со своим делом. Но постой-ка, почему лорд? С каких это пор Перрин сделался лордом?
Этот вопрос словно разверз врата шлюза. Прочих двуреченских девиц больше интересовали айильцы, особенно Бэил, и отчасти салдэйцы, но уроженки Эмондова Луга обступили Ранда и затараторили все разом, перемежая свои излияния вопросами о Мэте, Эгвейн или Найнив, на большую часть которых он не мог ответить.
Оказывается, в Двуречье вторглись троллоки, но лорд Перрин их прогнал. Девушки с жаром расписывали великое сражение, но, поскольку беспрерывно перебивали одна другую. Ранд только и смог уразуметь, что таковое имело место. Конечно, храбро сражались все, но своим спасением Эмондов Луг обязан лорду Перрину. Они постоянно именовали его лордом, а когда Ранд называл просто Перрином, механически поправляли, как поправили бы человека, назвавшего козлом козлы для пилки дров.
Хотя троллоков разбили, у Ранда от этого рассказа защемило сердце. Вернись он тогда в Двуречье, список погибших, наверное, не насчитывал бы столько знакомых ему имен. Но поступи он так, с ним сейчас не было бы айильцев, Кайриэн не принадлежал бы ему, а Равин обрушил бы на него — и на Двуречье! — все силы Андора. Увы, приходится платить за любое принимаемое решение. Хуже того, платить приходилось не только ему Другие люди оплачивали факт его существования своими жизнями, и то, что, не будь его, цена могла быть гораздо выше, являлось слабым утешением.
Приметив уныние на его лице и приписав это скорби по погибшим двуреченцам, девушки перешли к более веселым рассказам. Насколько можно было уяснить из их сбивчивого щебетания, Перрин женился-таки на Фэйли. Ранд мысленно пожелал ему счастья, гадая, долго ли оно продлится. Девушки находили этот союз превосходным во всех отношениях, хотя и жалели, что обстоятельства не позволили устроить соответствующий обычаю свадебный пир. Фэйли они одобряли, восхищались ею и даже чуточку завидовали ей. Все, не исключая Ларин.
Побывали в Двуречье и Белоплащники, а с ними Падан Фейн, старый бродячий торговец, приходивший в Эмондов Луг каждую весну. Девушки, похоже, так и не разобрались, друзьями были Белоплащники или врагами, зато Ранду все стало ясно, и если у него и оставались сомнения насчет Фейна, теперь им пришел конец.
Старый Падан Фейн — Приспешник Темного, если не хуже того, и готов на все, лишь бы навредить Ранду, Мэту и Перрину. Особенно Ранду. Возможно, самое скверное известие заключалось в том, что никто не знал, погиб Фейн или спасся. Но, так или иначе, троллоки сгинули, Белоплащники тоже, а в Двуречье через Горы Тумана нескончаемым потоком прибывали беженцы, принося с собой всевозможные новшества — от обычаев до ремесел, от семян до нарядов. Кстати, и среди прибывших сюда девушек были две тарабонки, одна Доманийка и три с Равнины Алмот.
— Ларин, так та заказала себе доманийское платье, — рассмеялась маленькая Дженеси, — только матушка заставила ее снести наряд обратно мастерице.
Ларин подняла было руку, но передумала и, фыркнув, поправила косу. Дженеси прыснула.
— Нашли о чем болтать, о платьях! Ранда-то платья не интересуют! — возмущенно воскликнула хрупкая, худенькая Суса ал'Син. Она всегда легко приходила в волнение, а сейчас прямо-таки раскачивалась на цыпочках. — Главное-то другое. Аланна Седай и Верин Седай проверили всех. Вот. Ну, почти всех…
— Силия Коул тоже хотела, чтобы ее проверили, — встряла пухленькая Марси Элдин. Ранд про нее только и помнил, что раньше она и по улицам ходила, уткнувшись носом в книгу. — Даже настояла на своем и прошла испытания, но ей сказали, что она старовата для послушницы.
— А мы все прошли… — перебила Марси Суса.
— Мы ехали целый день и почти всю ночь с самого Беломостья, — вставила Боде. — Так хорошо остановиться и передохнуть.
— А ты видел Беломостье, Ранд? — перекричала Боде Дженеси. — И сам Белый Мост?
— …и теперь едем в Тар Валон, чтобы стать Айз Седай, — закончила свою фразу Суса, обведя взглядом Боде, Марси и Дженеси. — В Тар Валон!
— Пока еще мы не едем в Тар Валон. — Донесшийся от дверей голос отвлек внимание девушек от Ранда, но появившиеся на пороге Айз Седай небрежно отмахнулись от девичьих вопросов и восклицаний, ибо как раз их внимание Ранд занимал всецело.
Трудно было найти двух женщин, менее похожих друг на друга. Разумеется, черты лица обеих не позволяли определить возраст, но на этом сходство заканчивалось. Верин была коренастой толстушкой с тронутыми сединой волосами, тогда как ее спутница, не иначе как Аланна, оказалась стройной черноволосой красавицей со светящимися внутренним огнем глазами. Правда, сейчас эти глаза покраснели, словно женщина недавно плакала, хотя Айз Седай трудно даже вообразить плачущей. Шелковое платье Аланны, серое с зелеными прорезями, выглядело так, будто его только что надели, не то что изрядно помятый светло— коричневый наряд Верин. Но несмотря на небрежность в одежде, Коричневая сестра взгляд имела острый и проницательный и буквально прилепилась к Ранду глазами, словно мидия к скале.
Следом за сестрами в обеденный зал вошли двое мужчин в тусклых зеленых кафтанах — один седовласый и кряжистый, другой смуглый, рослый и худощавый. На поясе у каждого висел меч, а по волчьей грации движений нетрудно было догадаться, что это Стражи. Ранда они как будто не замечали, а на айильцев и салдэйцев взирали с невозмутимостью, ничуть не скрывавшей их готовности к мгновенным действиям. Айильцы при их появлении не шевельнулись, но выглядели так, будто вот-вот закроют лица вуалями. Пальцы молодых салдэйцев потянулись к рукоятям мечей. Кажется, по-настоящему спокойными оставались лишь Бэил и Башир. Девушки смотрели только на Айз Седай, но толстяк хозяин тотчас почуял неладное и заломил руки, видимо, полагая, что сейчас его заведение разнесут вдребезги.
