Вот сейчас как раз случился небольшой перерыв между атаками.
«А не продлить ли мне его? — подумал он. — Если завтра все решится, то куда торопиться сейчас? Полюбуюсь хотя бы природой. Красивые деревья. Какие странные тени они отбрасывают. Кажется, вот-вот оживут. Вон там уже одна ожила, что ли? Нет, это кажется. Просто кто-то ко мне бежит. Бежит? Кто? Опять? Зачем?!»
— Твое высочество! — закричал Торк, еще не успев добежать до принца. — Госпожа Инкит! Госпожа Инкит!
— Что с ней? — спросил Михаил, взволновавшись. Он ее, конечно, не любил, но сильно к ней привык. Она ему нравилась. Ведь редко можно встретить человека, с которым всегда хорошо.
— Она здесь, твое высочество! — доложил Торк. — Рвется к тебе! Постовые преграждают ей путь, но никто не смеет прикасаться к … гм… твоей знакомой.
— Только ее тут не хватало! — воскликнул принц. Он, конечно, рад был бы увидеть Инкит, но не в этой же обстановке! На нее не хватало времени.
— Так что нам делать? — спросил Торк. — Сказать, что тебя нет?
— Она не поверит, — с сожалением произнес он. — Где же мне быть, как не с войсками? Ладно, зови ее. Выслушаем.
На какое-то время Михаил закрыл глаза. Ему так хотелось побыть хоть немного одному. Конечно, стоящая за деревьями охрана из ишибов не считается. Он уже привык к ней, как и к мысли о том, что правитель никогда не будет в настоящем одиночестве. Разве что в тишине. Но даже за тишину он был бы очень благодарен.
— Нерман! — закричала Инкит, появляясь из-за деревьев.
Мгновение — и она повисла у него на шее.
— Как ты здесь оказалась? — спросил он вместо приветствия, одаривая ее холодным взглядом.
— Я очень соскучилась, — пробормотала Инкит, — и подумала, что ты мне будешь рад.
— Я рад, — твердо сказал Михаил, — но не настолько, чтобы останавливать сражение для твоего удовольствия.
Девушка слегка отшатнулась. Ее отпугнул такой холодный прием. Обычно принц всегда был очень любезен с ней.
— Так как ты здесь оказалась? — повторил он свой вопрос.
— Приехала в карете.
— Без охраны?
— Только с кучером, — Инкит потупилась, — я очень торопилась.
Конечно, он и раньше встречал девушек, способных на безрассудные поступки, но чтобы решиться на такое…
— Ты понимаешь, что идет война? Кругом хаос, беглые рабы… тьфу… свободные разбойники. Опасность на каждом шагу. Без десятка человек охраны передвигаться опасно.
— Понимаю, — тихо произнесла девушка.
— А если бы с тобой что-то случилось? — продолжал допытываться он. — Мне что, надо отозвать армию от стен и броситься тебе на помощь?
— Ты бы это сделал? — обрадовалась Инкит.
Принц тихо застонал.
— Как поживает твой отец? — вместо ответа спросил он.
— Хорошо. Как обычно. Даже лучше. У него сейчас очень много заказов.
Действительно, немало людей хотели посмотреть на отца фаворитки принца Нермана.
— Вот что. Я очень тебе рад и все такое… Но иди-ка ты в обоз. Найди Ксарра. Скажешь, что я тебе велел помочь ему. Не знаю, какое дело он тебе придумает, но фантазия у него богатая. Если у меня появится свободное время, то я тебя позову.
— Хорошо, — тихо произнесла девушка. И повернулась, чтобы уйти.
— Подожди, — остановил ее Михаил, ощутивший острый приступ жалости. Он знал, что это — плохое чувство, но ничего не мог с собой поделать.
Принц шагнул к Инкит и поцеловал ее в губы. Это был длинный поцелуй. И многообещающий. К счастью, девушка не знала, что обещания — специализация ее любовника.
Оторвавшись от его губ, Инкит снова смотрела на него сияющими глазами.
— Иди теперь, — мягко сказал он, слегка подталкивая девушку. — Я позову тебя, когда можно будет. Не волнуйся.
Инкит улыбнулась и убежала.
Глядя ей вслед, Михаил подумал о том, какое обаяние скрывается в энергии юности. Движения бегущей девушки были ни на что не похожи. Разве что на бег лани, как удачно отмечали поэты далекой Земли.
* * *
— Толер, когда Томол и Кмант перестанут тянуть время и помогут нам? — спросил король Миэльс. — Враг стоит под нашими стенами уже который день!
Советник Раун не знал, как это объяснить своему королю. Ведь если послы говорят «мы подумаем», это значит, что они действительно подумают. И размышления будут длиться до того времени, когда отпадет необходимость в действиях. Но почему оба недавних противника отказываются поддержать Раниг даже в обмен на заманчивые предложения, он и сам не догадывался.
— Твое величество, — ответил Раун, — возможно, Томол и Кмант поддержат нас. Но сделают это в последнюю минуту, потому что, ты знаешь, их короли не очень хорошо относятся лично к твоему величеству.
Миэльс об этом знал. Но он не мог понять, почему так испортились отношения. А ведь все началось после совершенно невинного разговора. Когда Миэльс хвастался перед королем Кманта Растом своим успехом у женщин, тот сказал с легким оттенком зависти, что, возможно, способности к любовным утехам Миэльса превышают его собственные. На что польщенный Миэльс тут же ответил, что жена Раста говорит то же самое. Почему так вздохнули все придворные вокруг? Вот что он сказал не так? Почему после безобидной беседы отношения так испортились? И Раст в союзе со своим другом, королем Томола, возжелал его крови…
— Что ты имеешь в виду под последней минутой? — строго спросил Миэльс у Рауна. — Мы что, можем проиграть? Разве этот выскочка способен разбить нашу армию?
Толер хотел было заметить, что именно этим выскочка и занимается в настоящий момент, но вовремя спохватился. Правду опасно говорить в лицо некоторым правителям. Потому что те живут в каком-то своем мире, и их представления о собственной стране слишком далеки от реальности. Или, может быть, у них такие представления как раз потому, что никто не рискует говорить им правду? Впрочем, Толеру было недосуг размышлять над этой проблемой.
— Что ты, твое величество, — ответил он. — Мы не можем проиграть. Это невероятно. Недавно трое великих ишибов чуть было не уничтожили самозванца. Он позорно бежал на виду у всей армии! Сейчас мы почти готовы к ответной атаке. Она состоится завтра. Ишибы при поддержке кавалерии ударят в тыл армии самозванца.
— Постарайтесь взять его живым, — сказал Миэльс. — Мы поступим с ним так, чтобы другим было неповадно бунтовать. Я — единовластный правитель Ранига!
Раун мог бы поспорить с этим. С его точки зрения, у Ранига были еще четверо правителей — это главы четырех богатейших и самых влиятельных семей. Но он опять благоразумно промолчал. На этот раз по двум причинам. Во-первых, он не желал выводить короля из себя, а во-вторых, сам принадлежал к одной из этих семей и, не скрываясь, пользовался своими родственными связями.
