Сузив фокус, Пони выделила сначала лишь металлические предметы кареты, а потом те, которые были на отце-настоятеле. Три кольца на руках, брошь, скрепляющая верхнюю часть коричневого одеяния. Да, вот эта брошь. Немного высоковато и слишком далеко от сердца, но рана все равно наверняка окажется очень серьезной, а для человека возраста Маркворта, возможно, и роковой.
Незаметно для самой Пони, ее рука скользила все ниже. Могла она вот так убить человека, любого человека? Неужели она и впрямь убийца? Этот человек беззащитен…
И тут Пони заметила что-то странное в ауре своего магнетита… что-то вроде отвращения, если это слово применимо к тому, что «чувствовал» мертвый камень. Она еще глубже погрузилась в магию… Вот оно! Кольцо на указательном пальце левой руки Маркворта. Кольцо с магнетитом. Конечно, отец-настоятель постарался защитить себя! Скорее всего, при нем были и другие предметы того же назначения — возможно, изумруд, создающий защитное поле для дерева точно так же, как магнетит делал это по отношению к металлу.
Пони с силой стиснула камень. Отец Маркворт отнюдь не был беззащитен, и именно этот факт придал ей сил.
— Думаешь, в твоей власти остановить это? — беспощадно прошептала она, сфокусировав все внимание на броши, думая лишь о том, чтобы удар попал в цель, поразил Маркворта в грудь.
Перекачивая в магнетит свою энергию, она старалась нацелить его на один-единственный предмет. Мгновение проходило за мгновением, камень уже рвался из ее пальцев, как живой, но она удерживала его, продолжая накачивать энергией и постепенно доводя ее до немыслимого уровня.
Вдруг отец Маркворт улыбнулся в ответ на особенно громкие приветственные крики толпы, и Пони заметила, что у него металлические зубы; один из них, кажется, золотой.
Она слегка сместила фокус, сосредоточившись на правой стороне его рта.
Сейчас магнетит издавал легкое жужжание, вибрировал от накачанной в него мощи, как будто умоляя Пони отпустить его на свободу. И все же она продолжала удерживать его.
Потом…
— Думаешь, в твоей власти остановить это? — повторила она и разжала пальцы.
Магнетит понесся вниз с огромной скоростью, быстрее, чем падающий на свою жертву сокол, однако у Пони возникло странное ощущение, будто мир вокруг почти замер и камень движется очень медленно. Он пролетел над крышами, едва не задев карниз одной из них. Какая-то женщина повернула голову, оказавшуюся точно на его пути, но она тоже двигалась медленно, и камень пронесся мимо, лишь напугав ее. 'И дальше путь был открыт — к отцу-настоятелю, к его золотому зубу. Камень угодил ему в лицо, сломал кость, разорвал плоть, пронзил язык, раздробил зубы, вырвался с другой стороны черепа и врезался в стену кареты.
Голова Маркворта с силой дернулась в сторону. Он подпрыгнул на своем сиденье и бесформенной грудой рухнул на спину, заливая кровью одежду, карету, бросившихся к нему монахов и спину кучера, правящего экипажем и все еще не догадывающегося о том, что произошло позади.
Абсолютный хаос взорвался вокруг госпожи Дасслеронд и остальных эльфов, находившихся почти прямо напротив отца-настоятеля в тот момент, когда ему был нанесен удар. Большинство эльфов растерялись, но Дасслеронд и Джуравиль быстро сообразили, что произошло.
— Магический камень, — мрачно сказал Джуравиль.
— Похоже, тут замешана твоя приятельница, — явно осуждающим тоном заметила госпожа Дасслеронд, покачала головой и перевела взгляд на карету.
Солдаты и монахи стеной окружили раненого старика, криками понуждая кучера во весь опор скакать в аббатство Сент-Прешес.
Эльфы шныряли в толпе, собирая информацию для своей госпожи. Та прекрасно понимала, что случившееся еще больше осложнило ситуацию. Того же мнения придерживался и Джуравиль, от всей души надеясь, что их подозрения относительно личности возмутителя спокойствия не оправдаются.
Пони легла на спину, укрываясь за гребнем крыши. Итак, она стала убийцей — если, конечно, мерзавец умрет прежде, чем монахи смогут прибегнуть к помощи магических камней.
— Нет, — вслух произнесла она, отбрасывая эту мысль.
Удар был слишком силен, ее камень слишком могуществен. Маркворт умер мгновенно.
Странная пустота охватила Пони, и в этом чувстве не было торжества осуществленной мести. Этот подлый человек убил ее родителей и брата; он обладал большой властью, позволяющей ему творить зло по отношению к огромному количеству людей, и мир без него, безусловно, станет лучше. Пони понимала это, но в тот ужасный миг это почему-то не имело значения.
Снизу доносились звуки всеобщего смятения.
Это было чересчур. Пони чувствовала себя грязной, опозоренной, бесчестной. С трудом проползла она к низкому краю крыши, и ее вырвало с такой силой, что заболели бока.
ГЛАВА 27
ГЛЯДЯ СМЕРТИ В ГЛАЗА
Они следили взглядами за тем, как он карабкается на каменный утес, с некоторым изумлением, но в то же время с определенным чувством гордости — Элбрайн двигался с грацией и проворством, недоступными большинству людей, в особенности таких крупных, как он. С точки зрения тол'алфар, эти движения, так похожие на естественные движения животных, служили доказательством того, насколько успешно он усвоил их науку и способ жизни. Они расценивали все достижения Полуночника как свои собственные, но, по их оценкам, он по-прежнему уступал в ловкости большинству даже самых неуклюжих эльфов.
Далеко внизу, на камнях старого русла реки, под сенью большой сосновой рощи, Смотритель, Роджер и монахи деятельно разбивали лагерь. Поначалу эльфы наблюдали за ними, оставаясь невидимыми и неслышимыми, как было на протяжении почти всего путешествия, а потом последовали за Полуночником, тоже не замечавшим их присутствия, несмотря на всю свою изощренную восприимчивость.
Элбрайн поднял руки, ощупывая пальцами камни, выискивая хотя бы крошечную трещину. Он закрыл глаза, сосредоточившись исключительно на чувстве осязания, позволив кончикам пальцев «смотреть» за него. И вот совсем небольшая трещина обнаружилась так высоко над головой, что пришлось встать на цыпочки. Впав в состояние абсолютного спокойствия, предоставив рукам действовать самостоятельно, он медленно, едва заметно полз вверх.
Потом поднялась вторая рука, выискивая, за что бы еще можно уцепиться. На этот раз ему попалась трещина поглубже, он сумел просунуть в нее пальцы, нашел опору для ноги и подтянул все тело. Дальше дело пошло еще лучше — наверху ему попалась широкая щель. Полуночник уцепился за нее обеими руками и подтянул себя к узкому выступу, на котором можно было отдохнуть.
