Картинка третья: Гаэли пытается встать перед рассерженной супругой на колено (лица у магов совершенно обалделые!)
Картинка четвертая: за скалой у обрыва снова мелькает ехидная мордочка Йорке, да еще и в компании с Ваорэ. И оба паршивца с огромным интересом вслушиваются в «Да кто тебя бросает, солнышко! Какие закваки, что ты…Клянусь, у меня ни с одной ничего не было!».
Картинка пятая: мадам наступает на седого мага и требует у него… не, я падаю… превратить ее в закваку. Чтоб супруг один не остался! Да-а… вот это любовь. От такой спасешься только в танке.
Уф…
Ну, денек выдался. От этого можно свободно подвинуться крышей. Особенно от этой… супруги. Она, кстати, так домой и не ушла. Правда, у седого мага кое-как получилось отговорить ее от немедленного превращения в зелено-голубую бородатую лягушку. Дама сдалась после того, как ее попросили внимательно присмотреться к «смене» — мол, способны ли они, по ее мнению, заколдовать хотя бы мяуку? Приглядевшись как следует к смене (кое-кто уже растянулся прямо на камнях и спал, не добравшись до пещерки со спальными местами), и поговорив с драконами, дама кое-как согласилась отложить свое воссоединение с мужем. Но только на время. Пока не подлечат драконов…
Маги облегченно вздохнули…
Рано.
Не получив супруга, «солнышко» закатало рукава и взялось за всех магов сразу. Нет, не в том смысле, а просто принялась всех строить и гонять. Ну да, всех. И магов, и драконов. Вы когда-нибудь видали, как женщина командует драконами? Видели? Где? А, я… да что вы, я — это совсем другое дело. А я говорю — другое. И точка. Во-первых, она вытряхнула всех магов из одежды — мол, как они могут ходить в таком оборванном виде. Жертвы попытались брыкаться и заявлять, что никаких дыр и подпалин на их одежде нет… но «солнышко» сурово заявило, что «знает она их мороки и иллюзии», так что пусть не морочат ей голову — она лично займется починкой. А кто спорит — нуждается в ее лечебном массаже от нервов. Спорщиков не нашлось…
Затем будущая заквака взялась за наш ужин. Критиковать особо не стала, просто сказала, что не хватает домашненького, и вывалила на стол пироги с таким запахом, что мне захотелось немедленно кувыркнуться в человека и кусануть парочку. Мррррр…
А почему маги еще здесь, а не купаются?
А почему драконы тут стоят и не греют воду для гостей?
И почему…
У-у-у…
Я почти обрадовалась, когда прилетел один из друзей Гарри и сказал, что меня срочно хотят видеть Беригей и приемный папа…
Беригей и Дебрэ были не одни.
На полянке рядом со священным деревом расселись по камням еще четыре дракона. Чужих. Трое парней, одна женщина. Прямо совещание…
Один из парней был тот самый зеленый Фрроим из дикарей, кому мы с ребятами недавно пятак начисти… э-э… объяснили, как он неправильно себя ведет. Он на меня покосился, но ничего не сказал.
— Александра, приемная дочь семьи Мэйток, прости, что потревожили так неожиданно, — медный дракон чуть шевельнул крылом, — Нам нужно знать твое мнение о Фрроиме без-семьи.
— Мое? О чем?
— А почему она? — вдруг влез зеленый. — Она… она же оборотень! Из людишек! Разве она — настоящий дракон?!
— Фильтруй базар! — обиделась я… и прикусила язык. Нашла время ругаться. Учили же… — Это… я извиняюсь. В смысле — приношу извинения. За несдержанность.
Зеленый зло сверкнул глазами, но одумался. Взял себя в крылья и выдавил:
— Я тоже… приношу.
Драконы переглянулись.
— Я думаю, все ясно?
— О да…Меньше всего нам сейчас нужны межрасовые конфликты.
— Да, его еще воспитывать и воспитывать…
Зеленого перекосило:
— Меня воспитывать? Меня? А кто воспитает этих двуногих тварей? Кто сделает так, чтоб они не лезли в наши гнездовья? Не хватали нас? Не сажали в клетки, ощипывая когда вздумается?!
Драконы зашевелились.
— В чем дело, Беригей?
— Юноша родился в Граззи, — вздохнул белый учитель. — Сами понимаете, чтобы пересилить столько негативных впечатлений, двух месяцев мало. И ему… успокойтесь, Фрроим! Ему совершенно необходимо побыть для этого в условиях, исключающих присутствие человека.
— Понятно, — кивнул медный. — Кто возьмет этого… горячего юношу для дальнейшего воспитания?
— Я возьму, — подняла изящную голову алая драконша. — В моем племени, как вы знаете, людей нет — и климат не тот, и дорога слишком уж тяжелая. Раз в сезон являются, для торговли, когда течение спадает.
— Прекрасно, Доррита. Итак, Фрроим, утром вы отправитесь в Островной клан. Полагаю, трех месяцев вам хватит для адаптации. А потом уже посмотрим: если вы успокоитесь и пожелаете вернуться — прекрасно. Согласны?
— Что я там должен делать?
— Увидите. Уверен, вы отлично справитесь. Кстати, хочу еще раз поблагодарить вас за помощь. Юноша отлично поработал с переноской грузов…
…Когда зеленый улетел, я тоже было подумала, что это уже все… оказывается, нет. Меня никто не отпускал. Больше того, меня попросили рассказать все мои приключения, начиная со знакомства с шаманом. Я пожала крылышком и рассказала. Жалко мне, что ли…
И зачем им?…
Рассказ получился дли-и-и-иным — драконам ну прям все надо было знать! — так что в пещеру к магам я вернулась уже поздно вечером.
Кувыркнулась прямо на площадке — еле вместилась. Хорошо еще, что костер не горел… Натянула платье, на всякий случай прихваченное (в зубах), но зря. Некому было смотреть.
Все спали.
Спали вымотанные маги, укрытые по самые уши… спал один молодой колдун, положив руку на какую-то штучку — она светилась в темноте. Спал дедуля Гэл, почти накрытый нежной лапкой своей любящей супружницы.
И Рик тоже…
Я немножко постояла рядышком… нет, сейчас его будить — полное свинство. Все равно что у раненого отбирать лекарство. Ну ладно… не последняя же ночь вместе, правда?
Не последняя.
Я тихонько прилегла рядом. Осторожно придвинулась — так чтоб не касаться, а только тепло чувствовать.
И пригрелась. И уснула…
Просыпаться было почему-то неуютно. Нет, Рик был рядом. И даже вроде как обнимал — во сне, что ли, придвинулся. И все на месте… и одежка на месте…
А открывать глаза почему-то не хотелось. Как будто я снова пытаюсь уснуть под чужими взглядами…
Стоп-стоп. Взглядами?
Я распахнула ресницы — на меня смотрели маги.
Все.
— Этого я и боялся, — выдохнул дед Гаэли…
Не поняла. Что у всех такие лица — как будто тот чел, что спит на Красной площади, встал и сказал пару ласковых. Ступор у них.
— Рикке…
