— Ты знаешь и эту часть легенды? Она немногим известна.
— Старая легенда. — Гредия оглядела стены, как будто ожидая от них подтверждения услышанному. — Но этот человек? Он был просто Франциск, не Святой Франциск.
Некоторое время царило молчание. Ранольф открыл дверь трапезной и сказал:
— Что ж, тогда он еще не был святым. Волк привел его сюда, а потом Святой Франциск… потом Франциск каким-то образом нашел дорогу обратно в Италию. Может быть, волк показал ее ему. Но Франциск запомнил эту землю, нашел, что она прекрасна, — она ведь похожа на Италию, правда?
— Я этого не знаю, — ответил Кружка, а Филдс энергично закивал.
— И он построил часть церкви своими собственными руками: до того, как основать орден францисканцев, он в молодости занимался строительством церквей. И еще он привел сюда часть монахов своего ордена. — Ранольф обвел рукой трапезную. В это время Доминик принес блюдо с хлебом и котелок супа. — Так мы здесь и оказались. Пожалуйста, ешьте.
Вежливо помолчав, чтобы дать гостям насытиться, Ранольф спросил:
— А что привело сюда вас?
Все повернулись к Бидж. Она от волнения поперхнулась и, прежде чем ответить, отхлебнула вина из своего стакана. Красное вино было хорошим и напоминало кьянти.
— Мы ищем новый дом для животных…
— Большие кошки в винограднике, — спокойно кивнул Ранольф. — Брат Курт видел их со стены и очень разволновался. Он обожает кошек. Да и я не то чтобы питал к ним отвращение. — Он помолчал. — И когда ты говоришь «ищем дом», ты ведь не имеешь в виду, что это домашние любимцы? Нам не положено держать животных.
Мы позволяем Марте и еще нескольким кошкам жить в монастыре, но они совсем другое дело…
Монах явно чувствовал себя неловко. Бидж вспомнила, как Стефан, еще в бытность свою пастухом, всегда находил оправдания для того, чтобы угостить Дафни лакомством.
— Все, чего мы хотим, — осторожно сказала Бидж, — это чтобы они жили в безопасности, где-то, где они найдут укрытие и смогут охотиться. Их не нужно кормить или еще как-то за ними ухаживать. За исключением, конечно, — добавила она, не глядя на остальных, — чрезвычайных обстоятельств. — Это само собой разумеется. Конечно, мы позволим им остаться. — Тут монаха посетила неожиданная мысль. — Они ведь не едят виноград, верно?
— Нет, — ответил Кружка. — И я не думаю, что они станут охотиться на ваших домашних кошек. — С башни, где как раз колокол отбивал час, донеслось хлопанье крыльев. — А вот голубей они едят, к сожалению.
Ранольф хмыкнул и вытащил из-под стола полосатую кошку.
— Марта тоже ест голубей, когда ей удается их поймать. Верно, Марта? В этом нет ничего страшного. Такова их невинная природа.
— Невинная природа… — улыбнулся Филдс. — Ты мне нравишься.
Кружка поднял руки ладонями кверху:
— Тогда все в порядке. Тут они будут в безопасности. Кружка и Филдс попросили разрешения осмотреть винный погреб; у трактирщика по крайней мере в этом был профессиональный интерес. Гредия и Бидж вышли за ворота вместе с Ранольфом, который хотел показать им виноградники. Пока они шли по пыльной тропинке. Бидж решила спросить Ранольфа еще кое о чем.
— У меня есть к тебе вопрос.
— Личный или странный?
— Странный, я думаю. — Эта мысль беспокоила ее с тех пор. как Ранольф сказал, что ему шестьдесят два года. — Откуда к вам приходят новые монахи?
Ранольф опустился на каменную скамью и показал Бидж на место рядом с собой. В этот момент он очень напоминал ей Филдса.
— Это всегда занимало меня, даже после того, как я сам стал монахом. Откуда приходят новые монахи? И почему они приходят?
Бидж неловко пошевелилась на скамье. Это не был тот вопрос, который она имела в виду, но тема, казалось, представлялась Ранольфу важной.
— Бидж, в своей другой жизни я был учителем, и я был несчастен. Я присоединился к монашескому ордену просто потому, что это сделало меня менее несчастным. Через несколько лет я должен был решить, есть ли у меня призвание к тому, чтобы стать францисканцем.
Его взгляд был устремлен куда-то далеко, за пушистые облачка над головой, за холмы с их искривленными ветром деревьями.
— Знаешь ли ты, почему это называется призванием? Потому что тебя должен позвать голос откуда-то из глубины твоего сердца. Этот голос никогда не даст тебе покоя, пока ты не станешь тем, чем должен быть. — Он показал на безмятежные холмы и деревья, клонящиеся под бесконечным ветром. — Если бы не это, кто бы захотел сюда прийти?
Откуда-то сзади скамьи неожиданно раздался голос Гредии:
— Я захотела бы.
Бидж удивленно посмотрела на нее:
— Сюда?
— Я останусь. Ранольф встревожился:
— Здесь нет сестринской общины. Ты же знаешь, что не можешь присоединиться к нашему ордену. Гредия оскалила зубы:
— Мне это и не нужно. Я вир.
— В самом деле? — обрадовался Ранольф. — Значит, вир существуют. Я-то думал, что эта часть истории о Франциске и волке — легенда.
— Ты удивишься, если узнаешь, как мало на свете вещей, которые являются чистой легендой, — туманно ответила Бидж. Она никогда особенно не верила в Святого Франциска, а о чудесах вовсе предпочитала не думать.
Ранольф улыбнулся им обеим:
— Мне всегда очень нравилась эта история. Конечно, в ней шла речь о вир: у нас есть очень старинный манускрипт, в котором описана трансформация. Церковь никогда не одобряла поведения оборотней, поэтому еще в годы раннего Возрождения официальная версия стала гласить, что Франциск приручил волка. — Он протянул руку Гредии. — Конечно, ты можешь остаться при монастыре. Мы никогда не поссоримся.
Гредия не коснулась протянутой руки, и монах без всякой обиды опустил руку. Бидж повернулась к Гредии:
— Не прогуляться ли нам?
— Да. — Гредия почти побежала вниз по склону;
Бидж последовала за ней.
— Гредия, я понимаю, что ты ищешь место, где ты была бы в безопасности — от всех, включая твоих собственных соплеменников…
Женщина-вир остановилась:
— Ты знаешь, почему?
— Знаю. Ты снова беременна. — Гредия ничего ей не ответила. — И ты думаешь, что этот мир безопаснее, чем скоро окажется Перекресток.
— Придет Моргана. И ты умрешь, — как о чем-то бесспорном, сказала Гредия.
— Может быть. Но как ты будешь рожать в одиночестве? Что, если возникнут осложнения? — Бидж опустилась на камень.
— Нет, — решительно ответила Гредия. — Раньше ничего такого не было. Я всегда одна. — Она сказала это просто и без всякой жалости к себе.
— Но… впрочем, ладно. Сможешь ли ты охотиться здесь, будет ли у тебя достаточно пищи, чтобы выносить здоровое потомство?
— Да. — На этот раз голос вир прозвучал не так уверенно. — Здесь есть дичь. — После минутной паузы Гредия пробормотала: — Бидж…
