- Они не могут принуждать к этому ни тебя, ни Питера. Кристин живет в Сент-Луисе не первый год, и я не слышала, чтобы у нее были какие-то проблемы.
- Судя по всему, в Штатах всего четыре тигриных клана. И все они сами по себе. А еще их общество делится на чистокровных, то есть тех, кто ликантропию унаследовал, и обращенных. Унаследовать ее считается почетным, вроде вознаграждения достойным, а обращать недостойных они считают едва ли не грехом.
- Чем-то напоминает вампирскую философию, - заметила я. - Примерно то же самое они думают о людях-слугах и зверях призыва. Но я на личном опыте сталкивалась с обоими случаями, и о доброй воле там речи не шло.
- А ты согласилась добровольно? - спросил он, и в его глазах не осталось ничего от маскировочной личины. Я тяжко вздохнула.
- А если я скажу, что нет, ты ведь не станешь делать глупостей?
- Нет, ты же его любишь. Это видно. Непонятно, но вполне заметно.
- Ну, вас с Донной я тоже не очень понимаю.
- Знаю.
- Поначалу я была не согласна, но в итоге все сложилось. Туда, где мы находимся сейчас, никто меня против воли не тащил.
- Ходят слухи, что ты правишь из-за спинки трона, дергаешь за веревочки.
- Не стоит верить всем слухам подряд.
- Если бы я им всем верил, то боялся бы остаться с тобой наедине.
Я пристально на него уставилась, стараясь прочесть что-то на его бесстрастном лице.
- Надо ли мне знать, что говорят обо мне за спиной?
- Нет, - ответил он. Я кивнула.
- Очень хорошо. Найди доктора, посмотрим, может, я уже могу вставать и двигаться.
- Прошло всего десять часов, Анита, ты еще не могла поправиться.
- Ну так давай выясним.
- Если ты встанешь с койки так быстро, некоторые из упомянутых мной слухов подтвердятся.
- Полиция говорила с тобой обо мне?
- Далеко не все в курсе, что мы друзья.
- Ладно, что там за слухи?
- Что ты - оборотень.
- Некоторые из моих лучших друзей - оборотни, - сказала на это я.
- И что это значит?
- Значит, что тебе надо пойти поискать доктора. Я не собираюсь оставаться в кровати только ради того, чтобы люди не подумали обо мне того, что уже думают. Откровенно говоря, некоторые оборотни признавали во мне родню только из-за того, как ощущается моя энергия.
- Тебе что, трудно остаться в постели?
- Какая тебе разница, что обо мне подумают?
- Если Питер узнает, что ты уже на ногах, то почувствует себя слабаком. И тоже захочет поиграть в мачо.
- Если доктор скажет, что мне еще рано вставать, я останусь в койке. Мачизм тут совсем ни при чем.
- Нет, но у Питера те же раны, и он чувствует себя по другому.
- А его раны, часом, не заживают быстрее обычного? - спросила я.
- Вроде бы нет, с чего ты взяла?
- Не уверена, но иногда жертва нападения, подцепившая ликантропию, исцеляется быстрее человека.
- Насколько часто?
- Бывает иногда. Серьезные раны, которые могут быть смертельны, заживают быстрее. Меньшие - как получится.
- Что мне ему сказать по поводу инъекции?
Я покачала головой.
- Я не стану высказывать своего мнения. Просто не могу. - Я посмотрела в его лицо, и не нашла в нем ни жизнерадостности Теда, ни холодности Эдуарда. На нем ясно читалось беспокойство, а может, и вина. Я и сама думала, что привезти сюда Питера было плохой идеей, потому ничем помочь ему не могла. Питер еще просто не готов для подобных боевых действий. Печально то, что всего через пару лет, скорее всего, он был бы вполне готов.
- Ты ведь считаешь, что я был не прав, привезя его сюда. Что он еще не готов.
- Слушай, я тебе сказала это, едва его увидела. Тебе даже не нужно обладать способностью читать мысли, Эдуард. Я всегда говорю тебе, что думаю.
- Ладно. И что ты думаешь?
- Ну уж, ничего хорошего, - со вздохом произнесла я. - Ладно, ладно. Конечно, тебе не стоило привозить его. Но я видела его в схватке, и была впечатлена. Он неплохо знает свое дело. Помнит, чему его учили. Через пару лет он наверняка захочет последовать по твоим стопам, и ладно. Но эта пара лет ему просто необходима. Ему нужно заматереть, прежде чем его снова бросят на растерзание волкам.
Эдуард согласно кивнул.
- Моя вина, я никогда прежде не был таким слабым, Анита. Донна, Бекка и Питер делают меня слабым. Тянут меня назад. Заставляют колебаться.
- Они ни к чему тебя не принуждают, Эдуард. Но твое отношение, чувства к ним, изменили тебя.
- Не уверен, что мне по душе эти изменения.
- Прекрасно тебя понимаю, - вздохнула я.
- Я подвожу тебя.
- Я не это хотела сказать. - Я приняла лежачее положение. Сидеть было не больно, но лежать все же удобнее. - А то, что любовь к этим людям меняет тебя. И меня любовь изменила тоже. Кое в чем я стала мягче, но в другом, наоборот, тверже. И я не так охотно иду на компромиссы, как ты.
- Что ты хочешь этим сказать?
- То, что я не пытаюсь жить с теми, кто не знает, кто я такая. И не вожу восьмилетнего ребенка в балетный класс.
- Мне с моим графиком работы подвозить Бекку намного удобнее, чем Донне.
- Знаю. Она управляет собственной магической лавкой. Это я помню, но дело совершенно в другом, Эдуард. В том, что я даже не пытаюсь жить нормальной жизнью. И даже не притворяюсь, что то, чем я занимаюсь, то, что я есть - нормально.
- Если бы у тебя были дети, ты заговорила бы по другому.
Я кивнула.
- Подозрение на беременность в прошлом месяце заставило меня об этом задуматься. Не думаю, что смогла бы забеременеть намеренно. Если это все же случится, придется как-то справляться, но в моей жизни детям места нет.
- Ты подразумеваешь, что в моей жизни тоже. - Я не ожидала, что он скажет это с такой печалью в голосе.
- Нет, то есть, не знаю. Мне это не подходит, поскольку я женщина. Это ведь мне предстоит вынашивать ребенка, и, сохрани боже, нянчиться с ним. Сама биология предполагает, что мне будет труднее совместить занятия с детьми и оружием.
- Я ведь не могу жениться на Донне, верно?
Голос в моей голове завопил: «Не-е-ет, не можешь!». Но вслух я произнесла:
- У меня нет на это ответа. Черт подери, Эдуард, у меня в собственной жизни проблем полно, я не могу еще и в твоих ковыряться.
Эдуард бросил на меня взгляд, тот взгляд, что был мне хорошо знаком, но в его глазах было еще что-то, не такое холодное, скорее, наоборот - теплое, даже горячее. Я видела мощь сущности, способной убивать. Интересно только, к чему бы это?
- Эдуард, - мягко произнесла я. - Просто не делай ничего, о чем позже пожалеешь.
- Мы убьем вампиров, затеявших все это, - сказал он.
- Ну разумеется, - подтвердила я. - Но я о другом. Не делай поспешный решений насчет Донны и детей. Мне известно немногое, но что я знаю наверняка - если Питер станет мохнатым, ты им будешь нужен, как никогда.
