— Это, правда, что у вас в магазине произошло какое-то недоразумение?
Откинувшись на мягкое сиденье, Ника с досадой подумала:
— В этом городе трудно что-то скрыть. Кажется, все уже знают о том, что произошло в "Гере".
Почувствовав в маленьком зеркальце взгляд сидевшего за рулём мужчины, она недо-вольно повела бровью, но ничего не ответила, а лишь туже запахнула пальто, как будто ей было холодно.
— А не кажется ли вам, Вероника Антоновна, этот случай довольно странным?
Мужчина ждал ответа. Она это знала и чувствовала. Она пожала плечами, задумчиво по-смотрела куда-то вдаль темнеющих улиц за окном, и, тихо произнесла:
— Странный случай? К сожалению, я ничего тут странного не вижу! Фатальное стечение обстоятельств, вот и всё!
— Фатальное? — мужчина удивленно вглядывался в маленькое зеркальце:- Но почему…
— Знаете, я могла бы тоже многое предполагать, думать, только зачем? Всё обошлось! Я, как ни странно, верю в полосу неудач и везений. Так что, пройдёт время, и, моя чер-ная полоса благополучно завершится.
— А если, не благополучно? — тихо произнёс мужчина, и Ника, теперь уже сама, с удив-лением уставилась в затылок водителю.
Видимо какие-то тайные мысли стали тревожить её, потому-что резко встряхнув голо- вой, она, как — бы отогнала их от себя.
— Поживем- увидим! — медленно произнесла Ника. — Хотя я думаю, что этот странный грабитель, навряд ли, захочет вновь забрести в мой магазин.
Машина, мягко качнувшись, остановилась. Открывая дверь, Ника произнесла:
— Спасибо, что подвезли!
Мужчина хмуро посмотрел на неё:
— И всё — же, я вам советую нигде не задерживаться допоздна.
Ника рассмеялась:
— А вот ваша заботливость, действительно очень странная! Поверьте мне, как женщине!
ГЛАВА 34.
— Мама, ты знаешь, сегодня по телевизору, в новостях говорили о каком-то Зоринском. И, что самое интересное, его звать Владимир, как моего отца.
Ника перестала дышать. Она медленно подняла намыленное лицо к зеркалу и уви-дела в нём себя, с размазанной тушью на веках. Резкая боль вдруг внезапно пронзила глаза, и, склонившись над раковиной, она стала быстро смывать лицо водой.
Наверное, Ника слишком долго находилась в ванной комнате, потому-что когда она по-явилась на пороге кухни, Гера пристально глянула на мать и спросила:
— Ты что, плакала?
— С чего ты взяла? — пожала плечами Ника. — Тушь в глаза попала, кое-как смыла.
— Говорю тебе, надо специальный гель купить, а ты всё по старинке тушь мылом смываешь. Оттого и глаза красные! — нравоучительно говорила дочь, наливая суп в та-релку, и ставя её перед матерью.
Ника опять почувствовала, как защипало в носу и глазах, и отвернувшись к окну, она украдкой отёрла лицо. Неужели слёзы опять вернулись к ней, как насоветовал новый её знакомый Владислав Иванович. И совсем некстати!
Данил быстро поел, и умчался в свою комнату, а Гера, наливая, матери чай, спросила:
— Так ты мне не ответила! У меня отец Владимир Степанович Зоринский?
— Да! — кое-как вновь справившись с собой, ответила Ника, глядя в чашку с чаем, и старательно помешивая в ней ложечкой.
— Так вот! — продолжала Гера. — Сегодня показывали по телевизору какую- то страну, и называли при этом фамилии участников делегации. Там были военные, и фамилию Зоринский я слышала несколько раз. Кажется, он был там военным атташе, или возглав-лял делегацию по вопросам разоружения, а впрочем, я ничего толком не поняла, пото-му- что была в своей комнате и начало новостей не слышала. Но когда прозвучала не-сколько раз знакомая фамилия, мне стало любопытно, я выскочила из детской и уви-дела…
— Кого же ты увидела? — усмехаясь, но, втайне боясь ответа дочери, спросила Ника.
— Между прочим, я увидела очень красивого мужчину, похожего на меня. Вот так!
Надув губы, Гера стала помешивать ложечкой свой чай. Ника, поднявшись из-за сто-ла, принялась убирать посуду. У неё дрожали руки! Отчего бы? Кажется, Володя уже не волнует её кровь. Тогда что — же её взволновало? Неужели то, что дочь стала интересовать-ся своим отцом? Но ведь это так нормально для подростка! Её дочь уже выросла! И впра-ве задать этот вопрос…
— Мама, почему ты молчишь? — Гера смотрела на Нику, не мигая.
Нежно — голубые глаза дочери стали вдруг пронзительно синими, и в них застыла тре-вога. Ника поняла, надо что-то отвечать! Она села рядом с Герой, и ласково прижав-шись к худенькому плечу девочки, произнесла:
— Кто этот мужчина, не важно ни для тебя, ни для меня. Скорее всего, он однофами-лец. А твой отец погиб в Афганистане. Ты это прекрасно знаешь!
— Ложь! Эти сказки ты мне давно уже перестала рассказывать. Зачем ты обманыва-ешь меня? Я знаю, что отец мой жив! Жив! Но ни ты, ни я, почему-то не нужны ему. Почему? Почему ты молчишь? Потому что этот важный господин в телевизоре мой отец? Да, он мой отец, я знаю это! Я узнала его сразу, хотя прошло столько лет. Ведь я виде-ла его в Керкене, он приезжал ко мне. Это был он, мой отец! Мой! — уже кричала Гера, размазывая по лицу слёзы.
Ника испуганно смотрела на дочь, из детской примчался Данил, и тоже испуганно прижался к двери. Вдруг в прихожей громко зазвонил телефон, и Гера, тут-же прекра-тив плач, уставилась на мать своими красными от слёз глазами.
Ника подняла телефонную трубку, и вдруг почувствовала, как что-то опасное повея-ло от того, кто был на другом конце провода. Этот кто-то тяжело дышал и молчал, слов-но выжидая чего — то.
— Кто вы? Почему молчите? — наконец спросила Ника, но ей никто не ответил. Положив телефонную трубку на место, Ника вернулась в кухню.
— Это не твои ли друзья шутки устраивают по телефону? — обратилась она к дочери.
Гера уже почти успокоилась. Услышав вопрос, она лишь судорожно вздохнула и удив-ленно посмотрела на мать:
— Какие шутки?
— Довольно неуместные! Звонят и молчат!
Теперь уже Гера испуганно уставилась на Нику.
— Не делай таких глаз, словно ты здесь ни при чем. — отвернулась Ника к мойке.
— Вчера, и сегодня днём, тоже звонили и молчали. — начала Гера. — Я не хотела гово-рить тебе, думала мальчишки дурачатся…
— Вот и поговори с ними завтра! Иначе я сама… поговорю.
Ника возмущенно загремела чашками, ставя их в шкаф. Гера подошла ближе.
— Но мама! Я уже сегодня говорила им об этом. И все отказываются. Никто из моих друзей так не шутит.
— А я вчера поднимал трубку, и тоже молчали! — подошел Данил, и уселся на стул. Ника вдруг замерла. Она почувствовала, как страх заползает в её душу, словно змея, окутывает её тело холодными жёсткими щупальцами, подбирается к самому сердцу…
