— Ну что, раз так получилось, значит — судьба. Добро пожаловать в Вальпургиеву ночь! — заявил незнакомец, стоя меж троих мужиков. Он деловито подтянул свои несерьёзные чёрные колготки — за них можно было принять то плотное трико, которое обтягивало его поджарый зад — расправил длинные фалды и весело оглядел молчащих гостей.
— С чего начать? — задумался весёлый господин, не получив от них ответа. — Я собирался прошвырнуться по старым местам, стряхнуть пыль с воспоминаний, начать весёлую попойку.
— Какую попойку? — оживился Евгений.
— А, у нас голос есть! — обрадовался чёрный господин и вместо ответа звонко ударил в ладоши.
Тут земля под ногами всех четверых заколебалась, трещины быстро разошлись, и из бесплодной глубины полезли на белый свет белый три массивных глыбы. Не успели гости придти в себя от изумления, как обнаружили, что прямо перед ними сидят на сухой почве три огромных жабы, в холке они были высотой метра полтора, и то вприсядку! Земноводные невозмутимо шевелили щечными мешками, а их золотисто-крапчатые глаза безразлично смотрели на людей. От них исходил странный запах — не противный и не приятный, а что-то вроде ила.
— Ну, вот вам и скакуны! — заявил незнакомец, хлопая одну из жаб по широкой выемке на спине как раз за буграми глаз — та походила на естественное седло. — Садитесь, господа, садитесь. Ах, да! Я же забыл представиться! Обычно все меня зовут Вещуном, но я прощаю им ошибку — слишком многое кануло в прошлое. А нынче я намерен пробежаться по истокам, и путешествие обещает быть приятным.
С этими словами он щёлкнул пальцами, и непонятно откуда на земле возник ещё одно земноводное — гигантский тритон чёрно-жёлтого цвета.
Вещун резво вскочил на диковинного скакуна и обернулся к своим спутникам.
— Ну, что вы ждёте? — нетерпеливо спросил он. — Думаете, я до ночи буду с вами прохлаждаться? У меня обширная программа, и я намерен оттянуться по-полной. Так что, торопитесь, господа.
Он выкрикнул в знойный воздух что-то непонятное, и тут жабы ловко поддели троих мужчин своими тупыми мордами, подбросили их в воздух и в результате каждый оказался сидищим на спине у животного, как раз в широкой выемке за головой. Кожа у жаб оказалась, против ожидания, совсем не противной, а как раз наоборот — чуть влажной, прохладной и бархатистой.
— Полетели! — крикнул Вещун, и все три жабы вместе с тритоном волшебным образом оторвались от солончака и высоко вознеслись, а затем вся четвёрка взяла курс на северо-запад.
— Держитесь! — весело прокричал чёрный наездник на тритоне. И совершенно обалдевшие мужики поспешно ухватились за бугры на жабьей коже.
Внизу картина странно изменилась — ни следа иссушенной пустыни, зато появилась яркая весенняя зелень, замелькали лесные озера — так быстро неслась четвёрка над землёй.
Изумление было столь велико, что даже перестало помещаться в голове — гости Вещуна стали с интересом осматриваться по сторонам. А посмотреть было на что — непуганая мать-земля, радостный простор, светлый и счастливый мир! Гигантские дубы — куда там тому, что вырос в спортивном зале! — стаи птиц, чистый воздух, буйное цветение весны. Пьянил сам воздух, пронизанный солнцем, восходили от земли душистые пары, гулял весёлый ветер.
Чёрный господин направил своего скакуна выше, и вся необычная четвёрка взмыла над облаками. Как ни странно, холода там не ощущалось, а ведь они наверняка поднялись на высоту, на какой летали самолёты! Но полёт над белоснежным морем пышных кучевых облаков скоро прекратился, и жабы во главе с тритоном нырнули в образовавшуюся прореху. Но, Боже мой, отчего же стало так темно?! Куда девалось весёлое солнце, отчего промозглый холод всё более охватывал троих людей по мере снижения. В добавок ко всему в воздухе начали кружиться снежинки. Четвёрка неслась сквозь непроглядную мглу к тёмной земле, на которой лишь изредка мелькали блескучие пятна.
— Замёрзли, небось?! — крикнул, оборотясь на своём тритоне, Вещун. — Да это вам не май месяц, это вам ноябрь!
Снежная пелена сменилась на мелкую порошу. Ещё ниже — и они опустились на заиндевевшую землю. Карп Полумудрый, Евгений и Сан Саныч оторопело огляделись. Вокруг, насколько было видно глазу, простирался явно зимний пейзаж — в ночной мгле угадывались длинные стройные ряды каких-то растений, утративших свою листву. Заботливо подвязанные к шпалерам, они образовывали ровные, далеко уходящие ряды. С вершины холма, на котором высадилась необычная эскадрилья, виднелись уступами снижающиеся тихие по-зимнему сады. И тишина необыкновенная, лишь звёзды дивно светят в вышине.
— Да это ж виноградник! — шёпотом удивился Сан Саныч, обследовав наощупь одно из растений. — Чего ж они ягоды-то не собрали?
— Тихо! — шепнул им Вещун и таинственно махнул рукой, приглашая за собой.
Тут мужики обнаружили, что их таинственный спутник позаботился о них — на всех троих сами собой образовались сравнительно тёплые одежды, только странного покроя. На долговязом физике красовалась роба с пелериной, а на голове — шляпа с широкими обвисшими полями. На шее его намотан клетчатый шарф, а ноги обуты в тяжёлые и неудобные ботинки. Физрук Евгений нарядился в стёганый ватный редингот и имел на голове цилиндр, а низенький Сан Саныч — облачился в некое подобие длиннополого пальто из валяной шерсти, от которого к тому же пахло конюшней. Лысенькая голова его была заботливо укутана шарфом домашней вязки с надетой поверх фетровой шапкой. Пока все трое оглядывались и ощупывались, быстрый Вещун перетащил их через три межи, и воздушные путешественники притаились под замёрзшей лозой.
Сан Саныч тихо сорвал ягодку и сунул в рот. Мороженая виноградина захрустела на зубах, отдавая на язык необыкновенно чудную сладость с привкусом морозца. Ягода привялилась, утратив большую часть влаги, а аромат её усилился под действие холода.
— Сладко? — блестя белыми зубами, осведомился провожатый. — Вот то-то же! Так что, молчите и смотрите — они идут!
— А кто идёт? — вовлёкся в таинственное приключение Евгений — он вообще был очень впечатлителен.
— Сборщики! — с тихой радостью сообщил им Вещун.
И мужики притихли, глядя большими глазами на появившиеся в дальнем конце межи фигуры в тёмном с фонарями в руках. Разглядеть их толком было невозможно. Протяжная песня на незнакомом языке коснулась их слуха. Но, странно — показалось всем троим, что сборщики больно уж маловаты ростом. Уж не детей ли эксплуатируют в этой необразованной стране?
— Сейчас мы видим. — голосом гида, но очень тихо, проговорил Вещун. — выход немецких гномов для сбора урожая мороженого винограда. Да, мы наблюдаем самое начало процесса образования напитка богов — айсвайна или ледяного вина. Вам, алкоголики, полезно знать волшебную тайну вина. Здесь, на холмах Рейна, возникло благородное ауслезе — дитя, родившееся от союза мороза и тепла. Что ни глоток чудесного напитка — то вкушение подлинного дара матери-природы. Трудолюбивый подземный народец — немецкие гномы — открыли тайну замёрзших ягод винограда. Они придумали ледяные прессы и точно знают, в какой момент следует идти на сбор замёрзших ягод, что нагуляли в своём холодном сне запас здоровья и долголетия. Ибо, как сказано в Писании: «Вино полезно человеку, если пить его умеренно. Что за жизнь без вина? Оно сотворено на веселье людям. Отрада сердцу и утешение душе — вино, умеренно употребляемое вовремя.» Ветхий Завет, книга Сираха, глава 31.
