– Никто бы не осмелился произнести подобную ложь, навлекая на себя гнев небожителей и платя за мгновение земной славы вечным мучением души.
– Тогда в чем же дело?
– Не знаю… Что-то здесь не так…
– Может быть, ты отказываешься поверить в это потому, что столько времени верил совсем в иное, а отказаться от заблуждения порой труднее, чем отринуть истину.
– А ты, наоборот, поверил так легко, словно только этого и ждал.
– Да. Ждал. Надеялся. Молил богов. Шед, ведь гнев дракона – не проклятие повелителя небес.
– Почему?
– Дракон – создание из плоти и крови…
– Наверно… Кто знает.. Какая разница? Мы все равно обречены…
– Обречены?
– Дракон – священное животное. Мы не можем идти против него, даже в стремлении защитить своих родных.
– Но…
– Ты помнишь истории караванщиков? Те, в которых говорилось о золотых волках – слугах госпожи Айи? Встретивший их никогда не поднимал на зверей оружие, со смирением глядя на смерть близких, отдавая волкам свою собственную жизнь, если им того хотелось…
– Шед, это ведь лишь смерть тела! Что такое плоть, если не временное жилище души, в котором она должна проявить себя, заслуживая вечность? А смирение – величайшая добродетель, и…
– Ты хочешь сказать, что не важно, выживет ли наш оазис и его жители или нет, главное, что, раз на нем не стоит проклятие, душам будет открыта дорога в благие земли богини смерти?
– Да! Нам не придется неприкаянными призраками бродить по земле, пытаясь исправить что-то, что, неведомое, исправить невозможно!
– А как же дети? Те, кто только что пришел в этот мир и еще не заслужил своей судьбы?
– Им будет дано перерождение.
– А им будет, где родиться? Сколько матерей могут принять души в свое лоно и облечь в плоть? Сколько осталось в бесконечности снежной пустыни городов, готовых дать новорожденным свое тепло? И сколько тех, кто ждет своей очереди, чтобы прийти в этот мир? А ведь до конца вечности, возможно, осталось уже совсем немного. И у них просто не будет другого шанса.
– Но ведь господин Шамаш выздоровел…
– Ты надеешься, что Его приход вернет тепло на землю?
– Конечно!
– Караванщик сказал тебе, что они странствуют с богом солнца уже не один год. А ведь повелителю небес достаточно одного мгновения, чтобы растопить все снега земли.
– Ты сомневаешься, что их спутник – настоящий бог солнца, думаешь, что появился самозванец?
– Если так, то подобное происходит не впервые… Легко обмануть тех, кто мечтает обмануться.
– Но если так… Тогда мы возвращаемся к тому, с чего все начали: и проклятие может быть настоящим, и причина его – в этом караване.
– Шед, – Гешт поморщился, – я чувствую себя так, словно с завязанными глазами стою на краю пропасти, в котором клокочет дух погибели! Если мы признаем самозванца – на нас обрушится такой гнев настоящего бога солнца, которого не знала земля. Да и не только Его одного, когда все небожители ненавидят самозванцев даже больше, чем вероотступников. Но если Он – истинный бог, а мы не окажем Ему должного почтения…
– Его нет в городе.
– Вот именно! Будь Он здесь – неужели бы мы, стоящие в святилище, смогли бы ошибиться? А так – все что у нас есть, это слова торговца, который уверен лишь в качестве золотой монеты, но так же далек от законов служения, как небо от земли!
– Да, – горожанин помрачнел. – Мы знаем слишком мало, чтобы что-то предпринимать, и слишком много, чтобы полагаться хотя бы на те осколки смиренного покоя, которые были у нас, когда мы не знали, в чем причина нашей беды. Что нам сделать, чтобы освободиться от власти проклятия – покарать тех, кто возносит хвалу ложному богу, или воздать должное истинным спутникам повелителя небес и искать защиты под сенью данной им великой судьбы?
– Ясно лишь одно: бог справедливости загадал нам загадку о правде и лжи. И мы должны ее разгадать… – Хранитель, нахмурившись, опустил голову на грудь, скрестил руки. Какое-то время он молча стоял на месте, затем, не глядя не отрываясь себе под ноги, медленной, по-старчески шаркающей походкой подошел к трону, охнув, словно от боли, тяжело опустился.
Прошло еще несколько мгновений, прежде чем он заговорил:
– Не знаю, что нам теперь делать…
– Я тоже, – пробормотал себе под нос служитель. – От нас скрыта не только истина, но и все те правды, что ведут к ней…
– О чем это ты?
– Мы думаем одно – выходит совсем другое.
– Не обязательно. Может быть, нам лишь кажется, что все так. Возможно, мы были правы в минувшем, а настоящее лишь запутывает нас, заставляя отступить от истины, ошибиться…
– Рур был избран для пути. Его вела истина.
– Видно, это была не настоящая истина. Ведь он искал госпожу Айю, а оказался в караване спутников бога солнца… или самозванца…
– Давай не будем повторять без конца это слово, – недовольно поморщился жрец. – Повелитель небес может слушать наш разговор и Ему не понравится отсутствие в нас веры… или столь упрямая вера в то, что мы ошибаемся… Что же до Рура, неверными были его мысли, но не путь. В конце концов, он сделал так, чтобы в город пришел этот караван, в котором разгадка…
– И что ты предлагаешь?
– Легенды. Этот торговец упомянул о них. Почему бы нам не прочесть рукописи? Хуже от этого не будет, а узнать из них мы сможем многое.
– Да… А я попробую вызвать на разговор священных зверей… В отличие от нас, которым до поры закрыт путь в божественные миры, они путешествуют по иным краям так же, как и по земным.
– Священные звери госпожи Айи должны знать многое. Во всяком случае, им совершенно точно ведомо, кому они поставлены служить в этом караване и почему…
Это не просто помогло бы нам в решении загадки, но было бы самим ответом. Вот только станут ли они говорить с чужаком?
– Мне удастся их убедить.
– Ты так уверен…
– После того, что нам поведал хозяин каравана? Да. Гешт, он ведь рассказал то, что считал тайной. Тайной, которую собирался хранить от нас. Караванщики уже не первый день в городе. Им нелегко. Видно, что что-то у них там не ладится, не все гладко… Эти повозки, которые они потеряли на подступах города… Но они не обмолвились ни словом о том, что сопровождают бога солнца в Его странствиях по земному миру, хотя одного их слова было бы достаточно, чтобы каждый горожанин бросился помогать им всем, что у его есть, без просьб, без иных слов, в единственном желании – сделать что-то для людей, которым выпала судьба служить повелителю небес.
– Может быть, караванщики тоже не до конца убеждены, кого они сопровождают…
– Может быть… Так или иначе, мы должны им помочь. И, помогая им, мы поможем себе.
