Лиандра тоже прошла там внизу с Зокорой и Варошем рядом с ней. По сравнению с другими, она выглядела почти незаметно и без какой-либо роскоши, но и её встречали громкими приветствиями. Ангус всё ещё немного прихрамывал, но глаза у него блестели. Между ним и Рагнаром сияя и улыбаясь шла Врелда. Файлид была само спокойствие, Армин тоже делал вид, словно ничего особенного не происходит.
Рядом с принцем Тамином была сэра Левин, которая толкала инвалидное кресло баронета фон Фрайзе. Он тоже бросил на нас короткий взгляд и мрачно мне кивнул.
Мы последовали за правителями в цитадель, где большая часть свиты осталась стоять у ворот тронного зала, щебеча, словно разноцветная стая гусей.
Когда последний из помазанников вошёл в тронный зал, тяжёлые ворота закрылись с глухим стуком, от которого задрожал пол.
― И что теперь? ― спросила меня Серафина, когда мы отвернулись, чтобы уйти.
― Не знаю.
― Я имею в виду, каков твой план?
― У меня его нет, ― ответил я.
― Мне даже кажется, что ты говоришь серьёзно! ― медленно произнесла она. ― С тех пор как мы прибыли в Аскир, ты всё время что-то замешивал и двигал, а теперь говоришь, что больше ничего не приготовил?
― Я лишь следовал простому принципу: собери столько друзей, сколько сможешь, хорошо вооружи их и надейся на богов. Это правда, я направлял и двигал, и даже убедил коменданта, но это всё, что я смог. Теперь всё зависит от наших друзей, союзников и богов. Там вершится высокая политика, а это не моя тема, ― сказал я, указывая на закрытые ворота, перед которыми посланники королевств образовали разношёрстную компанию. ― Я лишь надеюсь, что понимание и благоразумие всё ещё имеют там место.
― Что это за соглашение, которое ты навязал коменданту? ― почти шёпотом спросила она. ― И как?
― Я рассказал и показал ему всё, что знал о враге. Также сообщил о своих опасениях относительно того, что здесь может произойти, и попросил его дать мне средства и возможности, чтобы предотвратить худшее. Теперь ход за ним. Если союз распадётся, я возглавлю войска Аскира. Все войска, а не только Второй легион.
― Все?
― Да.
Она подозрительно посмотрела на меня.
― Есть что-то ещё.
― Да, ― признал я, когда мы покидали цитадель. Нашим пунктом назначения был имперский сад. Сегодня я больше не собирался просматривать документы; этот день я хотел провести с ней. ― Я надеюсь на чудо.
― Какого рода?
― Не считая того, что боги поразят Коларона молнией?
― Да, ― ответила она. ― Не считая его.
― Что у императора есть план, он вернётся и приведёт его в действие на третий день королевского совета. Всё указывает на то, что он знал, что этот день придёт. Знал ещё до того, как написал первую букву договора.
― Ты хоть представляешь, что он задумал?
Я покачал головой.
― Вообще нет.
В течении шести отрезков свечи ворота оставались запертыми. Всё это время мы с Серафиной сидели в имперском саду. Мы пили чай и ели медовые пряники, которые Лиандра принесла с пира Файлид, и говорили обо всём, кроме того, что происходит в цитадели. Чуть позже к нам присоединилась Асела. На ней было одеяние Совы, и сначала я принял её за Дезину. Казалось, она обрела покой, и когда улыбалась, теперь я замечал следы той красоты, которой, как говорили, она всегда обладала.
Я взял свою курительную трубку, чтобы побродить по саду, позволяя покою овладеть собой, пока Финна и Асела возобновляли старую дружбу.
― Это была катастрофа, ― сообщила нам позже усталая Лиандра. ― Принц Тамин заметно сдерживался. Он знает, что ему придётся ждать до третьего дня, чтобы выдвинуть обвинения против Рангора.
― Я ещё никогда прежде не видела столько глупости в одной куче, ― прокомментировала Зокора, которая пила чай, позволяя Варошу массировать себе плечи.
― Что случилось? ― спросил я. Используя рукоять своего кинжала, я вбил втулку в тяжёлую бочку с пивом, которую Рагнар принёс с собой. Затем налил две кружки: для себя и Рагнара. Приняв её, он сел в углу, выпил немного и закрыл глаза.
― Варош, ― сказала Зокора. ― Расскажи ты. Мне не хочется этим заниматься.
― Во-первых, следует отметить, что ни о войне, ни о Талаке, ни о нападении на Аскир не было никаких упоминаний, ― начал Варош. ― В основном высказывался маршал Остмарка, Хергримм. Он говорил о нападениях варваров, о потерях, тяжёлой осаде крепостей и требовал поддержки от других королевств. А те жаловались, что бремя уже и так слишком велико и что они уже и так присылают достаточно золота. Затем был спор из-за приданого и ещё один из-за шахты, которая, хотя частично и находится на территории Алдана, но под землёй уходит в Рангор. И вообще, принц Тамин был самым требовательным из всех, спрашивал, на чём ещё держится союз, а его успокаивали красивыми словами.
Лиандра продолжила.
― Принц сел, но было видно, как у него из ушей валит дым. ― Она вздохнула. ― Мы не произнесли ни слова за всё время, комендант тоже оставался в стороне. Зал угнетает, слышен любой шум, любой кашель, и кажется, что надо всем висит тяготящий груз.
― Это банкет тщеславия, ― добавил Варош. ― Тщеславные болваны, позирующие и закрывающие глаза на мир. Они пришли только к одному соглашению.
― Какому?
― Был введён налог на павлиньи перья из Ксиана.
― О, ― произнёс я. ― И это все?
― Да. Для этого им потребовалось шесть отрезков свечи! Это просто утомляет.
На следующий день у меня не было времени стоять и аплодировать параду королевского совета. Полдня я провёл в оружейной, другую половину на имперской верфи, где оснащалось несколько кораблей-гигантов. Также я впервые увидел там некоторых из этих ящеров: большие зверюги, в полтора раза выше меня, которые смотрели на меня с таким же любопытством, с каким я смотрел на них.
Ещё я встретил там Рикин, которая наблюдала за всем, нахмурив брови, а затем Эльгату, которая выглядела довольной.
Она под своё командование получила один из имперских линкоров и теперь следила за его надлежащим оснащением. Она не затронула тему Ангуса, и я тоже не стал ничего говорить.
― Как всё прошло сегодня? ― спросил я позже, когда мы собрались в апартаментах Зокоры. Кто-то, вероятно Варош, убрал книги, аккуратно поставив их вдоль стены. Только две из них по-прежнему лежали на кровати Зокоры.
― Как и вчера, ― вздохнула Лиандра. ― Только теперь они признали, что Талак и Коларон существуют. Маршал сказал, что у него и так хватает дел с варварами, другие преуменьшили угрозу, а Рангор заметил, что беспокоиться не о чем, пока держатся границы.
― Границы? ― спросил я. ― Что он вообще думает? Что это охраняемые стены?
― Думаю, он волнуется, ― бросила Лиандра. ― Он был обеспокоен и постоянно смотрел на принца Тамина и коменданта.
― Что ещё?
― Постепенно всё-таки становится интересно, ― заметил Варош. ― Особенно, если слышишь то, о чём не говорят. За исключением Алдана, Фарлендов, Бессарина и Аскира все говорят только об инциденте, недоразумении, а кто-то предложил послать дипломата в Коларисте, чтобы передать ноту протеста.
― Кто произнёс это слово? ― спросил я.
― Думаю, маршал, ― ответил Варош.
― Нет, ― возразила Зокора, ненадолго оторвав нос от книги. ― Это был советник маршала. Кажется, Коларисте ― это название столицы врага.
― Да, ― сказал я. ― Я это тоже выяснил. Мне просто интересно, откуда его знает советник.
― Через несколько недель они отправят корабль с нотой протеста на юг, ― сказала Лиандра, устало откинувшись на спинку кресла. ― Это решение было принято довольно быстро; в конце концов, ещё нужно было пересмотреть пошлины на медь. Рангор требует более высоких, другие ― более низких. ― Она посмотрела на меня. ― На этот раз я тоже выступала. Рассказала об угрозе Иллиану и заявила, что нота протеста ― это не верный шаг. Они доброжелательно меня слушали и кивали, это всё.
