— Хм! — Сэр Дако с прищуром уставился на меня.
— Хм! — Лин так и вперил в меня свой взор.
— Думаете, сработает? — Нонстог окинул меня взглядом, словно я стоял на витрине.
— Воу! — Я поднял руки. — Спокойно, отцы, спокойно! Только меня сюда не вмешивайте!
— Кемгербальд тебя однозначно поддержит. — Сэр Дако стал загибать пальцы. — Для Гердскольдов ты вообще теперь свой в доску, Пикскваров тут никто не берет в расчет, но даже на них ты сможешь надавить.
— Это еще как? — Нонстог с интересом рассматривал меня. — Неужели и вправду ты нашел пропавшую сестру Томаса?
— Вот проныра! — рассмеялся Лин. — Ну и ученика ты себе нашел, Дако!
— Так, господа защитники! — Я нервно поерзал в кресле. — Это идея плохая, и я в ней отказываюсь принимать участие! Ищите другие варианты!
— Хватит и этого, — кивнул своим мыслям Лин. — Сегодня же отправлю письмо королю.
— Я еще несовершеннолетний! — До меня стало доходить, что, похоже, они серьезны, как никогда. — Мне через четыре-пять лет в академию уезжать, королю служить!
— Вот как раз все сходится! — хлопнул Лин по коленке рукой. — Будет кому за землей присмотреть, пока ты в отъезде!
— Да вы охренели, что ли?! — Я вскочил, опрокидывая свою кружку на пол. — Я отказываюсь участвовать во всем этом!
— Ну-ка сядь. — Сэр Дако упер в меня свой тяжелый взгляд. — Что за паника? Девицу какую-то испугался? Ты вообще представляешь, что может начаться тут, если разразится дележ? Сколько людей погибнет, в какую пучину все эти земли погрузятся неизвестно на сколько лет!
— Опять же дело-то твое, можешь и не жить с ней. — Лин провел большим пальцем по шее, как бы намекая на возможный вариант в скором времени стать вдовцом.
Вот это да — без меня меня женили! Порассуждал, называется, о судьбах бедных женщин в этот темный век! Самого только что выменяли на двух верблюдов и одно кашемировое полотенце. Собрались старики, мыслью пораскинули, да и решили судьбу-судьбинушку: быть сим молодым людям отныне мужем, стало быть, и женой.
Хотя чего еще можно было ожидать? Надо же, гуманисты какие, кровь людская прольется, давай уж, барон, защити горемык! Я сел на место, безвольно опустив плечи, формально я еще могу им показать дулю, но вот в реальности, похоже, все уже решено. Достаточно одному из этих старых перцев «стукануть» наверх, и мой брак будет освящен королем, заботившимся о судьбе своего королевства.
— А может, посмотреть, кого из столицы пришлют, может, толкового? — неуверенно начал я, впрочем, не испытывая особых надежд.
— Да кого они прислать могут? — ворчливо начал Лин. — Какого-нибудь подхалима и мота, что разорит все в пух и прах.
— Да уж, при дворе ушлые ребята отираются, — покивал Нонстог. — Все заложит, продаст да обратно уедет деньги проматывать.
— Опять же верно ты подметил, пока совершеннолетия не достигнешь, только помолвка будет. — Дако нравоучительно поднял палец. — А помолвка — это не свадьба.
— Да нет, свадьба будет, — улыбнулся Нонстог.
— Это еще почему? — насупился Дако.
— Ну извини меня, мой дорогой, когда все до столицы дойдет, либо свадьба, либо голову с плеч. Не дадут ей даже дня без наказания прожить, — говорил Нонстог.
— Пожалуй, он прав. — Лин кивнул. — Не простят ей подобных вольностей.
— Значит, я не подхожу? — Я аж подскочил на своем кресле.
— Ну почему же? Думаю, король одобрит твою кандидатуру, невзирая на твой юный возраст, — успокоил меня Лин. — Прецеденты, насколько мне известно, уже были в истории. Правда, в основном девиц малолетних выдавали замуж, ну да, как говорится, все когда-нибудь случается впервые.
Выйдя из комнаты, оставил стариков обговаривать нюансы, направляясь к виновнице кордебалета. Мой враг, мелкий проныра барон, а теперь в будущем, похоже, моя жена, должен, то есть должна, знать о своей судьбе. Она должна сама сделать свой выбор, иначе я не пойду на такой шаг, чего бы это мне ни стоило. Я могу по-разному к ней относиться, я могу сочувствовать ей, переживать с ней, но я не смогу жить с ней рядом, если между нами по-прежнему война. Да, боевые действия окончены, да, она проиграла и разбита, но я не уверен, что она сломлена и спокойно опустит руки. Ох, что-то мне подсказывает, что не все так просто будет с этой мадам, не одного уровня это человек, там слоев, что на цыганке разноцветных юбок. Мне самому ни холодно ни жарко от того решения, что приняли защитники. Надо будет, вытяну не то что Рингмар с Когдейром, весь Мирт переделаю по своему образу и подобию, но я не привык шагать по головам. Да, она сейчас никто, корова, грубо говоря, на продажу. Но и, как показал Лин, по горлу пальцем не смогу.
— Стойте, барон, сюда нельзя! — Перед дверями стояла Лесса, видимо, как самая боевая из охранения.
— Всем выйти. — Не обращая на нее внимания, прошел в комнату. — Мне нужно поговорить с Ноной.
— Она не желает никого видеть. — С кресла поднялась графиня, впрочем, не одна она, почти весь женский батальон осел в гостиной Когдейра.
— Пошли вон отсюда! — Я мало того что гаркнул на них, так еще размолотил один из шкафов, в мелкую щепу разнеся его с грохотом по комнате. Ну не было у меня настроения политесы тут со всеми ними разводить, объясняя, что до чего.
Опустив головы, они выскочили испуганно прочь, оставляя меня одного. Нона, видимо, пряталась в спальне, ну да ломиться туда пока не стану, барышни тут, в гостиной, неплохо устроились — чаек, вареньице, плюшечки какие-то, без ложной скромности тут же принялся подъедать за ними, задумчиво разглядывая останки шкафа.
— Нона! Давай выходи, а то печенье уже кончилось, — крикнул я баронессе, наливая себе еще кружечку чая. — Учти, когда я доем варенье, меня уже не остановить, рухнут преграды, сам войду.
— Что тебе еще от меня нужно, Ульрих? — Хм, а в платье, с этой мальчиковой короткой стрижкой маленький Наполеон ничего так смотрится. — Тебе мало было пройтись войной по моим землям? Тебе мало было разрушить мою жизнь? Что, что еще ты от меня потребуешь?! У меня больше ничего не осталось!
Глаза хоть и заплаканные, но сверкают бойко, кулаки сжимает, ух, раззадорилась, того и гляди кинется на меня.
— Ну. — Я задумчиво смерил ее взглядом. — Тут народ посовещался и решил, что с тебя еще брать и брать, так что не скромничай.
— Что? — Она растерянно опустила руки. — О чем ты?
— Жить хочешь? — Я похлопал ладонью по диванчику, приглашая ее сесть рядом. — Если да, присаживайся, разговор будет долгим.
* * *
Осень — время обострения у поэтов, шизофреников и прочих людей тонкой натуры. Тихая, спокойная, без шумных дождей и расхлябанности дорог, впрочем, может, еще рано, еще все будет. Красиво, что ни говори, тут золото, там алый цвет, кое-где редким вкраплением еще просматривается зелень, все смешалось радужным калейдоскопом под лучами еще яркого, но уже совсем нетеплого солнца.
