Юлия Набокова - Требуется волшебница. (Трилогия)

— Откуда мне было знать, что она вампир? — огрызнулась ведьма. — Смотрю — девица тощая, к еде не притрагивается, а толстуха только и знай, что рот набивает. Хорошая бы получилась замена: толстуха бы похудела, худышка стала бы покруглей да пофигуристей. Обычно я всегда проверяю, от кого к кому передаю свойства характера, а тут не удержалась. Ну ошиблась, с кем не бывает?

— С тобой — чаще других. И можно поинтересоваться, по какому принципу отбирались жертвы?

Мадлен вскинула на меня злые глаза, но ответила. Видно было, что слушателей у ведьмочки давно не было. А что толку творить колдовство, когда никто об этом не знает?

— Разумеется, по принципу наименьшего вреда.

Вот уж в жизни не догадалась бы!

— Вот представь. Граф, владеющий сотней душ, — отъявленный тиран. Кому от этого плохо? Да всем! И его родным, и его слугам, и подневольным крестьянам. Вспылит — мало не покажется. А я его дикий нрав передаю деревенскому жителю. И пусть себе гоняет — коров с курами!

— И своих домочадцев?

— Ну уж извини, с отшельниками нынче не густо! Или твоя служанка, Софи, разве можно быть такой ханжой и скромницей? Немного раскрепощенности ей совсем не повредило. Да девчонка мне еще спасибо скажет!

Видимо, я изменилась в лице, потому что Мадлен в ужасе отскочила от меня и взвизгнула:

— Ты что?!

— Боюсь, она уже не успеет тебя отблагодарить, — тихо произнесла я.

— Да мне ее благодарности и не надо, — беспечно отмахнулась ведьма. — Ты думаешь, я это все затеяла, чтобы прославиться, изменить мир или заработать, исправляя пороки важных дам и кавалеров? Вовсе нет, никто меня об этом не просил, никто мне не платил. Сплошная благотворительность. Они мне были нужны только для практики. И это была лишь первая часть моих опытов. Найти в человеке плохое куда легче, чем заметить хорошее. Добродетели куда сложнее пороков. Последние сосредоточены в одной частице души, как прилипший комок грязи. Добродетели же и таланты сродни облачку, они пронизывают каждую частичку человеческой души. Они неуловимы, как воздух... Я долго искала способ поймать их. И, наконец, нашла. Мои последние опыты оказались удачными. Я передала Ульрику музыкальный талант пастушка, Дориане — волшебный голос доярки, мои люди получили смелость лучших воинов и охотников. Это требует больше сил, но оно того стоит.

Я слушала мягкий голос Мадлен, с улыбкой признающейся во всех свершенных преступлениях, и никак не могла поверить в правдивость ее слов. Ведь она пила эликсир правды, вместе со всеми волшебницами, и ничем не выдала себя. Я прекрасно помнила пустой, с несколькими каплями фиолетового напитка, бокал в ее руках, видела, как она разливала остатки зелья, наполняя и свой бокал доверху, и как осушила его. Как она призналась в соблазнении жениха Мелиссы и, не сдержавшись, упрекнула в холодности Аньес. Не сдержавшись ли? Или, пользуясь случаем и сохраняя здравый рассудок, осознанно наговорила гадостей? Чтобы не выдать себя и скрыть, как незаметно вылила содержимое бокала под стол?

— Ах, это! — засмеялась Мадлен в ответ на мои сомнения. — Мне ли не знать, как выглядит зелье правды. Во всех книгах есть только один рецепт его изготовления. И я воспользовалась им еще раньше, чем ты. Прежде чем проводить свои эксперименты, я должна была убедиться в том, что те качества, которые я собираюсь отнять, существуют на самом деле и идут из души, из сердца, что это не игра и не маска. Благодаря правдивому зелью я избежала нескольких ошибок. Признаться, я была удивлена, когда заметила подмену эликсиров. Я и подумать не могла, что попаду под подозрение. Но ты стала сильней, чем раньше, и это все объясняло.

— А как же Мелисса, Севилла, Ивонна, Каролина, Лукас, Анджело? Они были лишь исполнителями?

— Ну разумеется, — снисходительно улыбнулась Мадлен, и от этой улыбки мне стало не по себе. — Не могла же я столь явно светиться? А для того, чтобы произвести замену необходимо находиться в непосредственной близости от объектов. Я оставалась в тени, обычно под прикрытием морока, чтобы никто не мог меня видеть, и управляла ими на расстоянии. Овладеть их сознанием не составляло труда — их способности настолько ничтожны, что они даже не подозревали, что ими управляет кто-то другой.

— То есть они не сознавали, что делали?

— Конечно, нет, — рассмеялась ведьма. — Небольшая головная боль — и никаких мук совести, если ты это имеешь в виду. Они и сейчас не понимают, ЧТО я сделала с их помощью.

— Так они живы?

— Пока да. Пока я не придумала, что с ними делать дальше. Свидетели-то мне не нужны, хоть я и хорошенько прочистила им память. Ловко придумано, а? Я управляла ими, я отдавала им свою магию, я совершала замену — при этом всегда оставаясь в стороне и отводя от себя любые подозрения. Да и мало кому в голову могло прийти, что такое возможно. Только тебя угораздило ввязаться в это дело. Глупая, — пропела она, — ты и не знала, что ты-то мне и была нужна. Без тебя я не смогу завершить свой самый блестящий опыт.

Довольная собой, Мадлен изящно уронила свою тощую фигуру на танкетку, закинула ногу на ногу и сложила руки на коленях. Правая кисть опустилась на левую, и моему взору предстала маленькая родинка у основания большого пальца.

Шум за дверьми привлек внимание злодейки, и она обернулась, продемонстрировав мне узкую спину с копной темных волос. Да, Мадлен определенно переоценивает мою смекалку и сообразительность. Их нужно ткнуть носом в несомненные улики, предъявить крупным планом особые приметы и только тогда они соизволят лениво закопошиться.

Передо мной сидела лесная заказчица и нанимательница Френа, она же — неизвестная отравительница и обладательница диктофона Степана. Возня за дверью прекратилась, и Мадлен вновь обратила свой взор на меня.

— Странная ты девушка, Мадлен. Состоишь на службе у Ван Бола и осведомлена о его кровожадных планах в отношении меня, а сама при этом нанимаешь непутевого балбеса, который против других наемников — полный лапоть, и приказываешь ему меня убить. Зачем?

— Убить? — улыбнулась мне улыбкой Джоконды ведьма. — Я никогда этого не желала. Ты была нужна мне живая. Френ должен был опередить людей Ван Бола, похитить тебя и доставить ко мне живой. Старик был глуп, вдвойне глуп. Он недооценил ни меня, ни тебя. Я делала вид, что служу ему, чтобы быть в курсе его дел и иметь доступ к старинным книгам, которые помогли мне в моих опытах. А с тобой он и вовсе сплоховал. Зеркало показало ему, что ты стала сильней, но он отнес это на счет книги. В то время как источник магии заключался в тебе самой. Это было так очевидно. Измеритель магии лишь подтвердил мои предположения.