Звякнуло, неизвестный захрипел, давление чуть ослабело, я подсунул пальцы под тонкую веревку, больше похожую на рыболовецкую леску на акулу, давление тут же возобновилось, я ударил еще пару раз, уже хуже, неизвестный уклонялся, тогда я из этой молитвенной позы наклонился и перебросил гада через себя, сам тоже перевернулся с ним, но и лежа оставался таким же, если не больше, беспомощным, а он давил сильнее, хрипел вместе со мной, обдавая запахом жареного лука.
– Да чтоб ты сдох… – прохрипел я.
Оставив чашу, я наконец выхватил нож и ударил наугад, несколько раз, всякий раз погружая лезвие в тугую плоть. Захрипело сильнее, пальцы разжались. Я кое-как освободился от удавки, сунул нож в ножны, вместо него вытащил меч и, проверив пустую постель в полупустой комнате, выскользнул в коридор. На том конце мелькнула фигура Клотара. Он сделал знак, что в одной чисто, идет во вторую, я кивнул и сам потянул на себя оставшуюся дверь еще раньше, чем услышал там шум борьбы и сдавленные проклятья.
Богатая комната ярко освещена, стены в коврах и гобеленах, роскошнейшее ложе с балдахином, а на ложе Марквард борется с леди Женевьевой. Она под ним уже раздета, проще говоря – голая, как лягушка, на нежной, хоть и смуглой, коже отпечатались кровоподтеки, но отбивается отчаянно, а он, тоже голый, старается распластать ее на ложе, прижимает руки, а ногами пытается раздвинуть плотно сомкнутые колени.
– Это уже harassment, – сказал я громко.
Марквард оглянулся, на красном разгоряченном лице изумление сменилось страхом. Перекатившись через ложе, он ухватил оставленный предусмотрительно у изголовья меч, с леденящим душу звоном выдернул из ножен. Женевьева вскрикнула и начала спешно прикрываться разорванной простыней. На щеке царапина, под глазом багровый кровоподтек, завтра победно засверкает всеми цветами радуги. Марквард торопливо ухватил шлем и напялил одной рукой на голову.
– Не смеши, – посоветовал я. – Без штанов, в шлеме… Еще сапоги надень, кот из Бремена. Сдавайся, Марквард!
Он покраснел, надулся, все еще крепенький толстяк, но с отвисающим брюхом и массивными французскими ручками на боках, прорычал:
– С какой стати? Ты сам, дурак, явился. Сейчас здесь будут все мои люди. Я привяжу тебя вот здесь, а сам буду насиловать эту… эту красотку. Кстати, она все еще девственница! Как это Грубер не сумел…
Женевьева крикнула:
– Сволочь!.. Грубер был рыцарем!
Я сказал, косясь на дверь:
– Но стоит ли так уж расшибать лбы из-за бабы? Не Ромео, поди!.. В таком возрасте пора понимать, что все одинаковы. Зачем брать с кровью, когда можно просто поманить пальцем?
Он крикнул насмешливо:
– Ты дурак, да?
– Похоже, – ответил я, – раз не понимаю таких вещей.
Он выкрикнул:
– Так я тебе объясню. Не потому, что люблю просвещать дураков, а чтобы ты понял, что я не отступлюсь. А ты, дурак, не в ту игру полез, понял?
– Так объясни!
В коридоре послышался шум, крики, топот, звон клинков, множество грубых голосов. Марквард победно расхохотался:
– Женевьева – единственная наследница герцога Нурменга. У него замки, города, сотни сел и деревень, а земли столько, что хватило бы на целое королевство. Сам понимаешь, что за это стоит побороться!.. Кстати, за это и Грубер дрался!
Я смолк, для делового человека это серьезно. За такое многие мужчины будут сражаться до конца, Марквард не зря выложил все карты. Теперь я знаю, что не посчитается с потерями, значит, я сейчас, как он полагает, должен метнуться к окну и постараться удрать, унести шкуру и больше никогда-никогда не показываться на глаза, здесь игра по-крупному, игра магнатов, простому мелкому рыцарю лучше не соваться между жерновами…
Я снял с пояса молот. Марквард смотрел непонимающе, еще не видел его в действии. Женевьева все поняла и, вместо того чтобы зажмуриться или отвернуться, повернулась к Маркварду и уставилась на него во все глаза, стараясь ничего не пропустить.
Молот вырвался из моей ладони. Блеснуло, глухой удар, хруст костей, я выставил ладонь, поймал и повесил на пояс, а тело с расплющенной грудью еще стояло у стены, словно обломки костей вонзились в камень. Затем сползло на пол, оставив огромное красное пятно, будто на стену с размаха выплеснули ведро краски, а леди Женевьева все еще с упоением смотрит то на труп врага, то на красное пятно.
– Может быть, оденешься? – сказал я с презрением и процедил: – Девственница…
Она вспыхнула, как маков цвет, а я с мечом в руке выскочил в коридор. На лестнице жаркий бой: Клотар рубится в обе стороны, на него напирают снизу и сверху, он не стоит на месте – делает прыжок вниз, наносит пару смертельных ударов, затем такой же прыжок на ступеньку выше, бьет не ожидающего нападения неповоротливого дурака. В этом бою доказал, что в самом деле лучший из лучших воинов Маркварда, а то и во всем их королевстве.
– Всем стоять! – прогремел я и вскинул меч. – Марквард в аду!.. Леди Женевьева в безопасности и все еще девственница… как идут слухи. Сражаться больше не за что.
Схватка медленно затихала, снизу отхлынули не так охотно, как эти трое, у которых за спиной оказался я. Они сразу бросили оружие на пол и подняли руки.
– Можете взять мечи, – разрешил я, – но держите в ножнах. Вы не враги, к вам претензий нет, каждый выполнял свою работу. Теперь ваша хозяйка – дочь Маркварда, леди Женевьева. Вы ее хорошо знаете… надеюсь.
На меня смотрели с недоверием, очень уж хорошие условия, искаженные злобой лица начали проясняться. Похоже, Женевьеве готовы подчиняться с большей охотой, чем Маркварду.
Клотар повернулся, доспехи кое-где посечены, но, похоже, ни одной раны, крикнул:
– А где Альдер и Ревель? Я их не обнаружил!
Снизу раздался шум, в зал вбежали Альдер и Ревель с мечами в руках, следом за ними брат Кадфаэль. Все трое ошалелыми глазами смотрели на только что завершившееся сражение, на убитых и раненых.
Альдер крикнул горестно:
– Всегда вы, сэр Ричард, жадничаете!
– Нехорошо, – укорил и Ревель. Пожаловался: – Это брат Кадфаэль слишком долго возился с нашим засовом. Не тому в монастырях учат.
Я сказал громко:
– Все, сражение окончено. Полная амнистия. Гитлер капут, а солдаты не виноваты. Всем людям Маркварда… теперь леди Женевьевы – разойтись и ждать во дворе. Утром отправитесь обратно. А лучше сразу идите, идите, идите. Прямо до Плиссе. А вас, Клотар, Альдер, Ревель и брат Кадфаэль, приглашаю наверх в покои леди Женевьевы на совещание.
Леди Женевьева прикладывала к глазу мокрый платок, Ревель с ходу посоветовал завернуть в чистую тряпицу лечебные травы, вот у него как раз подходящие, она с жадностью ухватила пучок зелени. Ревель деловито подсказывал, как и что лучше. Мелькнула мысля убрать кровоподтек мне самому, но пусть взбалмошная красавица походит с ним хоть недельку, какой-то урок будет на какое-то время.
