Схватив эмпата двумя пальцами, Иценус хорошенько встряхнул его и, пригрозив стереть в порошок, заставил произнести соответствующие слова. Шерэтту ничего не оставалось делать, как повиноваться.
Услышав последнюю фразу, демон кинул его на землю и, вспыхнув красным пламенем, исчез в развалинах.
Я подняла голову к небу и улыбнулась. Слава Богу, кошмар закончился!
Лориэн помог подняться Солее. Девушка все еще всхлипывала, часто вздрагивая и со страхом озираясь по сторонам. Видимо опасалась, что демон может вернуться и унести ее с собой.
Я не решалась подойти к Дорриэну, хотя очень хотелось забыться в его объятиях. Но делать это на глазах у невесты было крайней степенью подлости.
Дорриэн моего мнения не разделял. Приблизившись, он обнял меня и, стерев с лица грязь, поцеловал в лоб. И плевать, что на нас все смотрят! Должно же и мне хоть что-то перепасть за эту ночь!
— Теперь все будет хорошо.
Я замурлыкала, довольная его тоном и счастливо прикрыла глаза.
— Будь ты проклята, посланница!
Вздрогнув, испуганно обернулась. С диким воплем на меня летел Шерэтт, держа в руках кинжал с кривым лезвием.
Лучшее, что мог придумать Дорриэн в тот момент — это заслонить меня собой. Я опустила голову на плечо эмпата, не желая видеть его смерть.
Раздался предсмертный хрип. Но не Дорриэна. Из горла Шерэтта торчала стрела, навсегда покончившая с последним проклятым Владыкой Драгонии.
Наследник Нельвии сжимал в руках лук и остекленевшим взглядом следил за падающим на землю телом.
— Ты был прав, — прошептала я. — Твоего отца убил человек.
Дорриэн отпустил меня и, подойдя к отцу, упал на колени. Прижав к себе его безжизненную руку, он зажмурился, борясь с острой болью утраты. Как ни крути, Шерэтт оставался для него самым близким эмпатом. Рядом опустилась Эдель и, обняв брата, закрыла отцу глаза.
Несмотря на благополучный исход нашего приключения, счастливым его конец не был.
Зачем жечь мосты, когда их можно просто развести?
Народная мудрость
В следующие дни Ирриэтон превратился в сумасшедший дом. Во все концы Этары были отправлены гонцы с вестью о смерти старого Владыки (теперь уже окончательной) и женитьбой нового.
Первой, кого мы заметили въезжая в стены Ирриэтона, были Леста и Арон. Увидев в каком состоянии находится наш отряд, эмпатия схватилась за сердце и свалилась в аристократическом обмороке. Бедолаге Арону пришлось тащить ее вместе с двумя стражниками в замок.
На следующий же день Дорриэн с Волом не позволив себе даже выспаться толком, не то что залечивать раны, собрали Совет Старейшин, где и открыли последним всю правду о Шерэтте. Как потом рассказывал Воллэн, эмпаты долго охали и ахали, не веря в коварство своего Владыки.
Кенэт был осужден и в тот же вечер по-тихому казнен. Устраивать публичную казнь Верховного мага не хотел никто. Семья его посыпала голову пеплом и рвала на себе одежды. Из-за одного "гнилого плода" они лишились всех титулов и владений и были отправлены в пожизненную ссылку, куда подальше из Драгонии. Причастность Мара к заговору доказать не удалось.
Третьего эмпата не нашли. Еще до появления Иценуса он предусмотрительно скрылся. Да и в том, являлся ли он эмпатом, уверенности не было.
Солея пребывала в шоковом состоянии. Она заперлась в своих покоях и впускала только Дорриэна. Меня это ужасно злило, но что я могла поделать? Сказать ему гони ее вон и бери в жены меня красивую? Даже мой сволочной нрав не позволил подобного.
Седрик приехал на день раньше Теоры. Увидев ненаглядную дочурку, чудом избежавшую смерти, папочка окружил ее заботой и вниманием, не представляя чем бы еще ей угодить. Ткани, драгоценности, всевозможные магические игрушки — все лежало у ног юной наследницы. О том, кто спас его дочь, Седрик предпочел забыть, не удостоив меня даже кратким «спасибо».
Теора примчалась поздно ночью и с криком "где мой сын?!", ворвалась в спальню принца. Мы как раз доигрывали партию «Этары». Пригрозив ему кулаком и, пообещав наказать за непослушание, мать кинулась обнимать сына, при этом осматривая его на предмет смертельных ранений. Парень покраснел и тихо попросил ее не вести себя с ним как с маленьким ребенком.
Я холодно поклонилась королеве и вышла. Нам с ней предстоял серьезный разговор. Но не в это время и не в этом месте.
Эдель суетилась возле Лесты, опасаясь за здоровье колдуньи. И это было понятно. Пожилая эмпатия перенесла глубокое потрясение. Еще один Обряд. И одной из жертв должен был стать ее пра…внук, убиваемый собственным отцом.
Даже близнецы нашли себе занятие по душе — целыми днями ударяли за все пребывающими прекрасными эльфийками, эмпатиями и человеческими девушками. Гости съезжались на свадьбу, предвкушая веселые деньки. Я как-то подслушала разговор эльфов с двумя прелестницами. Ребята рассказывали им о своих подвигах и уничтожении Иценуса. Из их басни следовало, что сражались мы с целым войском исчадий Жуткой Тьмы. И если бы не эти двое храбрейших юношей, миру точно пришел бы конец. С каждым днем число разбитых женских сердец увеличивалось в геометрической прогрессии. Но эльфы просто физически не успевали находиться в нескольких местах одновременно и ублажить своими рассказами всех прекрасных дам.
Лориэн как будущий правитель Нельвии таскался за матерью по всем советам и собраниям, совершенствуясь в искусстве политических интриг. А когда мы случайно встречались в коридорах Ирриэтона, он провожал меня таким несчастным и затравленным взглядом, что впору было объявлять акцию протеста в пользу защиты прав наследников Этары.
За все дни мне так и не удалось поговорить с Теорой. После подписания мирного договора с Владыкой и нескольких торговых соглашений, она поспешила вернуться в Нельвию, захватив с собой упирающегося Лора. Даже не дала с ним толком проститься.
На следующее утро после отъезда нельвийской делегации, Инэка принесла мне записку от Ее Величества. Теора в нескольких предложения изъявляла свою волю увидеть меня в скором времени в Нельвии и обо всем поговорить. Я сжала лист бумаги и со злостью швырнула его в камин. В тот момент окончательно утвердилась в мысли, что для королевы я была всего лишь способом достижения намеченных целей. Уверена, она снова что-то задумала. Хотелось плюнуть на ее приказ и не возвращаться в Нельвию. Но тогда куда мне податься? Остаться в Драгонии я не могла. Сердце и так разрывалось от гнетущего чувства ревности. А жить здесь и каждый день видеть счастливые лица молодоженов, было выше моих сил. Не мазохист ведь я, в самом деле? От предложенных мне земель все тех же родственников Кенэта я вежливо отказалась.
