— Ты глянь, — сказал пеший патрульный Эндрю Стоунтон своему напарнику, Норрису Уиверу, когда сине-белая машина О'Мейры и Делевана остановилась в полуквартале от них. Свободных мест для парковки не было, но водитель не стал утруждать себя долгими поисками. Он просто остановился во втором ряду, оставив свободным только всего один ряд. Сразу же образовалась пробка. Машины просачивались в это узенькое пространство медленно, точно кровь по сосуду, безнадежно забитому холестерином.
Уивер проверил номер на боку рядом с правой передней фарой. 7447. Да, тот самый номер, о котором пришло сообщение из диспетчерской. Да.
Мигалка горела и все вроде бы выглядело как надо — до тех пор, пока дверца не распахнулась и не вышел водитель. Да, он был в синем костюме, но только без золотых пуговиц и серебряного знака. Туфли его тоже не походили на форменные полицейские ботинки, если только Стоунтон и Уивер не пропустили распоряжение по городским отделениям полиции о переходе всех офицеров действительной службы на новую форму обуви: туфли от «Гуччи». Но это вряд ли. Скорее всего, этот мужик — тот самый тип, который чуть не прибил двух полицейских в Вест-Сайде. Он вышел, не обращая внимания на гудки и возмущенные крики водителей, которым он перегородил дорогу.
— Черт возьми, — выдохнул Энди Стоунтон.
При поимке преступника соблюдать особую осторожность, предупреждала диспетчер. Преступник вооружен и очень опасен. Эти диспетчерши всегда говорят так, как будто все время прямо-таки изнывают от скуки — и так, наверное, оно и есть, — вот почему едва ли не благоговейно произнесенное этой диспетчершей слово «очень» несказанно его поразило.
Стоунтон вытащил свой пистолет — в первый раз за все четыре года службы в полиции — и покосился на Уифера. Тот тоже достал оружие. Они стояли на улице, возле магазинчика деликатесов, футах в тридцати от входа в подземку. Они уже давно знали друг друга, и успели, как говорится, к друг другу «пропритереться», как могут лишь полицейские или профессиональные солдаты. Поняв друг друга без слов, оба отступили к дверям магазина, держа оружие наготове.
— В подземку? — спросил Уивер.
— Ага. — Эндю быстренько глянул на вход на станцию. Час пик был в самом разгаре, и на лестнице было полно народу. Люди спешили на поезда. — Надо брать его прямо сейчас, пока он не смешался с толпой.
— Ну так давай.
Они вышли из дверей пусть маленькой, но идеально сплоченной командой — этих стрелков Роланд сразу же расценил бы как противников, более достойных и сильных, чем первые двое. Во-первых, эти были моложе, а во-вторых, хотя Роланд этого и не знал, какая-то незнакомая ему диспетчерша обозвала его «особо опасным», что в глазах Энди Стоунтона и Норриса Уивера приравнивало его ко взбесившемуся тигру-людоеду. Если он не остановится по первому моему приказу, я еще раз повторю, а потом буду стрелять на поражение, подумал Энди.
— Стой! — закричал он, пригнувшись и выставив перед собой пистолет, держа его обеими руками. Рядом с ним Уифер проделал то же самое. — Полиция! Руки за голо…
Но не успел он договорить, как тип в синем костюме уже добрался до лестницы подземки. Скорость он развил просто-напросто сверхъестественную. Но и Энди Стоутон тоже ворон не считал и набрал максимальные обороты. Он развернулся на каблуках и отбросил в сторону все эмоции, как бы облачившись в покров отрешенного хладнокровия — Роланду состояние это было знакомо. Он и сам столько раз переживал нечто подобное в сходных ситуациях.
Энди прицелился и нажал на курок своего «тридцать восьмого». Мужчина в синем костюме на бегу развернулся, стараясь удержаться на ногах, а затем упал на мостовую. Прохожие, которых еще мгновение назад заботило только одно: как бы пережить очередную поездку домой в подземке, — с криками бросились врассыпную, как перепуганные куропатки, обнаружив, что сегодня им предстоит пережить еще одно жуткое испытание сверх ежедневной программы.
— Срань господня, дружище, — выдохнул Норрис Уивер, — ты его завалил.
— Я знаю, — голос Энди не дрогнул. Стрелок бы это оценил. — Пойдем глянем, кто это был.
11
Я умер!— вопил Джек Морт.— Я умер, из-за тебя меня убили, я умер, я…
Нет,— отозвался стрелок. Он полуприкрыл глаза, оставив только маленькую щелочку, чтобы видеть, как полицейские приближаются к нему с пистолетами наготове. Эти помоложе и попроворней, чем те, что сидели в машине у оружейного магазинчика. Попроворнее. И по крайней мере один из них чертовски метко стрелял. Морт — а вместе с ним и Роланд — на самом деле должны были умереть на месте, или сейчас умирать, или валяться с серьезной раной. Энди Стоунтон стрелял на поражение. Пуля прошила левый лацкан Мортова пиджака, продырявила карман рубашки фирмы «Эрроу» — но дальше она не прошла. Жизнь обоих, Джека Морта снаружи и Роланда внутри, спасла зажигалка Морта.
Сам Морт не курил, но его босс — на место которого самоуверенно метил Морт, причем получить он его рассчитывал уже в будущем году — дымил вовсю. Соответственно, Морт выложил двести баксов и прикупил в фирменном магазине зажигалку «Данхилл». Не то чтобы он подносил огонек каждый раз, когда мистер Фрамингэм совал в рот сигарету… это могло быть расценено так, как будто он лижет задницу начальству, а подхалимом прослыть ему вовсе не улыбалось. Но иногда, время от времени… и обычно когда рядом стоял кто-нибудь из вышестоящих начальников, кто мог бы по достоинству оценить:
а) ненавязчивую вежливость Джека Морта, и
б) хороший вкус Джека Морта.
Умные люди очень предусмотрительны.
На этот раз предусмотрительность Джека Морта спасла жизнь ему и Роланду. Пуля Стоунтона вошла в серебряную зажигалку, а не в сердце Морта (спасла их и страсть Морта к хорошим вещам — хорошим вещам от известных фирм — была б зажигалка дешевенькой, им бы точно пришел конец).
Разумеется, без легкой раны не обошлось. Когда в тебя стреляют из крупнокалиберного пистолета, так просто ты не отделаешься. Зажигалку загнало в грудную клетку, так что образовалась вмятина. Ее сплющило и разнесло на куски, от которых на коже Морта остались царапины, а одна серебряная щепка перерезала левый сосок почти пополам. Карман пиджака, куда вытек бензин, воспламенился. Но стрелок, тем не менее, продолжал лежать неподвижно, дожидаясь, когда полицейские подойдут поближе. Тот, который стрелял в него, кричал на ходу прохожим, чтобы те не подходили и не мешались тут, черт возьми.
Я горю!— мысленно завопил Морт.— Я горю, потуши огонь! Потуши его, ПОТУШШШШШШИ…
Роланд лежал неподвижно, прислушиваясь к тому, как поскрипывают по асфальту ботинки стрелков, не обращая внимания на вопли Морта, пытаясь не обращать внимания и на внезапное жжение в груди и запах горелого мяса.
