— На вид ничего особенного, — заметил Магнус.
Ройс положил Рог обратно в шкатулку.
— Что все это значит? — спросил Мовин.
Он с унылым видом сел на золотой стул, стоящий посреди груды сокровищ, перебегая беспомощным взглядом с одного лица на другое.
— Новрон был эльфом, — сказал Ройс. — И притом чистокровным.
— Первый истинный император, спаситель человечества, даже не был человеком, — пробормотал Магнус.
— Но как такое может быть? — спросил Мовин. — Он возглавил войну против эльфов. Новрон их победил!
— Легенды гласят, что Новрон полюбил Персефону. Может быть, он поступил так из-за любви, — предположил Майрон, который расхаживал по комнате и внимательно все разглядывал.
— Значит, Течилор и Сензлиор тоже были эльфами? — сказал Адриан. — Возможно, даже братьями Новрона.
— Тогда понятно, почему здесь так мало саркофагов, — заметил Майрон. — Поколения сменялись реже. И древняя речь вовсе не древняя речь, а эльфийский язык. Родной язык первого императора. Вы только представьте себе, язык церкви не просто похож на эльфийский, это и есть язык эльфов.
— Вот почему Траник уничтожал головы статуй, — сказал Ройс. — Они изображали императоров, возможно, также Течилора и Сензлиора.
— Но как такое могло произойти? — спросил Мовин. — Как эльф стал императором? Должно быть, тут какая-то ошибка! Новрон — сын Марибора, посланный, чтобы спасти нас от эльфов, а они…
— Что они? — спросил Ройс.
— О, я даже не знаю, — вздохнул Мовин, качая головой. — Но все должно быть не так.
— Да, церковь не хотела, чтобы люди узнали правду, — сказал Ройс. — Именно по этой причине они заперли Эдмунда Холла. Сальдуру, Этельреду и Браге была известна правда.
— Так вот что имел в виду Брага! — вскричала Ариста. — Перед смертью он сказал, что Алрик и я не люди и что нельзя допускать отбросы вроде нас к власти. Он думал, что мы эльфы или что в наших жилах все еще течет кровь эльфов. Если Эссендоны являлись наследниками Новрона, то и мы — тоже. Вот в чем состояла тайна и почему они охотились за наследником. Церковь пыталась уничтожить линию Новрона, чтобы эльфы больше не правили людьми. Такая же цель была у Венлина. Так ему удалось объединить Гильдию тешлоров и Совет сензаров против императора ради блага всего человечества, чтобы избавиться от эльфийского правления.
— Это инстарии, — пробормотал Майрон.
Он рассматривал старый выщербленный щит, висевший в углу на видном месте.
— Что это такое? — спросил Адриан.
— Расписной щит, — ответил монах. — Такие носили воины эльфийского племени инстариев, к которому принадлежал Новрон.
— Но почему Новрон начал сражаться со своим народом? — спросила Ариста.
— Это не имеет значения, — заявил Гонт. — Мы по-прежнему в ловушке. Если только кто-то из вас не видит еще одной двери. Наполненная сокровищами гробница — это тупик. Разве что попробовать протрубить в Рог?
— Нет, подожди! — вскричала Ариста, но было поздно.
Все содрогнулись от дурных предчувствий, когда Гонт поднес Рог к губам и подул в него.
Ничего не произошло. Гонт не сумел извлечь из Рога ни единого звука. Щеки у него покраснели и раздулись, казалось, будто он исполняет пантомиму, изображая трубача. Потом он мрачно посмотрел на Рог, заглянул внутрь, засунул туда розовый палец, покрутил и снова попытался затрубить. Ничего не вышло. Он начинал дуть снова и снова, но в конце концов с отвращением швырнул Рог на пол, молча подошел к колеснице и сел, прислонившись спиной к золотому колесу.
Ариста подняла древний артефакт и принялась вертеть его в руках. Это был простой рог, немногим более фута, изящно изогнутый дугой, темный, почти черный, ближе к концу он становился почти белым. По всей его длине бежала старательно сделанная гравировка. В общем, ничего особенного, обычный старый рог.
— Майрон, здесь нужна твоя помощь, — позвала Ариста, и монах оторвался от созерцания сокровищ. — Ты можешь это прочитать?
Майрон поднес Рог к лампе и принялся его разглядывать.
— Здесь древний язык, он же эльфийский, как нам теперь известно. — Он прищурился, медленно поворачивая в руках Рог. — Ага!
— Что?
— Тут написано: «Сыграй на мне, о сын Феррола, начни спор с твоим господином, мой голос будет вызовом, голос, а не меч».
— И что это значит? — спросил Мовин.
Майрон пожал плечами.
— И все? — спросила Ариста.
— Нет, есть продолжение. Оно гласит:
«Феррола дар вовеки не преминет.
Закон столетия хаоса прекратит.
Никто из деспотов и королей не сгинет,
Их голос мой тревожный защитит.
Рука, готовая тайком ударить брата.
Проклятию да будет предана,
И станет неизбежною расплата,
Как ночь смениться днем обречена.
Как громкий вздох, сорвется с губ посланье:
Перчатка брошена, обычай соблюден.
Пусть все придут без страха на ристанье.
Цель поединка — королевский трон.
Смерть соберет свой урожай напрасный.
Один раз в тысячу на три опять придет.
Не будет разногласий или распрей.
Все поколенье в мир иной уйдет.
Раздастся зов, и солнце удалится,
И вновь пойдет вершить по небу круг.
Начнется бой. Он до тех пор продлится,
Пока один останется из двух.
Защитники, хранимые Ферролом,
От всех опасностей защиту обретут,
Но не уколов и ударов костоломных,
Которые друг другу нанесут.
Сойдутся в поединке два героя,
Ведомые Ферроловой рукой,
Которая оберегала их до боя.
Один погибнет в схватке роковой.
Другой в веках прославится воитель.
После того, как стихнет стали звон,
Получит трон с короной победитель
И будет королем провозглашен».
— Это не оружие, а обыкновенный рог, — сказал Адриан. — Его использовали для церемониального вызова перед схваткой за право стать королем, так бросают перчатку в лицо или дают пощечину противнику. Майрон, помнишь, ты нам рассказывал, что в древние времена между кланами эльфов шли сражения? Наверное, так эльфы решали, кто станет ими править. Тут сказано, что вызов можно бросить только один раз. Как ты сказал? Один раз в тысячу на три опять придет?
— Я думаю, имеется в виду раз в три тысячи лет.
— Ну предположим, что ты прав. Итак, Новрон вызвал на поединок короля эльфов, победил его и положил конец всем войнам, а потом провозгласил себя королем эльфов и людей.
