Пройдя несколько переходов, они пришли к двери казармы. Шенно остановилась. Посмотрела сначала на Чауни, потом на Луаксану. Командир решила, что Уилкокс в делах общения более раскована, чем сама ее подруга. Слышала бы она как недавно Деландри учинила склоку со своим бывшим Девятивзводным. Он ее теперь зауважал надолго. Хотя Чауни на месте Луаксаны пришлось бы силой оттаскивать от него, потому что она бы на него точно бросилась бы с кулаками. Они два сапога пара.
Дверь распахнулась.
- Ну же, - сказала Шенно, - они не кусаются.
- Пусть только попробуют, - улыбнулась Чауни.
Настроение у Луаксаны почему-то упало. Новый народ, неизвестные характеры, и начинать все с начала. "Благословленных" больше нет. Это война. Хотя… тот бой больше напоминал резню, чем бой. Элита вакторианцев. Да они просто полные шизики. Кучка наркоманов.
Чауни зашла первой, Луаксана и Шенно за ней. Народ, увидев своего командира, даже не пошевелился. Кто-то просто дотронулся двумя пальцами до виска в пародии на салют, кто-то лишь кивнул, некоторые помахали и вернулись к своим делам.
- Эй, народ, вы чего это себе позволяете? - спросила Шенно.
Луаксану это начало забавлять. Целый взвод оболтусов, которые не выполняют военную субординацию. Вот это да! Просто мечта Луаксаны Эдели Деландри и Чауни Райты Уилкокс.
- Здрасте, - сказал один из "Отверженных", который сейчас занимался чисткой сапог, - новенькие.
- Ага, - послышалось от другого, - пополнение.
И как командование "Спасения" терпит этот взвод?
А самое главное, что никто так и не оторвался от своих дел.
- Кажется, сегодня есть, кому наливать, - сказала девушка со светлыми волосами.
- Ага, нажремся как свиньи, беспорядки устроим.
- Один уже нажрался, Мелисса. И где он сейчас? - тот, кто чистил ботинки, подал голос.
Девушка, у которой волосы были черны, как смоль, улыбнулась с сарказмом.
- Может еще рассказать, как я его отшила?
- Лучше мне расскажите, уж я постараюсь, чтобы еще и виновные получили, - Шенно скрестила руки на груди.
- Да что вы, командир…
- Короче, вот наши новые снайперы: Деландри и Уилкокс. Прошу любить и жаловать.
Многие "Отверженные" бесстрастно посмотрели на прибывших. Кое-то оценивающе взглянул на Луаксану, потом на Чауни и занялся своим делом. Шенно развернулась и ушла. Деландри посмотрела ей в след: новый командир была уверена в себе, вот только заставила ли она уважать себя взвод?
Двери за Шенно захлопнулись. "Отверженные" посмотрели на новичков. Луаксана, ничуть не стесняясь, спросила:
- Где тут свободные койки?
Кто- то усмехнулся, кто-то промолчал. Девушка со светлыми волосами ответила:
- Вон там, в углу. Располагайтесь.
Чауни направилась к указанному месту, Деландри, немного погодя, тоже. Она поставила свою сумку на верхнюю койку, Уилкокс расположилась на нижней.
- И давно вы на войне? - спросил чей-то мужской голос. Луаксана обернулась и встретилась взглядом с человеком, у которого на груди красовался огромный серебряный крест. Что тот у него делал, Деландри не имела ни малейшего понятия, ведь на Джибаре никто не носил кресты навыпуск. Наверное, это все же что-то значило.
Ответила на вопрос Чауни.
- Пять лет.
- Немало.
- И не много, - встряла Луаксана, - наш бывший командир пятнадцать лет воевал.
Снова знакомый холод. Она их потеряла, потеряла всех, кроме Чауни. Она не сумела их спасти. Будь прокляты вакторианцы!
- Много взводов поменяли?
- Нет, служили всего в одном. Мы были "Благословленными".
Кто- то присвистнул. Где-то послышались недоверчивые возгласы.
- У Шенно спросите. Она наши личные дела изучала.
- Вас никто не мог убить, вы выживали, вопреки всему. Почему же сейчас погибли? - девушка с черными волосами смотрела на Луаксану с Чауни.
Деландри посмотрела на подругу. Слишком много вопросов. В себе она не сомневалась, но вот глаза Чауни уже становились влажными. Она вспоминала, Луаксана тоже, и боль возвращалась, вот только слез у нее не было. Деландри разучилась плакать.
- Наш капитан отправил нас один на один с элитой вакторианцев.
Все замолчали. Чауни вытирала слезы. Плакать среди ВакЗей было не стыдно, потому что плакал каждый. Все это принимали как само собой разумеющееся, но от Уилкокс сразу отстали.
Луаксана посмотрела на свою сумку, решая разбирать ее или нет. Спустя мгновение махнула на все рукой, решив, что успеется. Да и что там можно было разбирать? Лазерная винтовка снайпера, четыре пистолета типа КИП, пара перочинных ножей, портативный компьютер, смена белья и личная броня, что-то из гражданской одежды. Все.
- Может, познакомимся, - предложил один из "Отверженных".
Деландри кивнула.
- Я Артур Новарски, защитник, это Флойд Левин, - он показал на парня с крестом, - он наш священник.
- У нас такого не было, - сказала Чауни, - только стандартный набор.
- А у нас вот есть, - улыбнулся Флойд.
Новарски продолжил.
- Вон там сидит Мелисса Стивен, она подрывник, - девушка с изумительными черными волосами подняла голову и улыбнулась, глаза у нее оказались ярко-зеленого цвета, - рядом Алекс Уэниси, защитник, - светловолосая кивнула, - Сильвен Коте, он защитник, но тоже мечтает стать подрывником.
Луаксана окинула всех оценивающим взглядом. Неплохо. Они, может, и оболтусы, но во всяком случае будет не скучно.
- Что-то вас маловато, - сказала Деландри, запрыгивая на свою новую койку.
Послышалось открывание дверей. Как поняла Деландри, там была душевая. Она повернула голову на звук и встретилась со знакомым взглядом. Давно это было, еще до "Благословленных". Тогда она училась в Карифе, а он был курсом младше. Она и не думала, что когда-нибудь они встретятся.
- О Первородный! Чем я так тебе насолил?! - послышалось от него.
Луаксана не сдержала улыбки. Почему-то так хотелось к нему броситься и наговорить кучу всяких глупостей.
- О нет!!! Чем я так провинился? Кто угодно, но только не она!
В Карифе Луаксана была другой. От нее половина курсантов шарахалось. Ни инструктора, ни сам начальник Карифа не мог ее угомонить. Ее не выгнали тогда только из-за одного - способностей. Наверное, молодость давала о себе знать, а раненая душа не могла найти покоя. Ее любили так же сильно, как и ненавидели. Ей никогда не было никаких поблажек, она всегда выполняла все вдвое больше других, вот только ее проделок это не уменьшало. Каждый день были склоки, драки и споры. Почти каждый день за три года учебы она бывала в кабинете начальника Карифа. Ей доставалось, но она и выходила сухой из воды. Сейчас Луаксана получила ответ, почему она такой была: боль внутри не давала покоя, и чтобы хоть как-то ее заглушить, нужны были действия, все равно какие, все равно когда: днем ли, ночью ли. Только так она ощущала себя живой. Уже к выпуску, Луаксана стала утихать. Инструктора говорили, что без ее проделок стало пусто в Карифе.
