— Хирэк? — переспросила Тесса. В этом мире для нее по-прежнему оставалось много темных пятен.
— Величайший из гэризонских королей. Или же наоборот — самый злобный и подлый из них, зависит от трактовки историка. — Райвис долил сидра в ее чашку, и только тогда Тесса с удивлением обнаружила, что успела осушить свою чашку.
— Хирэк — первый из правителей Гэризона — носил Венец с шипами, — продолжал Райвис. — До него Гэризон был всего лишь нищим герцогством, затерянным среди непроходимых лесов, не имевшим собственных водных путей. Хирэк — лига за лигой — завоевывал все новые и новые земли, захватывал поля, города, реки. Ничто не могло остановить его. Солдаты его были безжалостны, а полководцы холодны и тверды как сталь. Ко дню кончины короля Хирэка Гэризон превратился не просто в сильное государство. Он стал империей.
— Они захватили Бей'Зелл?
— Не только Бей'Зелл. Весь Рейз. В то время почти весь материк принадлежал истанианцам. Но Хирэк выгнал их из Рейза, Дрохо, Мэдрана, Бальгедиса и Мэйрибейна. Он убил миллионы людей. Миллионы. И, несмотря на это, многие были рады Гэризонцам: их, в отличие от истанианцев, считали своими.
— Но я думала, что Истаниа отделена от Бей'Зелла лишь заливом? Разве она не считается частью континента?
— Страна — да. Ее правители — нет. Они все выходцы с дальнего востока, с бесплодных земель, окружающих Галф. Их язык и обычаи чужды людям запада. Они даже жестоки по-своему, иначе, чем Хирэк и другие гэризонские полководцы.
Скамейка, на которой они сидели, была покрыта налетом морской соли, и, слушая Райвиса, Тесса чертила на ней замысловатые фигуры.
— А что произошло после смерти Хирэка?
— После него на трон всходили другие короли. Одни позначительнее, другие поскромней. Но все они захватывали новые и новые территории: торговые пути, северные порты, потом южные порты, дороги, реки, земли. Хирэка можно назвать первым из великих гэризонских королей-завоевателей, первым, но отнюдь не последним.
Со словом «последним» Тесса как раз завершила свой рисунок на скамейке. Штрихи были грубыми, линии неровными, но узнать узор не составляло труда: кольцо, которое она носила на шее. Она рисовала, не думая, что получится, и увидела результат, лишь когда Райвис замолчал. Тессе стало неприятно и почему-то жутко. Она поспешила стереть набросок и заявила:
— Пойдем пройдемся по палубе.
Если Райвиса и удивило это предположение, вида он не показал, склонил голову в знак согласия, собрал в корзину оставшуюся провизию и поднялся:
— Показывай дорогу.
* * *
Тесса привела Райвиса на главную палубу. Она не забывала о его ранении и старалась идти помедленнее. Достаточно и того, что она не дала бедняге посидеть спокойно. Море было спокойно, и корабль почти не двигался. Казалось, на палубы высыпали все его обитатели — пассажиры и матросы. Дети с визгом гонялись друг за другом, матросы занимались парусами, а женщины прихорашивались. Дама в шляпке с вуалью, доходящей до бровей, смазывала лицо чем-то похожим на свиное сало и присыпала пудрой. Две пожилые матроны полоскали ноги в тазике с теплой мыльной водой.
Погода обещала быть чудесной. Безоблачное синее небо, ветерок, едва надувающий паруса, и безбрежное море кругом. Однако вскоре Тессе наскучило любоваться пейзажем. Куда интересней наблюдать, как люди реагируют на Райвиса.
Его появление никого не оставило равнодушным. Он умел привлекать к себе внимание, а потом заставлять любопытных в смущении отводить глаза. Дама под вуалью высокомерно улыбалась, но Тесса заметила, что при приближении Райвиса она затаила дыхание и одернула платье. Престарелые матроны захихикали, закачали головами и смущенно потупились.
Отчасти причиной этому всему был шрам на губе. Он придавал ему угрожающий вид разгуливающего на свободе хищника. И потом — цвет кожи, куда более смуглой, чем у светловолосых жителей Бей'Зелла. Они наверняка принимали его за иностранца. По-видимому, именно так — экстравагантно и вызывающе — Райвис и хотел выглядеть. Костюм его довершал образ. Больше никто на корабле не был одет во все черное.
Почему-то, вышагивая рядом с Райвисом по палубе, Тесса вспомнила ту ночь, когда он поцеловал ее. Прошло шесть недель, а казалось, что целая вечность. Она стала другим человеком. Жизнь с Эмитом и его матушкой преобразила ее, заставила по-новому взглянуть на вещи. Она поняла, что быть ершистой и независимой — не самое главное.
Райвис этого еще не понял. Каждый взгляд, который он бросал на окружающих, говорил: Не воображайте, что я нуждаюсь в вашем одобрении и уважении. Плевать я на вас хотел.
Но, несмотря ни на что, она до сих пор ощущала вкус его губ на своих губах. Обуреваемая смешанными чувствами, Тесса взяла Райвиса под руку.
Наконец ей удалось удивить его! Райвис весь напрягся, обернулся и заглянул ей в лицо. Тесса не поняла, что именно он прочел в ее глазах. Во всяком случае, он расслабился и опять стал смотреть прямо перед собой. А через несколько шагов неуловимым движением чуть изменил наклон руки, чтобы ей было удобнее.
— Какая она, эта страна, откуда ты родом, Дрохо? — спросила Тесса, уводя своего спутника на относительно тихий и безлюдный ют. Ему пора было присесть передохнуть.
Райвис не отвечал. Взгляд его был по-прежнему тверд и ясен, но у Тессы возникло чувство, что корабля он не видит вовсе. Он глубоко вздохнул и наконец заговорил:
— Дрохо — разный. Для каждого свой.
— Но для тебя?
— Для меня это родной дом, в который я никогда не вернусь.
Тон Райвиса поразил Тессу. Он говорил совсем тихо, но боль слышалась в его голосе. Она была как шрам на его губе: глубокая и необратимая.
Свободной рукой Тесса нащупала кольцо на шее.
Родной дом, в который я никогда не вернусь.
Слова эти относились и к ней. Но Тесса знала, что никогда не произнесет их со столь страстной тоской. Ей нелегко было признать это, но, если бы не родители, она вообще спокойно забыла бы о своей родине. Этот мир стал ее новой родиной. А Эмит с матушкой, терпеливо ждущие ее возвращения в Бей'Зелл, — настоящей семьей.
Тесса не знала, как себя вести теперь, поэтому промолчала и просто крепче сжала руку Райвиса. Она ведь почти не знает его, не знает, откуда такая горечь.
Дойдя до конца юта, Райвис остановился, прислонился спиной к перилам, чтобы видеть лицо Тессы, и спросил:
— Ну что? Вопросы иссякли?
Тессе показалось, что он сердится, но уверенности не было. Райвис не повышал голоса, но жилы на шее угрожающе вздулись, а щека подергивалась. Тесса вспомнила день их поездки в Фэйл и первой встречи с Эмитом. Вспомнила, как Райвис велел им с Эмитом продолжать путь, а сам вернулся в дом и избил сына Дэверика. Сейчас он выглядел в точности так же.
