Небольшой могильный камень, без надписей и обозначений, едва возвышался над полом. При свете, источаемом ликом явившейся им святой (ибо кто назвал бы эту женщину иначе), рядом с камнем зиял ведущий вниз ход. Женщина вошла туда и исчезла.
Санглант преклонил перед могилой колени. Лиат шагнула следом за видением, но принц удержал ее.
— Ни шагу дальше. Принюхайся, оттуда пахнет свежим воздухом и овсяным полем. — Лиат удивленно смотрела на него. Неземной свет погас. Принц пояснил: — В речной долине вблизи Гента выращивают пшено и ячмень. Овес сеют крестьяне только на холмах, на западном берегу. Этот тоннель выходит в нескольких милях от города.
— Но она позвала нас…
Сверху раздались голоса, звук шагов и бряцание доспехов. Усыпальницу осветили факелы.
— Господин! Принц Санглант!
Он поднялся и повернулся навстречу входившим «драконам».
— Мой господин! — Это была женщина со шрамами. Она посмотрела на принца, на Лиат, все еще стоявшую у подземного хода, и опять на принца.
Тот заговорил быстро и громко:
— Нам явилось видение святой Кристины. Вот куда она привела нас.
Некоторые совершили круговое знамение. Никто не посмел пошутить над принцем, бывшем в таком месте наедине с привлекательной молодой девушкой.
— С восточного берега поднялся туман, мой господин, — продолжала женщина. Она, как и все, была в доспехах, и телосложением не уступала ни одному из солдат. — Часовые заметили графиню Хильдегарду с отрядом всадников. Они движутся в нашу сторону, и их преследуют эйкийцы.
Санглант смотрел на Лиат. Он был не из тех людей, чьи чувства отражаются на лице, и поэтому она не понимала, что он переживает. Но он протянул руку и пальцем коснулся ее щеки, и девушка машинально сделала то же. Осознав вдруг, что все на него смотрят, принц отдернул руку и двинулся к выходу. Тяжелая поступь последовавших за ним «драконов» отозвалась болью. На Лиат никто не обернулся.
Она постояла немного, пока не исчез последний отблеск горящих факелов, опустилась тьма. Из подземного хода потянуло свежим ветром. Она жадно вдыхала его, хотя в отличие от принца и не могла с уверенностью сказать, что пахнет овсяным полем.
Святая, увиденная ими, растворилась во тьме подземелья. Лиат не осмеливалась последовать за ней, вопреки желанию. Она понимала Сангланта и «дорогу»,.. по которой он «следовать не осмелится». Но понимание не уменьшало боль.
Девушка успокоилась и отошла от спуска. На ощупь отыскала проход, ведущий в залу с обсидианом, и там обнаружила небольшую флягу, забытую напротив саркофага епископа Цезарии. Она откупорила ее и сделала хороший глоток. Горький и жгучий напиток укрепил дух. Лиат поспешила выбраться к дневному свету.
Как и Санглант, она не сомневалась в том, что видела святую Кристину. Но не могла ответить на главный вопрос: почему та явилась именно им? И почему сейчас?
Она вышла из собора и увидела у входа Сангланта на коне. Принц взял поданный шлем, но, прежде чем надеть, оглянулся в сторону храма. Их глаза встретились над головами собравшейся толпы. Люди вокруг принца шумели, исполненные страха и надежды.
Принц не улыбался, просто смотрел на нее. Кто-то из «драконов» обратился, и он опустил глаза. Надел шлем и тут же изменился: принца Сангланта больше не было, но возник командир «королевских драконов», первый из многих.
Золотые кафтаны были яркими, словно солнце, и его кафтан был ярче всех. Черный дракон на нем был вышит серебряными нитями. Солдаты в шлемах, украшенных медью, выглядели устрашающе. Устрашающей была и их репутация. Шлем принца с изящной золотой драконьей мордой был великолепен на их фоне.
Он взял в руку каплевидный щит, коснулся рукояти меча и тронулся с места. Около сотни солдат двинулись следом — их лошади шли медленно по главной городской улице в сторону восточных ворот к городской стене, где их ждали товарищи, заступившие на службу.
Лиат побежала к дворцу бургомистра. Уличная толпа, видя ее плащ, расступалась, давая дорогу.
Вулфер ждал в часовне, где лежал погибший «орел». Тело завернули в саван и, как полагалось по обряду, положили головой к алтарю.
Девушка протянула флягу. Вулфер безразлично взял ее и засунул за пояс.
— Я послал Манфреда за восточные ворота на разведку, и ты отправляйся туда. Если «драконы» за воротами, вернешься и доложишь мне. Ступай, лошадь оседлана.
Все происходило стремительно. Она проверила снаряжение. Все на месте: лук, колчан со стрелами и меч. Во дворе стояла одна из лошадей Вернера — довольно рослый гнедой. Он помог ей куда больше, чем «орлиный» значок: улицы заполнили люди, узнавшие о прибытии Хильдегарды.
Ближе к восточным воротам толпа поредела. В осажденном городе, даже защищаемом мощной силой «королевских драконов», люди всегда с осторожностью выбирают свой путь. Улица шла параллельно стене, ограждавшей Гент со стороны реки. Лиат увидела слонявшегося без дела паренька и приказала ему охранять лошадь, а сама поднялась на башню. Оттуда видны были стройные ряды «драконов» — сотни две, расположенные на площади перед воротами. Ополченцы, дежурившие на стенах, с удивлением вглядывались в восточный берег реки.
Туман рассеивался. Издалека некогда плодородные поля казались усыпанными шевелящейся массой, словно мухи покрывали чью-то мертвую плоть. Эйкийские рати выходили из лагеря. Лиат удалось разобраться в происходящем.
Враги занимали почти все поля в окрестности. Бело-зеленый флаг развевался посреди отряда всадников, которых прикрывали нестройные остатки пехоты — войск графини. Эйкийцы преследовали их, отсекая от основной массы небольшие группы и уничтожая их. Одна только полоса земли была свободна — дорога к реке и к восточным воротам Гента.
Нельзя было понять, как графине и остаткам ее солдат удастся попасть в город, минуя врага. И как «драконы» помогут им, если сами попадут в ловушку. Мысль об этом была похожа на ледяной душ в жаркий день. Лиат, как в тумане, невольно закрыла глаза руками, а когда открыла их, увидела совсем иное. На поле действительно развевалось бело-зеленое знамя с гербом Хильдегарды и ее рода. Но ни одного из людей графини рядом с ним не было. Ни одного всадника рядом, ни одного пехотинца, прикрывавшего их отход. Знамя окружали эйкийцы с бело-зелеными щитами, шагающие по дороге к каменному мосту. По дороге, ведущей на Гент.
Виденное раньше было иллюзией. Виденное раньше было тем же, что видели все остальные, смотревшие с городских стен. Ополченцы, «драконы», дежурившие на башнях и теперь спускавшиеся с башен, чтобы доложить обо всем принцу, и тот мог решить, когда представиться удобный момент для вылазки. Виденное ими было иллюзией, созданной могучей волей колдуна, силы которого трудно было переоценить. И Лиат была единственной, кто знал об этом.
