Утренний туман отступал. Айзора и Сигурн спешилась, как и их люди. Все обнажили оружие и были на пределе. Дориан слез с пони и подбежал к Айдану
— Чего случилось? — спросил он.
— Что-то нехорошее, что-то страшное. — ответил Айдан.
— Ты там не увлёкся полётом? — спросил Сигурн, осматривая местность.
— Там, наверху, всё по-другому. — ответил Айдан
— Хотела бы я полетать — мечтательно затянула Айзора, но затем насторожилась, приказывая своим солдатам
— Дон, Брен, Павел, рассредоточиться! –
— Стен, Марк, Пьер, боевая готовность! — вторил ей Сигурн
Застава представляла собой острог на краю утёса, что был пропускным пунктом дальше, на север и восток, из юга и из запада. Частокол вместо стен, пару дозорных башен и с дюжину хат, с огородным хозяйством.
«Запах крови. Смерть и тьма!» это была Альва! Они кричала вверху. Летая над ними кругами и только Айдан понял, почему её орлиный крик был таким страшным.
— ПАДШИЙ! — закричал он, когда тёмная фигура стояла на горе трупов, посреди разрушенного острога.
***
Ненасытный отдал приказ. Завербовать, но не убить. Ни Карин, ни то, что звало себя Падшим, не могли дать ответ на вопрос: «Зачем?» но Падший не мог ослушаться приказа великого господина Тьмы. Нет, он был обязан его выполнить. Остатки Карина все жё пытались ответить на этот вопрос.
Когда прошлой ночью он вырезал острог, он, не переставая думал, что это было за видение. Почему Ненастный показал ему завербовать и заставить служит этого легионера, что сумел оседлать императорского грифона? Зачем он нужен ему? Но Карин не знал, а Падший исполнял приказ, уродуя людей… то, что от них осталось.
В распоряжении этих легионеров не было святой или чистой адамантитовой стали. Ни что другое, кроме воды, в большом количестве, не могло навредить Падшему. А поэтому он легко разобрался с ними, учудив резню. Чувство упоения заставляло его ликовать и гоготать, словно ворон, собака и козёл вместе кричали в унисон рёву тысячи душ.
То, что ещё смело, имело право называть себя Карином Кикспаргхом, пыталось остановить это бессмысленное зверство во имя Ненасытного. Ему даже удавалось на долю секунды перехватить контроль и закричать его жертвам, чтобы они бежали, но легионеры принимали бой. А Падший истошно ревел, разрывая и расчленяя плоть, словно тысячи искорёженных зверей и людей скопились в его глотке.
Он оставил в этом остроге символ Ненастыного, символ Бога Тьмы. Кровью он измазал стены из частокола, вырисовывая то, что великий тёмный господин звал чёрной дырой. «Это такая вещь в далёком космосе, что засасывает в себя всё, а что в ней или за ней, неизвестно даже мне, друг мой» говорил Ненасытный. Огромный, кровавый спиральный рисунок остался на стенах острога, а тела, или каша, оставшаяся от них, отныне питала червей и воронов.
Он ждал гостей, смиренно, зная, что они придут. И он тоже. Стрела была предупреждением. Когда он услышал, как легионер кричит, Падший понял, что час настал!
***
Никогда прежде Айзора не встречалась с Падшим. Как же быстро он передвигался, как будто чёрное пятно и размытое пятно мрака, что туманом надвигался на них! Анкит застыл как вкопанный, в прочем, Айзора тоже недалеко ушла, и зубы её отбивали боевые молитвы.
Чёрное существо подскочило к ней, тёмной и острою, как раскалённые иглы, хваткою сжало горло Ринойский Львицы, так, что воздух перестал поступать в её лёгкие. Айзора брыкалась, была его ногами и кинжалом, который с трудом вытащила из-за пояса, но всё было бесполезно, на каждый удар Падший её сильнее сжимал её горло. В глазах темнело, она уже не могла дышать. Её солдаты бросились её на выручку, краем глаза она увидела злобную усмешку тёмного существа. Падший с силой откинул её на других «львов», так, что она приземлилась прямо на них, бой превратился в неразбериху и суматошное копошение, лошади позади них бросились наутёк. Несколько дротиков и стрел пролетели сквозь существо, которое смеялась как стадо диких зверей на бойне.
«Песцы» застыли в ужасе, понимая, что всё, что у них имеется, вреда Падшему не причинит. Вновь загоготав, тёмная тварь подняла руки к небу и заговорила.
— Долго я искал тебя, Айдан Анкит! — все те, кто обнажил мечи против Падшего, замерили в морозном страхе, уставившись на Айдана, который стоял и молчал. Было видно, как он трясся от страха, который сковывал и студил кровь в жилах.
Паника охватывала его разум. Айзоре хотелось броситься бежать и забыть про всё это, как про страшный сон. Кашляя, и чувствуя, как её горло ссадило и болело, она поднялась на ноги. Тёмная тварь припала на колени и из её тела вырвалась тень, в виде человека, окутанного длинным плащом из тёмного тумана.
— Служи мне легионер! Служи мне в жизни или смерти! Стань моим воеводой и поведи верных слуг мох на бой против тех, кто забыл меня! Стань моим слугой, стань моим полководцем и верным Чемпионом! — тень протянула ему руку, её голос был подобен рыку, грому и реву самых страшных ночных созданий
— Заточён в Цитадели Эдхута, покуда Пакт Проклятых не нарушен. Старый Боги ушли, я верен Тем, кто пришёл в час нужды. Да помогут мне Драконы-Основатели! –
— Жалкий глупец! Страдай также как я, или получи власть, о которой мечтал! –
— Изыди, Отец Лжи и Тьмы, Зверь Мрака! — ответил Айдан. Тень мраком, словно щупальцами, впилась в тело Падшего, прогоготав
— Служи мне! — поднявшись с колен и окутав себя энергии и магией тьмы, Падший метнул сгусток этой тьмы в отряды солдат, который до сих пор не отошли от страха и стояли в ступоре. Магия Ненасытного была страшной вещью. «Львы» и «Песцы» попавшие под этот удар, были окутаны сгустками темноты, словно горящим маслом. Бывалые войны и проверенные бойцы пускали слюни, ходили под себя, плакали и иссыхали, словно столетние трупы из пыли и праха. Падший гоготал в упоении от этой бойни.
Айдан метнул протазан. Лезвие с хрустом вошло в гноящиеся тело тёмной твари и застряло в нём. Он пошатнулся, но со смехом и диким рёвом вынул из живота протазан, отбросив его в сторону. Дориан так же метнул топор, попав врагу п плечо, рассекая тело, в жилах которого текла темнота в виде тумана, а не кровь. Мясо на костях было сгнившим и почерневшим, словно угли. Вынув топоров своими руками, которые напоминали кости трупа в латных перчатках, Паший метнулся и пнул Дориана прямо в солнечное сплетение, отбросив того на пару метров в сторону.
Его меч проклятый светился кровавым огнём. Словно пятно из чёрного и кровавого, Падший метался из стороны в сторону, как вихрь порчи и чумы. Айдан только и успевал принимать удары на щит и совсем изредка контратаковать, острие его меча касалось орнаментных доспехов слуги Ненасытного, не причиняя ему ни какой боли. Ни какое оружие не могло причинить ему боли.
Застава располагалась на обрыве, связывая два утёса длинными и хлипким отвесным мостом, что проходил над гремевшим водопадом и рекой, что состояла в большинстве своём из порогов. Падший гнал Айдана к обрыву. Ударами и диким ревом, что рвал перепонки в кровь. Вскоре щит легионера раскололся и Анкит предпринял попытку ударить противника острой частью щита. Вышло на много хуже. Падший нанёс размашистый удар такой силы, что Айдан отлетел прямо на хлипкий мост. Под весом его тела несколько досок сломались и камнем упали в бурлящую воду водопада в самом низу. Высота насчитывала лигу, как минимум. Плечо отзывалось тупой и ноющей болью. Падший подскочил к нему и пнул и тяжёлым латным сапогом. Ребра Айдана наверняка треснули под силой этого удара. Затем Тень вновь обратилась к нем. Падший подхватил его за горло и одной поднял рядом с собой.
— Я покажу тебе твою судьбу! — и тьма окутала Айдана, проникая в его подсознание, словно яд проникает в крови, тьма, словно туман, вонзалась в него
Альва налетела на добычу, когда почувствовала, как её ездоку угрожает опасность. Айзора наблюдала за тем, как грифон, или же императорская грифониха рвет, клюёт и раздирает плоть и сталь, словно масло. То с какой яростью и злость она билась с Падшим, разрывая его плоть и сталь клыками и клювом, поражала леди Трайден до глубины души. Глаза Альвы горели праведным бешенством и гневом. Да, она слышала, что грифоны в особенности ненавидят исчадий Ненасытного, но больше всего её поражало то, что сосредоточение зла охотилось за Айданом! Этого Ринойская Львица не понимала. Несколько её рёбер были сломаны, наверняка она получила сотрясение, но с тварью, что положила её лучших солдат, она была обязана разобраться. Как только она подошла к краю моста, то увидела, как исчадье Ненасытного ударил Альву прямо по крылу, повредив его. С трудом, её пришлось отлететь чуть в сторону, когда противник поставил ногу на груди бездыханного Анкита, а Айзора продолжала стоять как вкопанная и слушать.
