— Конечно нет, — поспешила я его успокоить и улыбнулась, погладив слегка колючую щеку. Потом, поколебавшись, задала все-таки следующий вопрос: — Если Анжуйский давно задумал эту авантюру, зачем ему обязательно связывать нас игрой в кош? — Я нахмурилась. — Ведь ему нужна моя сила для… ритуала. — Все же запнулась: мысль о том, что меня назначил жертвой псих в запрещенном обряде, пугала.
— Не только, — нехотя ответил Гастон, и его ладонь провела по моей голове. — Если просто использовать тебя в ритуале, без привязки, твоя сила растворится, а если будет связь на уровне Нити Жизни, то ее можно собрать в крест. Он питается силой магов Жизни, Полин. Поэтому у Анжуйского они так часто менялись в последнее время.
Я беззвучно ахнула, от ужаса похолодели пальцы на руках. Значит… Герцог убивал своих якорей и забирал их силу, вливал в этот жуткий артефакт, доставшийся ему от последнего лича. Кошмар.
— Не думай об этом, Птичка моя, — успокаивающе произнес Гастон и прижал меня крепче к себе, пока мы неторопливо ехали вдоль набережной Сите, к Новому мосту. — Завтра схожу к королю и сдам отчет, пусть у него голова болит. Но от дежурств пока придется отказаться, — с явной досадой добавил он. — Раз Анжуйский уже не скрывает своих намерений.
Спорить не стала: ночью можно заняться и другими интересными вещами, вместо того чтобы за нежитью бегать. Я вздохнула, крепче обняла Гастона за пояс и прикрыла глаза. Надеюсь, его величество быстро разберется с неугомонным родственником.
Утро следующего дня, недалеко от Лувра, особняк графини де Монтени
Плотные шторы из золотистого бархата создавали в спальне приятный полумрак, не пропуская солнечные лучи. Широкая кровать с балдахином из органзы в тон шторам стояла в алькове, обитом узорчатым шелком с вышивкой золотой нитью. На тумбочке около кровати в вазе стояли свежие пионы с пышными шапками снежно-белого цвета — хозяйка любила эти цветы, магия позволяла им еще долго стоять после того, как их приносили из небольшого сада позади особняка.
Сама графиня разметалась на тонких батистовых простынях, одеяло едва прикрывало ее обнаженное тело, а толстая коса свернулась на подушке, как сытая, ленивая змея. Эльфийка вернулась только под утро из того домика, который они с любимым использовали в качестве места для свиданий, и еще спала, хотя стрелки часов уже приближались к полудню. Точнее, мадам де Монтени пребывала в той полусонной неге, когда вроде уже не спишь, но вставать и совсем просыпаться откровенно лень. На губах женщины играла легкая улыбка, в памяти бродили картинки прошедшей ночи, и Аллиарис улыбнулась шире. Издав тихий стон удовольствия, она мягко потянулась, чувствуя в мышцах приятную ломоту, — давно леди так хорошо не проводила время. Король обычно обходился малым, никогда не оставляя любовницу у себя, герцог же… В последнее время у них тоже не получалось встречаться слишком часто и надолго. Ничего, скоро все наконец встанет на свои места и…
Додумать Аллиарис не успела — в дверь спальни раздался осторожный стук. Эльфийка недовольно скривилась, вздохнула, но все же встала с кровати. В любом случае пора подниматься, и есть уже хочется тоже. Накинув тонкий полупрозрачный халат, мадам де Монтени небрежно запахнула его и подошла к двери.
— Ну что еще? — недовольно обронила она, посмотрев на горничную, присевшую в реверансе и державшую в одной руке маленький серебряный поднос.
На нем лежал сложенный листок бумаги, и у эльфийки отчего-то екнуло сердце. Отогнав беспокойство, Аллиарис взяла записку.
— Кто принес? — поинтересовалась она и развернула листок.
— Он просто появился на подносе, — послушно ответила девушка.
Графиня нахмурилась, пробежала глазами несколько строчек, написанных летящим, изящным почерком: «Главу эльфийских дознавателей вызывали в Лувр. Становится опасно, аммирэни, я уезжаю на неопределенное время. Вопрос с некромантом и якорем будет решен в ближайшие дни, я дам знать. Я нашел того, кто дорог некроманту, кроме девчонки. Если что, ты знаешь, где меня искать, но полагаю, нам лучше пока не видеться во имя безопасности. Люблю тебя, цветок моей души». Аллиарис побледнела и сжала губы, не дав страху вылиться в панику. Это всего лишь меры предосторожности, визит графа де Айрэни в Лувр еще не означает, что Наарэми напал на след. Они ведь действовали не напрямую. Графиня смяла листок и кивнула горничной.
— Неси завтрак, — отрывисто приказала она и закрыла дверь.
У мадам де Монтени появилась уверенность, что вскоре король может прислать за ней, и надо быть готовой к этому моменту. Она направилась в гардеробную выбрать подходящий наряд. Эльфийка старалась всегда выглядеть безупречно, что бы ни происходило в ее жизни. Жаль, конечно, что та девушка, якорь некроманта, не настолько заинтересовала короля, чтобы он бросил свою нынешнюю фаворитку. В глубине души Аллиарис, увидев, как Наарэми уводит ее из зала, порадовалась было, что его величество решил переключиться. Но, видимо, или девушка оказалась не слишком сговорчивой, или монарх все же предпочитал не ссориться с подданным, да еще и занимающим такой важный пост. Графиня хмыкнула и остановила выбор на воздушном одеянии из тончайшего кружева, плотность которого от подола платья к низкому вырезу, открывавшему плечи и шею, постепенно уменьшалась. Откровенно, смело, на грани приличия, но эльфийка никогда не руководствовалась этими самыми приличиями. Ей нравилось ловить восхищенные, пылающие страстью взгляды мужчин, и она не отказывала себе в удовольствии подразнить придворных своим видом. Уж король всяко оценит.
Аллиарис сдернула наряд с вешалки, вернулась в спальню и аккуратно разложила платье, потом умылась — к тому времени горничная принесла завтрак и еще одну записку. На сей раз запечатанную личной королевской печатью. Эльфийка слегка улыбнулась и развернула ее. «Мадам, я хочу видеть вас в своем кабинете в Лувре как можно скорее». Без подписи, но ее и не требовалось. Аллиарис коротко вздохнула, расправилась с завтраком и переоделась. Дождалась, пока горничная сделает замысловатую прическу, украшенную шпильками с бриллиантами, распорядилась подать экипаж и через некоторое время уже ехала по улицам Парижа к Лувру. Откинувшись на спинку сиденья, рассеянно скользя взглядом по проплывающим в окне домам, эльфийка улыбалась, дыша размеренно, волнение почти не отражалось в безмятежном выражении аквамариновых глаз. Аллиарис знала, ей бояться нечего, у нее имелся маленький секрет, благодаря которому Наарэми не сможет залезть ей в голову. И благодаря ему же он не сможет ощутить на ней следы других мужчин.
