– Ну, когда он того-то?.. – спросил Варнан.
Более невнятно сформулировать вопрос, наверное, невозможно. Слышал бы Кара Варнана Альфонс Брекхун – у старого учителя, наверное, от возмущения поползли бы вверх обе густые брови. Так и представляю себе его благородное лицо и восклицание: «Что это, юноша?! Разве настоящий ритор так строит вопросы?!»
Я скептически посмотрел на Варнана, потом перевел взгляд на Ламаса. Тот продолжал бегать, кружиться вокруг своей оси и что-то бормотать под нос. Потом вдруг остановился, фыркнул, как необъезженный конь, и заорал что было сил: «Акакакакакака!»
– Совсем рехнулся! – проворчал Варнан. – Ну бегал бы себе и бегал! Чего орать-то?
В то же мгновение целая полоса земли перед установками стала исходить зеленоватым дымом. Он все больше густел, а потом и вовсе повалил яркими клубами.
– Ну точно, сопливый туман! – выдохнул Кар Варнан. – А я предупреждал…
– Заткнись, – попросил я и крикнул Кугелю Кремонширу: – Запускай!
Изобретатель кивнул, махнул четверке воинов, и они принялись вращать длинные, кривые рычаги. Лопасти удивительно резво завертелись.
Дым, разгоняемый аэродинамической установкой, поплыл к городу. Подобно утреннему туману он медленно заполнял окрестности, хотя казался намного гуще и имел зеленоватый оттенок.
«Если Кар Варнан прав и этот продукт „нехитрой алхимической реакции“, как и тот туман на площади перед королевским дворцом, вызовет у нас насморк, то сопли получатся намного гуще», – подумал я с замиранием сердца.
Вскоре клубы дыма заполнили все вокруг, они повисли в небе над нашими головами, опускаясь вниз сырым, холодным облаком. Мне не понравилось, что воздух сделался влажным, я уже приготовился к самому худшему, но чудовищного насморка, к счастью, не последовало – дышалось насыщенной магическими парами атмосферой вполне сносно…
В городе заметили быстро разгоняемый аэродинамическими установками газ, и на стенах тотчас началась паника. Лучники принялись атаковать машины Кугеля Кремоншира, но расстояние было слишком велико и дострелить до установок из луков и даже дальнобойных могучих арбалетов не представлялось возможным.
Наверное, защитники Вергарда решили, что я вознамерился их отравить. В принципе так оно и было. Люди носились по стенам, не зная, что предпринять. Они ожидали неминуемой смерти, не подозревая, что применяемый нами газ абсолютно безвреден. Впрочем, безвреден ли он на самом деле? Это еще вопрос. Ведь готовил газ не кто-нибудь, а сам Ламас, так что поручиться за жизнь и здоровье горожан я бы лично не взялся.
«Будем надеяться, что большинство из них уцелеет, – подумал я, – обидно будет, если целый город вымрет, ведь тогда никто из них не сможет пополнить ряды моей армии. А там наверняка множество крепких мужчин, готовых после поражения перейти под мои знамена».
– Все идет хорошо? – спросил я Ламаса. Он смотрел на картину наполнения города веселящим газом с необычайным воодушевлением и улыбался.
– Конечно, ваше величество, – заверил меня колдун, – скоро, уже очень скоро все они помрут…
– Помрут?! – вскричал я.
– Ой-ой-ой, ошибся, конечно, ошибся, – засуетился он, – я хотел сказать – заснут. Точно, все они заснут.
– Ну, смотри! – погрозил я колдуну. – Не разочаруй меня…
– Пока все идет хорошо… – продолжая вглядываться в Вергард, проговорил он.
Задумчивое настроение колдуна мне очень не понравилась, как и его странные оговорки – очень уж он напоминал естествоиспытателя, который оторвал мушке крылья и говорит: «Пока все идет хорошо! Она живет! Но полетит ли она?», поэтому я также повернулся к городу. Происходящее теперь уже вызывало у меня серьезные сомнения. «Помрут? Не помрут? Впору устраивать гадания». Неожиданно для себя я рассмеялся. Мысль о гаданиях почему-то показалась мне необыкновенно забавной.
Дым между тем растекался вокруг, заполнял ложбины и ямы густой туманной массой, моросью осаждался на одежде и намотанных на головы тряпках. Несмотря на то что аэродинамические установки Кугеля гнали его в сторону города, он чудесным образом возвращался, плыл по воздуху над нашими головами и опускался на нас, как гигантская зеленая сеть на косяк рыб. Словно сеть…
Очередной клуб дыма проплыл перед моим лицом, скрыв от меня Вергард, а когда зрение прояснилось, я увидел, что люди куда-то пропали со стен. Не иначе как попадали в обморок.
Вот ведь забавно! Попадали в обморок, готовясь отразить наше нападение. От страха, что ли?
Я вдруг ощутил прилив хорошего настроения. Несмотря на повязку, дым производил некоторый положительный, веселящий, эффект.
«Хм-хм… – подумал я. – И зачем я так поступаю с этими несчастными? Жили они себе, жили… И вот пришел я, чтобы забрать их город! Как же я могу поступать так жестоко?! Но я обеспечу им лучшую жизнь, – сказал я себе, – я пришел, чтобы избавить жителей Вергарда от самодурства Вилла, его патологической всеразрушающей инициативности. Значит, я – молодец! Значит, я – просто чудо!»
Небо вдруг сделалось настолько ярким и синим, что захотелось петь. Солнце сверкало в вышине, приятно согревая, а мои воины все сплошь показались мне замечательными людьми, преданными Стерпору и своему королю. Все они – мои друзья, мои помощники. Даже вредный Ламас… Колдун стоял неподалеку и тревожно вглядывался в городской пейзаж. Я уже простил его за все плохое, что он сделал. И радовался всему хорошему.
«А вот мой главнокомандующий, – подумал я, – мой друг, которого я заставляю обращаться к себе „ваше величество“, а каково ему так общаться с другом?!»
– Ты уж прости меня, Кар, – сказал я, положив руку на его плечо, – если когда-то я был с тобой груб.
– И вы простите меня, ваше величество, – откликнулся великан, вытирая выступившие на глазах слезы.
– Ну-ну, – сказал я, – рыдания неуместны. Мы же пришли сюда, чтобы захватить этот город. Значит, надо радоваться. Радоваться тому, что мы стоим здесь и теплый ветер гонит на город веселящий газ.
Последняя фраза показалась мне исключительно глупой. Я улыбнулся и оглянулся назад. В толпе воинов раздавались смешки. Некоторые по-дружески толкались. Кто-то рассказывал свежий анекдот. Стройные ряды их смешались.
Напряжение спало, в войске царила легкость и веселье дружеской вечеринки.
– Ламас! – заорал я и тут же устыдился своего поведения. – Ламас, – куда мягче проговорил я, – а что это с нами такое происходит?
– А что? – переспросил колдун.
– Мне кажется, – осторожно взял я его за воротник и притянул к себе поближе, – твоя пропитка от газа совершенно не действует.
– Моя пропитка? – выдавил он. – Моя… пропитка…
