Страдала Яританна действительно, но, в основном, от головной боли и сосущего голода, что из лёгкого второстепенного ощущения утончённой ратишанки перерос в навязчивое желание. Устроить подкоп чародею земли не составило бы особого труда, и Яританна бы уже могла резвиться на свободе, вот только не видела в этом ни радости, ни смысла. Где располагается Лученец на просторах обширных западных лесов она представляла очень смутно не только ввиду врождённого топографического кретинизма, но и отсутствия всякого интереса и любви к географии и землемерным дисциплинам. Соответственно и прокладка маршрута казалась не более простой и осуществимой, чем прокладка телепортационных линий по территории диких орков в брачный период. Для пущей убедительности в трагичности ситуации под рукой отсутствовал горячо любимый рюкзак, заполненные не менее дорогими сердцу ворованными монетами. И Триликий с этим золотом! Оплакав утерянный в панике свёрток, Чаронит, посыпая голову пеплом, в мыслях признала, что деньги ей достались не совсем честно и избавляться от них нужно быстро и грамотно, чтобы не привлекать неудач к своей и без того не радужной карме. Потеря денег оказалась болезненна, но вполне допустима, но рюкзак… Отсутствие рюкзака ранило сильнее вурдолачьих когтей, аки покупался он с тех жалких подачек, что звались в этом княжестве ученической стипендией и стоил равносильно двум неделям полноценного питания.
Сжимая в бледной руке чудом забытый в кармане шарпана болтун тем, спасённый от похищения коварным Снежевым вместе с остальным добром, чародейка мысленно молилась о том, чтобы собственноручно залатанное днище не выдержало тягот богатства и расползлось по швам, желательно посреди какого-нибудь города, а лучше прямо на глазах у стражников или ищеек. От таких мыслей на лице появлялась мечтательная улыбка. Чаронит не считала себя жестокой и подобный захват добычи предполагала изначально, но рюкзака простить не могла.
— А ведь я ещё не успела рассказать ему про зомби, — хныкала травница, поправляя ленточные завязки на уже готовых косицах.
— А Вы и зомби видели!?! — покивал маленькой головой мохнатый интриган, очень натурально удивившись.
Танка резко подскочила, словно среагировав на замечание, но выслушивать душераздирающую историю про лукавого духовника, что хотел уморить в лесу несчастную травницу, а после скормить полуразложившемуся монстру не стала, а отошла в дальний угол овина, маскируясь рыданиями.
При введении кода, бледные пальчики слегка подрагивали: девушка очень не любила общаться по болтуну с незнакомыми или важными лицами, чувствуя волнение и странную неловкость. Общаться же с лицами знакомыми настолько и в таком качестве, она не любила ещё больше, но выбора не было. Кода Иринмы Гедионовны, их основной наставницы по историческому нежитеводству Яританна наизусть не знала, чего уж говорить о кодах заведующего кафедрой или ответственного инквизитора. Вообще-то, связываться в таких случаях необходимо даже не с ними, а напрямую с местными представителями стражи или инквизиции, но Чаронит несмотря ни на что набрала именно этот код.
— Нет, — прокуренный до неприятной скрипучести голос, которым можно запросто запугивать маленьких детей, сразу отозвался на вызов, заставив не ожидавшую такой скорости девушку нервно шарахнуться.
— Лель Мисакиевич? — холодным, почти ледяным от страха и волнения тоном уточнила Танка, хотя спутать обладателя голоса можно было только с вековым умертвием. — Вас беспокоит Чаронит с факультета Нежитеводства, вы у нас курируете практику.
— И?
Она, в принципе, ожидала такого равнодушно-агрессивного ответа, но всё равно поморщилась: может, Воронцов и был прекрасным наставником и настоящим профи в своём деле, но более мерзкого типа нужно было ещё поискать.
— Вчера около полуночи в районе деревни Лученец, что неподалёку от Селецы был обнаружен неучтенный зомби непрофессионального производства, что может быть опасным с учётом общего повышения негативного чародейского фона. Возможен разрыв фона или нарушение печатей на одном из царских хранилищ. Прошу направить на ликвидацию и расследование боевиков, простите, Мастеров-Боя.
Воронцов недовольно что-то проворчал, послышался шелест, треск, звук падения и снова шелестение бумаг, ворчание, и наконец он спросил:
— А вы там, как оказались?
— Потерялись, — слабенько проблеяла девушка, теряя всю свою хвалёную холодность и спокойствие.
— Как? — уточнил чародей, при этом Танка даже почувствовала, как её из списка примерных подмастерьев перетаскивают в тетрадь позора.
— Как-то…
— Отчёт через неделю! — безэмоционально вынес вердикт человеческой глупости куратор и прервал связь.
Яританна стояла, как громом поражённая, и с присущей ей заторможенностью осознавала, что справедливость и гражданская ответственность совершенно не стоят переноса срока по сдаче отчёта, даже при возможности спасения чьей-то жизни. С учётом того, что отчёт придётся сдавать Воронцову, приходило понимание, что даже спасение собственной жизни того не стоило.
Девушка с опаской оглянулась на компаньонку, практически ощущая, как с усекновенной бледной тушки будет сдирать кожу ненавидящая бумажную работу травница. Эл, видимо, о чём-то догадалась по затравленному взгляду духовника и воинственно нахмурилась, смахивая с колен пригревшуюся нечисть.
— Та-а-ан? — с угрозой протянула Валент, встряхивая почти полностью затянутой в косички шевелюрой.
От допроса с пристрастием враз побледневшую до лёгкой синевы девушку спас скрип отодвигающейся планки. От стены, что была завешана инвентарём разной степени потрёпанности, отошла, казалось бы, вросшая в дерево трехколесная тачка, приоткрывая внушающую уважение щель.
— Ну? Чего встали? — как ни в чём не бывало поинтересовалась, просунувшаяся в щель голова вора. — Я уже всё подготовил, шевелите булками.
Проглотив под неожиданно тяжёлым взглядом Снежева зародившийся список проклятий с пометками и дополнениями, Валент резво вскочила на ноги и первой рванула к открывающемуся выходу, подгоняемая желанием покинуть опостылевший овин и впиться ногтями в наглые серые глаза. На попытки невысокой девицы дотянуться к ненавистному лицу проходимец только ехидно скалился и уворачивался. Опрокинутое зелье, время, а, может, и метко прилетевший горшок благотворно повлияли на внешность молодого человека, убрав (правду, очень избирательно) аллергические отёки, отчего лицо всё ещё казалось рыхлым и нездоровым, но уже не уродливым. Зеленоватые пряди рваной стрижки почти растворились в естественном золотистом, и, о чудо, полностью открылся левый глаз.
