У мальчика загорелись глаза.
– Да ты что, Саксен? Ты в самом деле дружишь с прайм-офицером Хереком?
Что ж, купаться в лучах чужой славы тоже приятно.
– Клянусь. Подрасти немного, Локки, окрепни… и продолжай учиться. Я поговорю с Хереком, но только когда ты встретишь пятнадцатое лето.
– Договорились! – Локки сплюнул себе на ладонь, Саксен сделал то же самое, и они крепко пожали друг другу руки.
Тор мог вздохнуть с облегчением. У него не было ни малейшего желания таскать за собой Локки. Иногда этого было просто не избежать, но… мальчику будет куда безопаснее с сестрой, на севере. Чем дальше от Тала, тем лучше.
Самое неприятное, как обычно, осталось напоследок. Увы, без этого было не обойтись.
– Ну, Локки, – проговорил Саксен, – вам с лошадками пора домой.
Локки улыбнулся, быстро и крепко обнял клука, потом Тора и помахал Клуту. Ребенок, совсем ребенок… Жаль, что он никогда не узнает, что сокол прекрасно понял его и даже ответил… хотя услышал его только Тор.
«Да озарит Свет твой путь к дому, дружок».
Еще какое-то время Тор и Саксен стояли на дороге и махали ему вслед. Наконец Локки с двумя лошадьми, которых вел поводу, исчез за поворотом дороги, и они одновременно обернулись.
– С возвращением, Саксен, – произнес Тор, глядя на густой строй деревьев.
– В гостях хорошо, а дома лучше, – откликнулся клук. Плечом к плечу они шли к лесу, а деревья встречали их, словно шеренга почетного караула, и в листве пробегал радостный шепот.
На краю леса стояла Арабелла. Отшельница утирала глаза, в которых блестели счастливые слезы. Два человека, которых она любила всем сердцем, возвращались. Вскоре уже все трое обнимали друг друга, а потом Великий Лес укрыл их своим мирным полумраком.
До Эксена Гидеон добрался спокойно. Всю дорогу он нес Фиггиса на руках, и карлика терзал невыносимый стыд. Слабость унизительна. Девятого из Паладинов несут на руках, как ребенка! Однако стоило ему посмотреть на того, кто его нес… Этот мальчик спас ему жизнь – жизнь, смыслом которой он был. Их судьбы связаны. Отныне Фигтис должен защищать своего спасителя любой ценой… пока смерть не разлучит их.
Они встретились совсем недавно, но карлик не уставал удивляться. Как сильна кровь Торкина Гинта! Достаточно посмотреть на мальчика. Вылитый отец: и внешность, и голос… Даже в движениях и осанке есть что-то общее. Фиггис почти не сомневался, что и нравом они будут сходны, хотя в этом еще предстояло убедиться. Во всяком случае, Гидеон уже показал, что храбрость и стойкость Тора ему не чужды.
– Фиггис, дружище, – радостный голос Гидеона прервал его мысли. – Догадайся, что я хочу тебе сказать?
– Надеюсь, ты собираешься сказать, что мы скоро будем в Эксене.
– Вот именно! Вон и знак у дороги. Осталась всего миля.
Гидеон опустил карлика на землю, позволяя ему осмотреться, и мысленно окликнул Лаурин, чтобы поделиться с ней радостью. Мальчик был горд: еще бы, теперь ему не нужно ждать, пока она про него вспомнит! Происшествие в Дунтарине словно что-то разбудило в нем, и теперь он мог заговорить с сестрой так же легко, как она с ним.
С минуту полюбовавшись окрестностями, Фиггис обернулся к Гидеону. Он принял решение.
– Мы должны войти в Лес прямо здесь.
– Откуда ты знаешь?
– Сердце Лесов поможет нам. И не только оно, но и весь Лес будет вести нас туда, где должен ждать твой отец. Идем.
Гидеон снова подхватил друга на руки и зашагал к деревьям, которые стеной стояли в стороне от дороги.
– Осталось недолго, – вслух подумал мальчик.
– Волнуешься, малыш?
– Нет. Просто нет сил ждать. Столько лет я спрашивал себя: какие они – мои родители? Почему я остался один? Для меня ничего нет важнее.
Фиггис украдкой вздохнул, представляя, что их ждет впереди.
– О, думаю, теперь все будет хорошо.
– Смотри, Фиггис!
Прямо перед ними, у кромки леса, стояла огромная волчица, ее мех отливал серебром. Волчица пристально смотрела на пришельцев и, кажется, терпеливо ждала.
– Мне было сказано, что меня встретит осел, отшельница или волчица… – благоговейно прошептал Гидеон. – Значит, волчица. Какая красивая…
– Это не просто волчица, мой мальчик. Ее зовут Солиана – карлика переполняли чувства, и его голос дрожал. – Пожалуйста, Гидеон, отнеси меня к ней.
Если бы Гидеон мог бежать, он бы бросился к волчице со всех ног. Пока он ковылял к ней с карликом на руках, Солиана все так же спокойно и внимательно смотрела на них, но не трогалась с места.
Наконец Фиггис обхватил своими короткими ручками шею волчицы, и потрясенный Гидеон увидел, как карлик плачет, зарывшись лицом в ее густой мех, а она лижет ему щеки. В этом было столько нежности, что мальчик почувствовал себя лишним. И вдруг…
Волчица заговорила с ним. Ее певучий, глубокий голос, который зазвучал в голове у Гидеона, был таким же красивым, как и она сама.
«Не стесняйся, Гидеон. Мы просто очень-очень давно не виделись. Для меня великая честь – приветствовать тебя в Сердце Лесов. С возвращением, мой мальчик. Отныне твой дом здесь. Сердце Лесов всегда будет защищать и любить тебя».
Гидеон не находил слов. Казалось, волчице ничего не стоит беседовать с ним, обмениваясь мыслями. Гидеон мог лишь с восхищением поклониться этому великолепному существу. Должно быть, она тоже из Паладинов и оказалась здесь, потерпев поражение в битве. И теперь все надежды на него, подумал Гидеон. Надо непременно сделать так, чтобы эта надежда сбылась… на что бы все они ни надеялись.
Фиггис утирал слезы. Гидеон почувствовал, что разум волчицы все еще открыт для него, и не преминул этим воспользоваться.
«А мой… мой отец?» – робко спросил он.
«Он ждет тебя, мой мальчик. Идем».
Гидеон был очарован. Подхватив Фиггиса одной рукой, он запустил пальцы в густой серебристый мех чудесной волчицы и пошел с ней в Сердце Лесов.
Лаурин потеряла счет времени. Голова кружилась от голода и усталости, но девочка заставляла себя идти. Медленно, шаг за шагом, но вперед и вперед. Подъемы давались тяжело, но в такие мгновения она звала Гидеона. Они болтали, брат пел ей, рассказывал смешные истории – словом, делал все, чтобы она продолжала путь. К тому же ее усилия каждый раз вознаграждались: за подъемом следовал спуск, а бежать под гору было одно удовольствие. Не раз Лаурин падала, ее локти и колени были покрыты ссадинами. Чертополох колол ее, крапива жалила, однако девочка вставала и с каким-то мрачным упорством продолжала путь. Каждый шаг приближал ее к Сердцу Лесов, и теперь она уже не поддастся слабости. Соррель погибла, доставив ее сюда. Так неужели она, Лаурин, не сможет дойти до конца?
