– …и да исполнятся пророчества, явные и неявные, я да услышит меня, попирающего ныне обе половины Круга Земель, все и вся…
Но на сей раз Шету не случилось завершить заклинание – мощная и уродливая когтистая лапа вонзилась ему в плечо. Но Шет не сразу открыл глаза. Он все еще был полностью поглощен Наречием Хуммера.
И только когда огромный нетопырь потащил его на берег Озера Перевоплощений, словно коршун цыпленка, с губ Шета оке Лагина перестали слетать слова на Истинном Наречии Хуммера, чтобы уступить место одному-единственному имени, сказанному на языке людей. На языке Харрены.
– Элиен? – в полнейшем недоумении проговорил Шет оке Лагин.
– Остановись, любезный брат мой! – прогремел голос Белого Кузнеца Гаиллириса, владетеля Орина, Элиена Тремгора, когда он спрыгнул со спины Нетопыря Хегуру и направился к сидящему на траве Шет оке Лагину.
– Не лезь не в свое дело, харренский выскочка, – бессильно прохрипел Шет оке Лагин, предпринимая отчаянную попытку подняться на ноги и выхватить из ножен Коготь Хуммера.
Элиен был мощен, словно молодой кедр. В его руках был обнаженный меч. В его глазах – решимость и несгибаемая воля. Его скулы были гладко выбриты. «Где это он успел? – промелькнуло в голове у Шета оке Лагина, – на спине у нетопыря, что ли, брился?»
– Если ты отказываешься величать меня братом, назову тебя твоим истинным именем. Длань, Чресла и Уста Хуммера. И повторю. Останови Семя Ветра, Ок-танг Урайн! – сказал Элиен, и в его глазах блеснули искры ненависти.
Неожиданно для самого себя Шет оке Лагин расхохотался. Этот человек прилетел сюда верхом на нетопыре. Словно старый ведьмак или грютский военачальник Аганна. И он, этот комедиант, предлагает ему. Сиятельному князю, остановить Семя Ветра! Зачем? Если ему нужно остановить его, пусть попробует сделать это сам. Это не так сложно, как может показаться.
Хохоча, словно буйнопомешанный, Шет оке Лагин указал Элиену в сторону скромного, но все набирающего и набирающего силу водяного смерча, который уже захватил своими крыльями треть Озера Перевоплощений. Остановить Семя Ветра – что может быть глупее? И изумруд в правом ухе Шета оке Лагина засиял еще ярче. Пусть попробует. Он не будет мешать ему, пускай…
Шет оке Лагин снова сел на траву. Похоже, Коготь Хуммера ему не понадобится. Все разрешится само собой.
– Тогда я сделаю это сам, – бесстрастно сказал Элиен.
Земля под его ногами вновь задрожала. Откуда-то сверху посыпались остатки хрустального купола. Скалы пошли трещинами. Жуткий, утробный гул стал прорываться изо всех отверстий и провалов, которыми вдруг разверзлись берега озера. Похоже, тот чудовищный шторм, что разбушевался на море, теперь грозил захватить и саму сушу. Дагаат уходил под воду. Наречие Хуммера вошло в уста Элиена. Шет оке Лагин не знал, как остановить разрушение мира. Не знал, как остановить яростное совокупление стихий. Не знал этого и Октанг Урайн, овладевший телом Шета. Но то, что туманно для одних, ясно другим. Так всегда. Элиен, сын Тремгора из Ласара, преемник Леворго, Элиен, новый хранитель Шара, знал нужные слова, и он произнес их.
Казалось бы, не произошло ничего примечательного. Водоворот, в котором вращалось Семя Ветра, не исчез. Земля по-прежнему стонала и тряслась. Трещины ползли по ней. Ветер завывал, бросая в лицо Шета, который по-прежнему сидел на траве у берега, соленые брызги. Внешний мир остался таким же.
Но Шет оке Лагин, Единый в Двух Душах, понял, что слова Элиена достигли цели и биение стихий прекратилось.
Это означало, что нечеловеческим усилием воли Элиену удалось то, в саму возможность чего Шет оке Лагин не верил.
Это означало, что Семя Ветра сгинуло в пучине Озера Перевоплощений. Утонуло. Пропало. Как если бы оно было простым гранитным камешком.
Это означало, что он, Шет оке Лагин, посрамлен и как маг, и как человек – Элиену удалось пустить вспять время и…
– Да ты стал силен, братишка, – с недоброй усмешкой сказал Шет оке Латин, вскочив на ноги. – Ишь ты, видать, Леворго тебя не калачи печь учил.
Коготь Хуммера вновь покинул ножны. Теперь ему снова нашлась работа.
Элиен промолчал. Дальнейшее развитие событий он предвидел еще в тот момент, когда его взгляд встретился со взглядом брата. Теперь Шет оке Лагин, разумеется, захочет произнести все требуемые заклятия вновь и постараться вновь оживить Семя Ветра, отменив все, сказанное Элиеном.
– Ну что ж, сразимся как брат с братом? – с этими словами Шет оке Лагин поцеловал лезвие своего клинка.
– Я бы согласился с тобой, Единый в Двух Душах, если бы прежде ты согласился извлечь из своего уха серьгу. Покуда ты с ней, мой поединок останется поединком с герверитским царьком и Хуммеровым прихвостнем Октангом Урайном.
– Что ж, можешь оставаться при своем мнении, звезднорожденный, – бросил Шет оке Лагин. Его клинок взлетел вверх и, описав в воздухе стремительную дугу, встретился с клинком Элиена, высекая снопы изумрудно-зеленых искр.
Когда брат сходится в смертельном поединке с братом, зевакам всегда хватит пищи для пересудов. Но наблюдать этот поединок не случилось никому.
Сколь ни сильны были удары Шета оке Лагина, Элиену удавалось оставаться целым и невредимым. Но нанести по-настоящему сокрушительный удар самому Элиену не удавалось.
В искусстве меча они оба были мастерами равной величины. Так было двадцать лет назад. Так было десять лет назад. Так было всегда. Безбородый Элиен отрабатывал рубящие удары рука об руку с Шетом.
Неопытный и несколько тщедушный Шет учился закрываться и разить из-за плеча и наотмашь рука об руку с Элиеном. В смысле техники владения мечом Шет оке Лагин и Элиен были братьями-близнецами. Но на стороне Шета было одно существенное преимущество. Все его существо желало скорейшей смерти Элиена, преграждающего его путь к совершенству. Все его существо ощущало Элиена как помеху. Досадное препятствие. Почти все его «я» было поглощено волей Октанга Урайна, который желал одного – смерти противника.
Иное дело Элиен. Ему не хотелось смерти Шета. Ради него он некогда прошел пешком пол-Сармонта-зары. Ради него осилил кровопролитную войну, свершил немало ратных подвигов и не раз обнажал меч. Сколь бы ни был коварен Октанг Урайн, сколь бы ни был подл его замысел, Шет оке Лагин все равно оставался для него Шетом оке Лагином. Порабощенным. Загнанным в угол. Искалеченным до неузнаваемости. Но все-таки узнаваемым Шетом. Его Братом по Слову. Человеком, с которым его жизнь была скреплена узами, превосходившими саму смерть.
– Ты же не станешь убивать меня, Элиен?! Какого же рожна ты ломишь столь настойчиво? – ехидно спросил Элиена Шет, отирая пот со лба.
