– Ты еще не понял?! – крикнул ему карлик, вонзая секиру в то место, где еще мгновение назад находился Торвент.
– Что?! – хрипло выдохнул Торвент, пытаясь достать Горхлу в глубоком выпаде.
– Ты можешь убить меня, я могу убить тебя – и это ничего не решает! Сейчас все – в руках Шета!
– Скажи мне, Горхла… – топор Торвента, который наконец-то приноровился к странной рукопашной манере карлика, вырвал клок мяса из плеча Горхлы, – почему ты идешь вместе с Шетом? Почему ты с ним?
– Я иду не вместе с ним, а рядом с ним. Здесь есть разница.
Хармана убрала руку со лба неподвижно лежащего Герфегеста и поднялась на ноги, подбирая второй меч Стагевда, оброненный Хозяином Гамелинов.
На расщепленном стволе Шета уже не было. Да и самой сикоморы тоже не было. Вместо нее в воздухе зияла мерцающая угольно-черная пасть. Измененное место обнажало свои непостижимые клыки.
Хармана была бела как полотно. На ее правой щеке горела одинокая злая слеза. Только что ее возлюбленный пал бездыханным. Исчез, словно под землю провалился, Торвент. Гибло все, что было привычным, любимым, ненавидимым. Вместо этого из самых недр Дагаата, клокоча, подымалась неведомая мгла. Хармана не видела, но чувствовала неумолимое приближение страшных изменений.
– Госпожа Хармана из Дома Гамелинов? Вы что-то обронили…
Голос был тих, нежен и предупредителен. И принадлежал он Сиятельному князю Варана Шету оке Лагину. Хармана обернулась.
Шет стоял в трех шагах за ее спиной.
Хармана непроизвольно бросила взгляд под ноги. (Обронила? Что?)
Там лежали два меча. Два меча Стагевда. Две точных копии меча Стагевда. Такие же точно, то есть именно они, истинные мечи Стагевда, были сейчас у нее в руках.
Шет был очень близко. Он завел руки за спину. Коготь Хуммера покоился в его ножнах. Сиятельный князь бьш, таким образом, безоружен, уязвим, обречен.
Хармана лихорадочно решала загадку Шета. Мечи. Четыре меча. Два из них – подлинные, два – наваждение. Подлинные у нее в руках. Нет, не обязательно. В Измененных Местах вещи могут быть неуловимо текучими. Мечи могли подмениться. Она могла подобрать у тела Герфегеста подделку. Она быстра. Она может успеть вышвырнуть меч-наваждение прочь, подобрать в прыжке другой и вонзить его Шету под сердце. Она может успеть многое. И она не может ничего, Потому что Шет не даст ей ни малейшего шанса убить себя. Сейчас Хармана поняла это окончательно.
Хозяйка Гамелинов вышвырнула мечи себе под ноги. Теперь их было четыре – похожие между собой, как-четыре капли воды.
Шет одобрительно ухмыльнулся. Он сделал три шага. Он подошел к Хармане вплотную, и его ледяное дыхание высушило слезу на ее щеке.
Хармана застыла как каменное изваяние. Она знала, что грань, отделяющая ее от смерти, сейчас тоньше волоса. Она приготовилась умереть.
Шет оке Лагин медленно провел ладонью по ее волосам. Его рука остановилась у Харманы на затылке. Сиятельный князь властно привлек Харману к себе. Их губы на мгновение слились в поцелуе.
Хармана была слишком прекрасна, чтобы убивать ее. Шетокс Лагин знал, что даже в Мире Хуммера, который должен бь1л восстать по его воле из вод Алу-страла, найдется место для такой восхитительной наложницы, как Хармана.
Шет оке Лагин бережно опустил обмякшее бесчувственное тело Хозяйки Гамелинов на тропу, сочащуюся в этом месте непривычным белесым соком, и пошел к Озеру Перевоплощений. Он был один здесь. Он победил.
Среди магов всех времен и всех народов не нашлось бы такого глупца, кто бы не позавидовал Шету оке Лагину. Кто не восхитился бы. Потому что Семя Ветра попадает в мир Перевоплощений лишь однажды. И лишь однажды может оно слиться с водами Озера Перевоплощений.
Шет оке Лагин снял бронзовую миндалину с Семенем Ветра со своей шеи. Ганфала. Этот старик тоже мечтал оказаться на его месте. Но не оказался. Так всегда случается с неудачниками.
Шет оке Лагин сделал шаг к кромке озера. Он может бросить Семя прямо сейчас. Но Шет не торопился. Когда вершатся судьбы мира, спешить не следует. Тем более что в запасе у него теперь было довольно много времени. В запасе у него была теперь целая вечность.
И потому Шет неспешно вложил Коготь Хуммера в ножны. Здесь не с кем более драться. Здесь некого более страшиться. Если какому-нибудь полоумному Гамелину придет в голову помешать Сиятельному князю, он попросту испепелит его взглядом. На каком бы берегу Озера он ни находился. Здесь нет для него достойных противников.
И обутая в кожаную сандалию правая нога Шета оке Лагина ступила на дно озера. Он должен войти в воду по пояс. Она жжется. Она ядовита. Она тяжела – но это уже не имеет никакого значения. Тело Сиятельного князя, защищенное силой Семени Ветра, не претерпит никакого ущерба.
Шет сделал шаг. И еще один. Теперь вода доставала ему до колен. Он открыл медальон и извлек Семя. Сколько жадных рук стремилось к нему. Сколько жизней.унесло оно. Но Шету не было дела до сентиментальных размышлений о сути Путей и Судеб.
А потому он бросил Семя Ветра в воды озера Перевоплощений, и уста его отверзлись для предвечного Наречия Хуммера.
Вода доставала ему до пояса, но Шет не чувствовал ее жгучих прикосновений к своему телу. Он не видел ничего вокруг – ибо закрыл глаза. Внешний мир больше не донимал его своей суетностью. Весь мир теперь сосредоточился внутри Сиятельного князя. Его разум заволокло бордовой пеленой – словно бы Великая Мать Тайа-Ароан накрыла его своим покрывалом. Да и внутри самого Шета оке Лагина теперь не осталось почти ничего, кроме пронзительных, словно биение раскаленной стали, и холодных, словно предвечный лед, слов, пробуждающих необоримую силу Семени Ветра.
Он стоял неподвижно, раскинув руки. Слова текли из его уст потоком, складываясь в стихи заклинаний. Его веки были полузакрыты. Серьга в его ухе сияла, словно утренняя звезда в чистом небе. Его пальцы слегка подрагивали.
В трех локтях от него вился крохотный водяной смерч. С каждым новым заклинанием он рос. Становился все больше и больше. Семя Ветра было принято водами Озера Перевоплощений, и это не сулило ровным счетом ничего хорошего.
– …И да воскреснет забытая мощь, неизреченная предками, отвергнутая потомками, – шептал Шет оке Лагин.
Губы его едва двигались, но Семя Ветра слышало его. Вот уже на месте воронки возник водяной столб, и Священный Остров Дагаат задрожал от самого основания до вершины Алмазного Гвоздя, словно бы сотрясаемый землетрясением. Но Шет лишь улыбнулся. Это значило лишь одно: все идет так, как должно идти.
– …и да исполнятся пророчества, явные и неявные, я да услышит меня, попирающего ныне обе половины Круга Земель, все и вся…
