- Ладно! - процедил сквозь зубы Таниэль, поднимаясь, след за магом. - Даю тебе пять минут. И пусть потом не говорят, что Таниэль Вэнт не жертвует самым дорогим ради отряда и всей Империи! Проваливай, Вэнинг!
В следующий момент воин ринулся к мельнице, привлекая к себе внимание громкими оскорбительными воплями. Заметив врага, гоблины радостно заверещали и, толкаясь, понеслись за мужчиной. Однако поняв, что привлек внимание, Таниэль резко сменил направление, теперь убегая от загорячившихся существ.
Путь к мельнице оказался свободным.
Медлить в таких делах страшная ошибка. Поэтому Оливер, отогнав все тревоги, решил действовать, как их учили в Университете. Быстро, виртуозно и красиво. А если так не получалось, то грубо, но эффективно и по-прежнему быстро. Первые годы Оливер зачитывался книгами о былых великих магов, чьи имена и деяния навсегда вошли в историю. В них маги совершали подвиги красиво, по всем правилам и законам. Честно побеждали врагов и разбивали орды. Но позже наставники вдолбили в непутевую голову ученика одну простую вещь - историю пишут победители. Это в рассказах все достается легко и без труда, а в жизни даже маги уподобаясь крестьянам чистят навоз, если придется, и, засучив рукава, трудятся до пота. И действуют порой грязно и подло, но как иначе? Война не бывает без жертв, без крови, грязи и жестокости.
Эти мысли пришли Вэнингу в голову, когда он забирался по лестнице. Геройство не всегда уместно. И вряд ли враги оценят красивые, но ненужные слова, когда станут кромсать твое безжизненное тело.
Оливер отбросил люк и с шумом ввалился наверх.
Маг застал шаманов врасплох, как и ожидал.
Пять сгорбленных фигур застыли возле костра, взмахивая скрюченными неестественно тонкими руками. Сиреневое пламя колебалось по такт взмахов, извивалось. В темноте помещение силуэты шаманов выглядели тенями, отчего-то живущих собственной жизнью. Резко запахло протухшими яйцами, к горлу подкатила тошнота. А гоблины стали петь, раскачиваясь из стороны в сторону.
Появление молодого мага старые гоблины восприняли злобным шипением, навершие посохов за их спинами ожили, извиваясь змеями. Но напасть шаманы не напали, собираясь закончить ритуал.
Однако Вэнинг такой шанс им подарить был не намерен. Вырвавшиеся из уст слова могли показаться немного странными, нелепыми и слишком банальными. Впрочем, никого кроме Оливера из его соратников здесь не находилось.
- Во славу Гильдии умрите! Я атакую! - рявкнул Вэнинг и от страха, видя, как скрюченная рука одного из шаманов пытается что-то бросить в костер ударил по врагу двойным плетением, соединив мощь огня и силу земли.
Отдача заклинание отбросила переборщившего мага к стене, выбив дух. В помещении на краткий миг взорвалось ослепительное солнце, выжигая глаза. Пронеся гул, а когда Оливер открыл глаза, то увидел взметнувшуюся вверх мельничную крышу и сорванные лопасти. Вскоре они рухнули вниз, со страшным грохотом и скрежетом разлетевшись по улице, взметя столбы грязи и уничтожая урожай свеклы. Одна из лопастей глубоко ушла в землю, оставив за собой глубокую траншею, а вторая угодила в один из домов, снеся крышу и часть стены.
Трупы гоблинских шаманов представляли собой жалкое зрелище. Их маленькие дохлые тельца как будто вплавили в пол, а оставшуюся плоть увили ростки плюща, с листами, святящимися ядовито-зеленым. Оскаленные лица украшали причудливые символы.
Склонившись, Оливер рассмотрел украшения шаманов. Все как один носили черепа животных, запястья украшали браслеты из зубов, на тонких шеях имелись амулеты из костей. Маг брезгливо отодвинулся. Вэнинг не испытывал к погибшим ничего кроме неприязни.
Громкий протяжный гул набата привел Оливера в чувства. Вэнинг совсем забыл о своих товарищах. Но еще сильнее раздосадовало мага не исчезнувшее чувство тревоги. Он ошибся - шаманов было не пятеро. Где-то затаился еще один.
А набат звучал все громче и протяжней, извещая о беде, и взывая о помощи.
Привлекать внимание зеленых карликов, оказавшихся на удивление быстрыми, стало не самым правильным решением. Таниэль понял допущенную ошибку, когда стрела промелькнула совсем рядом с его головой, застряв в стене дома. Воин совсем забыл о лучниках. Идиот! Одно удирать подальше от мельницы и тащить за собой орущую ораву мечников и копейщиков, и совсем другое мчаться под градом стрел. Хорошо хоть стрелять приходилось наугад - Вэнт петлял по улицам не хуже зайца, убегающего от лисы. Помогали и дома. И все же Чемпиону приходилось тяжело. Два десятка разъяренных гоблинов за плечами. С этим даже трудно сравнивать пребывающего не в духе Мастера меча. А тренировки Овина больше походили на истязания и пытки. Теперь Таниэлю оставалось лишь благодарить мудрого наставника. Опыт в длинных забегах с препятствиями сейчас спасал бойцу жизнь.
В очередной раз, резко свернув влево, Таниэль перепрыгнул через изгородь. И дал стрекоча. Гоблины стали отставать. И вовремя, воин устал. Куртка и сапоги с налипшей грязью весили неимоверно много. А в длительном забеге лишний вес играет против вас.
Вэнт притормозил, пытаясь отдышаться и восстановить силы. Фора у воина пока имелась неплохая. Оперившись о стену дома, Таниэль утер пот, нежадно режущий глаза. И крепко выругался. Гоблины оказались куда сообразительней, чем он думал. Зеленые уродцы взяли его в кольцо, перекрыв улицы. Оставалось пробиваться с боем. Вполне здравое решение, если только не брать во внимание наличие лучников.
Обгонять стрелы Таниэль при всем мастерстве пока еще не научился. Воин ругнулся, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Обнаружил приближающей и вопящей толпы, в азарте совсем позабывшей об обычной сдержанности и терпеливости. Скинув куртку и сапоги, Таниэль уже приготовился к хорошей драке, но неожиданно взгляд наткнулся на часовню.
Решив положиться на судьбу и удачу, Вэнт бросился к храму, моля, чтобы особо ретивый гоблин не всадил промеж лопаток стрелу. И ведь как назло весь маршрут находился, как на ладони. Совершенно не зачем укрыться. Оставалось надеяться, что эти сорок ярдов станут в жизни Таниэля не последними...
Брат Бризнер перестал молиться и открыл глаза. Монах потерял счет времени. Вокруг все затихло. То ли гоблины затаились, то ли ушли.
- Боги! Я опять предал вас. Я укрываюсь, пока мои товарищи рискуют жизнями ради общего блага. А что же делаю я? Прячусь!
Святой отец решительно поднялся с колен. Если ему и суждено погибнуть, то он не станет бегать, а примет смерть с достоинством. Бризнер не задумываясь, распахнул дверь, выйдя на порог с высоко поднятой головой.
