Пат немедленно брякнулся на колени рядом с Кайзой, схватил его за плечи, но не стал трясти и даже не попытался заговорить. Вместо этого шут прислонился своим лбом к голове шамана и, прикрыв глаза, замер недвижим. Мало кто из присутствующих понимал, что происходит. Но наконец Пат поднял ресницы и посмотрел на короля неожиданно ясным взглядом. Глаза его лучились от счастья.
— Руальд, они убежали! Кайза напугал их! Напугал до полусмерти, — шут вдруг начал смеяться, нервно и чуть истерично, так что все вокруг наверняка подумали, будто господин Патрик двинулся умом. — Они бросили Фарра здесь! Не убили! И не забрали с собой! Он там, — Пат указал пальцем вниз, — в комнате уровнем ниже. Ему очень плохо, но твой сын жив! Жив, понимаешь?.. Надо только отпереть дверь поскорее!
— А что с колдуном? — ошалело спросил король.
— Он… он не может вернуться… держит мальчика.
— Держит? Что это значит?
— Ну просто… просто он рядом с ним… Я же сказал, твоему сыну совсем худо.
— И давно он так? — спросил Дени.
— Да не… Они ведь только ушли. Едва темень стала таять. Кайза скоро сам бы вам все сказал, не успел просто.
Руальд стиснул виски кулаками.
— Боги… Я ничего не понимаю… — он тряхнул головой и, не глядя больше на шамана, закричал своим людям. — Да что вы стоите? Взломайте же эту клятую дверь наконец! Чего ждете?! — и сам бросился вниз по лестнице, спеша к своему бедному мальчику. Остальные поспешили следом.
Пока солдаты орудовали топорами, кроша дерево в щепы, время тянулось бесконечно.
Но вот створка поддалась, затрещала, кто-то просунул руку в щель и отомкнул тяжелый засов. Отталкивая всех, Руальд ворвался в комнату и заметался в полумраке, ища самое драгоценное, что осталось у него в этой жизни. Кому-то достало ума внести наконец факелы и в ярком свете король увидел своего сына.
Фарр лежал прямо на полу возле окна, его небрежно завернули в какую-то тряпку, которая мало согревала, но лишала возможности двинуться — узлы были затянуты туго, без малейшей жалости… а крошечное личико обвязано плотно свернутым платком.
"Бедный крошка… — Элея едва не заплакала, увидев, как король рухнул на колени перед младенцем и трясущимися руками попытался снять эти немилосердные путы. — Как же он не задохнулся…" — пальцы Руальда соскальзывали с узлов, он едва справился с ними, отбросил прочь платок, развязал тряпки, стянувшие измученное тельце…
— Мой сыночек… — прижал его к себе, содрогаясь в беззвучном плаче. Элея отвернулась, не в силах смотреть на слезы, сбегающие по щекам короля. Никогда еще она не видела его таким, не видела столько любви в этом лице… Принцесса Белых Островов так и не смогла подарить своему мужу сына… А Фарр даже не кричал, он еле слышно издавал какие-то жалобные звуки. — Мой малыш…
Пока Руальд был всецело поглощен встречей с наследником, его люди думали уже о другом. Воины облепили окно, пытаясь понять, куда и как скрылись беглецы. Утренний свет только-только озарил горизонт, тронув горные склоны нежно розовым сиянием.
— Я не думаю, что они ушли далеко, — раздался голос у Элеи за спиной. Обернувшись, она увидела, как вошел Кайза. — Там за окном — одни отвесные скалы.
Шаман оказался прав. Зоркие воины Руальда очень быстро разглядели в предрассветном сумраке три фигуры, прилепившиеся к стене горного отвеса под окном. Именно об этом и доложили королю.
— Ваше Величество, они сделали веревку из простынь. Но надолго ее не хватило… — добавил Гиро, — теперь ваши враги могут держаться только за камни. Прикажете расстрелять?
Руальд их, казалось, не слышал. Забыв обо всем, он бережно баюкал своего мальчика, завернув его прямо в подол плаща, чтобы дитя не страдало от холода. Глаза короля ласкали младенца пожалуй еще нежней, чем руки, и не видели ничего более, кроме этого беспомощного маленького существа.
— Ваше Величество… — Руальд обернулся на зов, словно не понимая, чего еще от него хотят. — Преступники. Похитители вашего сына, — Дени пытался втолковать королю, что еще не все дела сделаны. — Как велите обойтись с этими людьми? Прежде вы говорили, солдат надо убить, а графа лишь ранить.
— Да… — Руальд глубоко вздохнул, приходя в себя. — Постарайтесь их всех взять живыми. Пусть Торья побеседует с этими людьми в своих застенках.
Элея тоже подошла к окну и выглянула наружу. Рассмотрев цеплявшихся за скальные выступы людей, она подумала, что достать их оттуда будет не так-то просто.
9
Беглецы беглецами, а вот вытащить из каморки матушку Луту оказалось едва ли не сложнее, чем снять графа со склона утеса. Бедная кормилица натерпелась страху… она решилась отомкнуть засов, только когда на дверь обрушил свой кулак сам король. Услышав, что в случае гибели голодного наследника она будет сначала полуповешена, потом полуутоплена и наконец четвертована, матушка Лута таки нашла в себе силы перебороть боязнь.
Оглядевшись и поняв, что перед ней в самом деле стоит король Закатного Края, кормилица бухнулась перед ним на колени и в восторженном благоговении начала нести обычную верноподданническую чушь.
— Да встаньте вы, — поморщился Руальд. — Вас не за этим искали.
Когда кормилица увидела почти бесчувственного Фарра, она коротко охнула и поспешно распустила завязки лифа на своей пышной — хоть на целую тройню — груди. Приложив к ней дитя, сокрушенно запричитала, сетуя на людскую жестокость. Матушке уже было все равно, чьим сыном оказался вверенный ей младенец — главное, что он пришел в себя и потянулся к молоку.
Элея в это время зашла в каморку — отыскать и свою служанку. Не следовало оставлять ее одну в этом полуразрушенном замке, откуда уже разбежались все его немногочисленные слуги.
— Молчунья?.. — ласково позвала она девушку. — Ну хватит бояться. Все плохое давно кончилось. — Выходи, — она нашла служанку под кроватью, где та, зажмурившись, вздрагивала и беззвучно шевелила губами. Когда Элея почти насильно вытащила девушку из ее убежища, та несколько мгновений, вздрагивая, таращилась на дверь, в проеме которой была видна матушка Лута с Фарром, а потом вдруг рухнула на колени, обхватила ноги Элеи и разрыдалась. Плакала она совсем, как обычные люди, и это было так неожиданно, так странно, что принцесса растерялась и сама тихонько опустилась рядом с бедной немой девушкой.
— Ну перестань… — прошептала она, гладя ее по голове. — Глупышка…
Добрые слова сделали свое дело — понемногу Молчунья успокоилась. Однако к этому моменту Патрик уже успел потерять Элею. Он возник на пороге комнатушки взволнованный и полный тревоги, но увидев свою пропажу, сразу вздохнул с облегчением.
