Колени его еще подгибались, но он сделал шаг и не останавливался, пока не взобрался на Джиди'ина. Да, подумал он, для них лучше, если они будут, меня бояться. А для него лучше позабыть о Двуречье и не ропща нести свою ношу. Хотелось бы только знать, полегчает когда-нибудь эта ноша или будет становиться все тяжелее и тяжелее.
ГЛАВА 11. Уроки и наставники
Лишь когда Ранд вышел за дверь, Верин позволила себе глубоко вздохнуть. Ведь говорила же она и Суан, и Морейн, насколько он может быть опасен. Ни та ни другая не прислушались, и что же? Не прошло и полугода, а Суан усмирена и скорей всего мертва, тогда как Морейн… Улицы Кэймлина полнились всякими слухами о Возрожденном Драконе, порой самыми невероятными, но никто не говорил о том, что рядом с ним Айз Седай. Морейн могла позволить ему считать, будто он поступает по-своему, но на деле никогда не выпустила бы его из-под контроля, а уж тем паче теперь, когда он вошел в такую силу. Уж не пришлось ли ей столкнуться с куда худшим натиском с его стороны, нежели только что выдержали они? С тех пор как Верин видела его в последний раз, Ранд заметно повзрослел, а на лице его явственно проступили следы внутренней борьбы Одному Свету ведомо, в здравом ли он уме и не была ли та борьба борьбой с надвигающимся безумием.
Итак, Морейн скорее всего мертва. Суан мертва. Белая Башня расколота, и Ранд, похоже, на грани безумия. Верин досадливо прищелкнула языком. Неужто почти семьдесят лет кропотливой работы пойдут прахом из-за одного молодого упрямца? Нет, она прожила слишком долго, испытала слишком много, чтобы даже в таких обстоятельствах позволить себе отчаяться. В первую очередь следует думать о главном, о том, что надо предпринять, а не сокрушаться по поводу того, чего, возможно, и не случится. Это правило вдалбливали ей в Башне, и она не только заучила урок, но и приняла сердцем.
А главным сейчас было успокоить девчонок, все еще дрожавших и всхлипывавших, сбившись в тесную кучку. Верин могла их понять, она-то не впервые сталкивалась с направлявшим Силу мужчиной, но всякий раз желудок ее вел себя словно на море во время качки. Стараясь, чтобы голос ее звучал по-матерински ласково и уверенно, она принялась утешать девушек — одну погладит по плечу, другую по головке — и убеждать их, что Ранд ушел, а значит, ничего страшного больше не случится. Это стоило ей немалых усилий, но наконец рыдания стихли. Правда, Дженеси не унималась и требовала, чтобы ей сказали, что Ранд говорил неправду, а все увиденное всего-навсего фокус. Бодевин столь же настойчиво твердила о необходимости спасти ее брата — Верин дорого бы дала за возможность узнать, где этот самый брат находится, — а Ларин лопотала одно: надо сейчас же, сию минуту убираться из Кэймлина.
Отделив от прочих одну из служанок, простоватую с виду женщину лет на двадцать старше любой из двуреченок, дрожавшую и утиравшую передником слезы, Верин спросила, как ее зовут, а потом распорядилась:
— Принеси-ка им свежезаваренного чаю, Эзрил. Меду добавь побольше да влей по капельке бренди. — Посмотрев на девушек, Айз Седай поправилась: — Нет, Пожалуй, не по капельке. Плесни каждой как следует, это поможет им успокоиться. Да и вам, служанкам, не помешает принять по стопочке.
Эзрил всхлипнула, шмыгнула носом, поморгала, но в конце концов, утерев лицо, сделала реверанс. Возвращение к привычным обязанностям в какой-то мере привело ее в чувство.
— Чай им подай в комнаты, — сказала Аланна, и Верин кивнула в подтверждение. — Сон творит чудеса. Правда, они и встали-то совсем недавно, но ничего. Усталость и бренди сделают свое дело.
Это распоряжение вызвало переполох.
— Нам здесь не спрятаться, — ухитрилась вставить Ларин, хотя почти непрерывно всхлипывала. — Бежать надо! Скорее бежать. Он всех нас перебьет!
Щеки Бодевин блестели от слез, но на лице ее появилось решительное выражение.
— Еще чего надумала, бежать! Надо сначала Мэта найти! Нельзя же оставить его с этим… с этим, который… Даже если это Ранд, мы не имеем права…
— А я хочу посмотреть Кэймлин, — расхрабрившись, пискнула все еще дрожавшая Дженеси.
Мнения разделились. Некоторые, несмотря на страх, поддержали Дженеси, большая же часть девушек настаивала на немедленном отъезде. А одна из них, слишком светленькая для двуреченки, Илли из Сторожевого Холма, заголосила что было мочи.
Верин с трудом удержалась от искушения отшлепать всю эту ораву. Самых молоденьких еще можно оправдать, но Ларин, Илли и некоторые другие уже заплетали косы и считались женщинами. В конце концов, опасность миновала, да большинства из них она и не коснулась. Но с другой стороны, девушки устали, визит Ранда явился для них потрясением, и, скорее всего, их ждет немало подобных потрясений в ближайшем будущем.
Исходя из этого она предпочла не давать воли своему раздражению. А вот Аланна — нет. Эта сестра даже среди Зеленых славилась вспыльчивым нравом, каковой недостаток в последнее время заметно усугубился.
— Отправляйтесь в свои комнаты, — невозмутимо промолвила она, но спокоен был лишь ее голос.
Верин вздохнула, увидев, как из потоков Воздуха и Огня Аланна сплетает Иллюзию. Глаза у девиц чуть не повыскакивали из орбит, комната наполнилась охами и ахами. Реальной нужды прибегать к такому сильному средству не было, но обычай не одобрял вмешательства в действия другой сестры, да, по правде говоря, Верин и сама почувствовала немалое облегчение, когда смолкли завывания Илли. Ведь и ей самой спокойствие давалось непросто. Необученные девчонки, конечно, не могли видеть свитых Аланной потоков, и им казалось, что с каждым словом Айз Седай становится все выше и выше. И голос ее словно рос вместе с ней — тон оставался неизменным, но звучал теперь громко, под стать росту Зеленой сестры.
— Вам предстоит стать послушницами, а первая добродетель послушницы — послушание. Вы должны повиноваться Айз Седай без проволочек, жалоб и попыток уклониться. — Аланна стояла посреди комнаты, оставаясь в глазах Верин такой же, как и прежде, но девушкам казалось, будто ее голова уперлась в потолочную балку. — А теперь бегом! Той из вас, которой не окажется в комнате, когда я досчитаю до пяти, придется жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Раз… два…
Не успела она произнести «три»., а девицы уже гурьбой мчались по лестнице — удивительно, как они друг дружку не затоптали.
Аланна не стала утруждать себя счетом до пяти и, как только последняя из двуреченских девушек исчезла наверху, отпустила саидар. Иллюзия пропала, и Айз Седай удовлетворенно кивнула.
Теперь этих девчонок придется уговаривать хоть нос высунуть из комнаты, подумала Верин, но может, оно и к лучшему. При таком повороте дел предпочтительнее, чтобы их не подмывало тайком улизнуть из гостиницы да посмотреть город. Сейчас не до того, чтобы разыскивать этих недотеп и возвращать на место.
