Гиаллен погладил меня по волосам, достал из кармана браслет и ловко надел мне его на правую руку. Затем второй такой же вручил мне:
— Мели, давай, надень мне обручальный браслет.
Вообще-то у обычных людей в этом случае в ходу кольца, только маги брак скрепляют браслетами. Резонно: пальцы им нужны для другого, и если маг надел кольцо или перстень, то можно побиться об заклад: это мощный артефакт. А запястья для такого дела не жалко.
До заключения брака браслет будет болтаться, звенеть металлом, его легко снять. А вот после ритуала он практически сольется с рукой и останется там до самой смерти.
Как это Ал так ловко подсуетился? Где только браслеты взял? Подобную красоту скорее мог на меня надеть Юстин, все-таки принц. Старинные, золотые, с изящным полустертым рисунком, изображающим переплетенные стебли трав. Такие обычно хранятся в семейных сокровищницах и передаются от отца к сыну. Судя по той биографии, которую Ал мне озвучивал, будучи духом, у него их быть не могло. Купил? Не смешите меня, родовые браслеты не продаются.
Но сейчас не время задавать вопросы. Тем более Светоний отошел немного от удивления и начал спрашивать сам:
— Что это, Ал? Или… Это ее цена за твое возвращение? Ты поклялся ей жениться?
— Ты что, Свет, с дуба рухнул? Я поклялся ей поделиться своими знаниями и помочь получить степень магистра. А это моя цена за ее лояльность. Мне нужна эта девочка.
Он снова обратился ко мне:
— Ну же, Мели, не тяни, надень мне браслет. Я же знаю, ты не против.
Я заартачилась.
— А вот я не знаю. Нет у меня такой информации.
Он ласково дунул мне в ухо:
— Мели, поразмысли. Готова ли ты к тому, что я уйду из твоей жизни и никогда там больше не появлюсь? Ну?
Он уйдет и не вернется? Ишь, размечтался! Ну нет! От меня не уйдешь!
Я живенько навертела браслет на запястье архимага, после чего меня схватили и поцеловали.
О! Это было нечто! Как будто весь мир выключился и мы остались на всем белом свете вдвоем, единственные мужчина и женщина во вселенной. Я говорила, что мне понравилось как целуется Юстин? Забудьте. Свидетельствую: его поцелуи рядом не лежали.
Когда поцелуй закончился и я пришла в себя, то была неприятно поражена. Светоний смотрел на нас квадратными от удивления глазами. Да что Светоний! Все маги бросили свои дела и уставились на нас. Я дернула Ала за руку и зашипела:
— Зачем ты устроил этот цирк? Теперь все на нас пялятся.
— Все нормально. Пусть завидуют.
Вот как с таким спорить? Я плюнула и промолчала. Ал же заявил во всеуслышание:
— Теперь Мелисента — моя невеста. Ну что стоишь, Свет? Иди на место. Заседание продолжается.
— А Вы не хотите вернуться на свое, мессир Гиаллен? — задал вопрос кто-то из толпы магов.
— Не-а, я лучше со своей невестой посижу. Окажу ей моральную поддержку. Или кто-то против?
И такая вдруг угроза прозвучала в его голосе, что неизвестный сразу сдался:
— Нет-нет, сидите где хотите, возражений не имеется.
Маги уселись и стали между собой переговариваться. Не знаю, что они обсуждали, но на нормальное заседание суда это никаким боком не тянуло. Гиаллен же тем временем поздоровался за руку с Игерраном и попросил его следить за тем, чтобы мои права не ущемлялись.
— Знаю я наших магов, хитрые сволочи. Без мыла в задницу влезут. А наша девочка, хоть и умная, но еще совсем неопытная, как бы не обошли. Я тоже не юрист, тонкостей не знаю, вся надежда на Вас, Игерран.
— Не извольте беспокоиться, я Мелисенту не брошу. У нас договор.
Ага, хороший такой, выгодный.
Тем временем маги Совета бросили трепаться и устроились по-новому. Трое, Светоний, Дионисий и Аристарх как бы в президиуме, Эбенезер отдельно, а все остальные кучкой. Откуда ни возьмись взялся стол для секретаря и сам этот секретарь, молоденький мальчик в мантии юриста. Другой стол возник перед импровизированным президиумом. Затем, когда все наконец расселись и наступила тишина, Аристарх своим громовым голосом возгласил:
— Мы пришли сюда чтобы разобрать дело Мелисенты Мери и вынести приговор виновной в черной волшбе.
Далее он чуть снизил громкость и продолжил уже в более мягкой манере:
— По ходу слушаний лично мне стало ясно, что вины на Мелисенте нет. Напротив, я убедился, что эта девушка стала жертвой преступников, замысливших и осуществивших страшное злодеяние. Именно с помощью черной волшбы дух архимага Гиаллена был отделен от тела. Это произошло тогда, когда Гиаллен пропал, а значит, за семь месяцев до того, как на Остров Магов попала Мелисента. Ясно, что девушка ни по уровню силы, ни просто физически не могла принять в этом участия. Возникает вопрос: а кто же совершил преступление? И еще один вопрос меня волнует: кто постарался обвинить в этом невиновную? Кто нарушил все мыслимые законы Валариэтана, стремясь покрыть злодеяние?
Красиво говорит. А главное, меня называет невиновной и пострадавшей. Это хорошо.
Сидящий отдельно Эбенезер вдруг ехидненько так произнес:
— Так, может, вы уже заодно и снимите с девицы все обвинения? Отпустите? Несмотря на все улики?
Про какие улики он там говорит?
Аристарх, видимо, тоже не понял:
— О чем речь, уважаемый Эбенезер? О каких уликах? О таких же, как та, с помощью которой пытались лишить Гиаллена его личности? Я вчера просмотрел дело, и ничего, заслуживающего внимания и доверия, там не обнаружил. Или Вы хотите сем показать, насколько непрофессионально работают Ваши подручные?
Но председатель (настоящий или бывший) не сдавался.
— Хорошо, улики Вы рассматривать не хотите. Тогда давайте проголосуем: кто за то, чтобы снять с девицы Мелисенты Мери все обвинения и отпустить ее?
Хитрожопая сволочь! В Совете магов такие вопросы не решаются простым большинством. «За» должно быть более двух третей судей, тогда решение считается принятым. А у него еще есть здесь сторонники.
— Аристарх кивнул, соглашаясь, попросил Светония считать голоса и объявил на весь пустой и гулкий зал:
— Голосуем: кто за то, чтобы снять с девицы Мелисенты Мери все обвинения и признать ее в этом деле потерпевшей? Кто «за»?
Я ошибалась вместе с целителем. У Эбенезера, как он считал, в кармане шесть судей. Просчитался, старый хорек! Те, что пока себя не замазали окончательно, поспешили проголосовать вместе со всеми. Из присутствующих здесь семнадцати членов Совета четырнадцать проголосовали за меня! Против оказались сам Эбенезер, Велизарий (он просто повторил действия своего приятеля) и, что удивительно, Волумния. Неужели старушка влюблена в этого пердуна? Те, на кого я плохо думала: боевик, некромант, огневик и зельевар, поспешили переметнуться на сторону победителей.
