Ингри подумал о том, что его предположение, будто Венсел отказался от использования Фары в качестве священного гонца, может оказаться ошибочным: ведь он, Ингри, способен очистить ее душу после смерти, как очистил душу ее брата. Не ради этого ли тащит его за собой Венсел? Сходятся ли тут концы с концами? Не особенно… но Ингри пока что ни в чем не видел особого смысла.
— Значит, вы и Венсела не могли бы очистить, пока он жив, — продолжала Фара, нахмурив брови.
— Венсел… Видите ли, Венсел не просто обладает духом коня — как это случилось с вами. Он… одержим. Думаю, «одержим» — самое подходящее слово… одержим духом или целой связкой душ… По крайней мере он утверждает, что является воплощением последнего священного короля Древнего Вилда. — «И не только утверждает…» — Ему сохраняет жизнь, хочет он того или нет, могучее заклятие, связывающее его с Кровавым Полем.
Голос Фары прозвучал хрипло:
— Не думаете ли вы, что он безумен?
— Да. Однако он не лжет, — неохотно добавил Ингри. — По крайней мере в том, что касается того ужасного обряда.
Фара бросила на Ингри долгий взгляд. Он почти ожидал, что она спросит: «А сами вы не безумны?» — ответа на этот вопрос Инфи не знал, — но вместо этого Фара сказала:
— Я почувствовала, что он изменился. Он и в самом деле изменился прошлой ночью, когда умер папа.
— Да. Он вернул себе магию сана священного короля или по крайней мере какую-то недостающую ее часть. Теперь он стал… ну, не знаю, кем он стал, но он явно стремится опередить время.
Фара покачала головой.
— Венсел никогда не обращал внимания на время. Эта его особенность ужасно меня раздражала.
— Существо, обитающее в теле Венсела, — на самом деле не Венсел. Нужно все время помнить об этом.
Фара потерла виски.
— У вас болит голова? — осторожно поинтересовался Инфи.
— Нет, и это очень странно.
Как им еще больше задержать Хорсривера? Разделиться, чтобы ему дольше пришлось их искать? Это была бы хитрая уловка: Ингри мог прыгнуть в реку и позволить потоку, который не подчиняется воле священного короля, унести его на многие мили вниз по течению. Ингри попытался вспомнить, проезжали ли они мимо порогов… Но нет: он не мог оставить женщину в одиночестве дрожать на берегу в ожидании, пока ее найдет сверхъестественное чудовище — ее супруг.
— Принц-маршал Биаст поручил мне охранять вас. Мы не можем разделиться.
— Хорошо, милорд, — с благодарностью кивнула Фара.
— Венсел в первую очередь будет искать нас вдоль берега. Давайте по крайней мере углубимся подальше в лес.
Этого, конечно, было бы недостаточно для того, чтобы совсем скрыться от Хорсривера: Ингри уже чувствовал его зов, с каждым мгновением становившийся все более настойчивым. К тому же, сказать по правде, он испытывал ужасное любопытство в отношении Кровавого Поля. Он хотел его увидеть, это было ему необходимо. И самым быстрым способом удовлетворить любопытство было позволить Венселу туда их отвезти. «Да, но не слишком быстро». Они с Фарой были, возможно, всем, в чем нуждался Венсел, но Ингри не был уверен, что и ему этого достаточно. «Мне нужна Йяда — в этом нет сомнений». Знает ли об этом Хорсривер? Может быть, как раз тут кроется причина его стремления их разлучить? «Верь в богов, и Они все тебе даруют?» Ох, едва ли… Ингри неожиданно подумал, что богам, возможно, так же трудно полагаться на него, как и ему — на Них, и его вдруг на мгновение охватило отчаянное странное желание показать Им, как следует делать дело.
Должно быть, эти безумные мысли придали ему устрашающий вид — Фара отступила на шаг в сторону.
— Я последую за вами, милорд, — сказала она слабым голосом.
Они начали продираться сквозь кустарник, через гниющие стволы поваленных разливом реки деревьев — к каменистому склону, на котором густо росли сосны. Потом они пересекли залитую солнцем лужайку, поросшую высоким чертополохом; головки репейника образовали прерывистые узоры на их влажной одежде. За колючими зарослями ежевики снова начался лес, и летящие тонкие паутинки начали липнуть к лицам Ингри и Фары. Препятствия принесли определенную пользу, решил Ингри: они с Фарой согрелись, а их одежда стала высыхать.
Однако совсем скоро они услышали, как сквозь чащу ломится какое-то крупное животное. Ничего более опасного, чем то, что они уже пережили, ожидать Ингри и Фару не могло, но это не означало, что опасностью можно пренебречь. Ингри замер на месте, стиснув рукоять меча, а Фара съежилась у него за спиной. Из отбрасываемых деревьями танцующих теней появился, недовольно фыркая, жеребец Хорсривера.
Вздох Венсела, когда он увидел беглецов, выражал и гнев, и облегчение. Всякое желание скрыться покинуло душу Ингри, растаяв от близости повелителя. Ингри вежливо приветствовал графа.
— Благодарю, лорд Ингри, — сказал, подъезжая, Венсел.
— Сир…
- Моя лошадь споткнулась, — сказала Фара, хоть супруг ее ни о чем и не спрашивал. — Я чуть не утонула. Лорд Ингри вытащил меня.
Ингри не стал поправлять ее: в конце концов, все зависит отточки зрения, решил он. Его собственная точка зрения находилась по большей части под водой…
— Да, я видел, — отозвался Венсел.
«Не все видел, иначе не стал бы так искренне меня благодарить». Взгляд, который бросил на Ингри Хорсривер, был задумчив, но совсем не подозрителен.
— Подсади ее, — распорядился граф, протягивая руку Фаре, и Ингри пришлось подставить ладони под покрытый грязью сапог принцессы, помогая ей сесть на коня позади супруга. Сам он устало поплелся позади всадников, позволяя жеребцу проложить дорогу сквозь заросли и смести всю паутину.
Путникам потребовалось больше часа, чтобы снова выбраться на дорогу; там им пришлось свернуть на восток и пройти еще полмили к тому месту, где Венсел привязал лошадей. Тут, к тайному удовлетворению Ингри, выяснилось, что кобыла Фары при падении повредила ногу. Венсел снял с нее седельные сумки и отпустил на свободу; Ингри было велено нагрузить своего коня дополнительным грузом, а Фару граф снова усадил на своего жеребца. Теперь они двигались на запад гораздо медленнее, чем раньше.
Потеряно часа четыре, а то и больше… Этого недостаточно. «Что ж, начало положено».
К тому времени, когда они добрались, свернув с тропы, до маленького нищего селения, едва ли заслуживающего названия хутора, Ингри добавил еще два часа проволочек. Солнце скрылось за деревьями. Хорсривер, хмурясь, оценил угасающий свет, сочащийся между стволами, и махнул рукой в сторону строений. Забор из гнилых досок служил слабой защитой от диких зверей и уж совсем не мог бы остановить злоумышленников.
