Маг между тем подошёл к краю стены и, прежде чем сотник успел его остановить, нараспев прочитал короткое заклинание. С его рук с гудящим рёвом сорвался огненный шар и стремительно понёсся к всаднику. То, что произошло дальше, стало для Бавира, да и не для него одного, полной неожиданностью. Он прекрасно понимал, что неизвестного всадника сейчас защищают от стрел и заклинаний добрая половина магов Королевской армии. Огненный шар должен был врезаться в магический щит, но этого не произошло. С шипением рассерженной змеи шар преодолел расстояние до всадника и взорвался в воздухе снопом ослепляющих искр, разрубленный чёрным лезвием меча. Гнедой жеребец нервно всхрапнул, но всадник успокаивающе похлопал его по шее и убрал меч обратно в ножны. По спине Бавира побежали предательские мурашки, и отнюдь не холодный северный ветер был тому виной. Никакие артефакты, зачарованное оружие или магическая защита не позволяли так играючи расправляться с не самым слабым заклинанием Огня.
Всадник между тем неспешно преодолел расстояние до стены и остановился. Сердце сотника предательски ёкнуло, когда тот поднял голову и посмотрел, казалось, прямо на него. Солнечный луч, чудом пробившийся из серого небесного марева, сверкнул, отразившись от золотого обода короны на глухом чёрном шлеме.
— Жители Кириона! — Король говорил негромко, но усиленный магией голос словно гром гремел над городом. — Я пришёл дать вам выбор! Выбор этот прост: сдача или смерть. Если завтра в полдень ворота не откроются, я клянусь — этот город перестанет существовать! Если вы сдадитесь, то ВСЕМ кроме герцога Сигурта я обещаю полное помилование. — На мгновение король замолчал, словно обдумывал что-то. — В течение сегодняшнего дня женщины и дети могут покинуть город, — добавил он. — Их не тронут, слово короля! Если завтра город не сдастся, я уничтожу всех, кто останется за его стенами.
Вот теперь Бавиру стало действительно страшно. В памяти всплыли жуткие слухи о безжалостности молодого короля.
— Это он!
Сотник стражи оглянулся. Мессир Эстельнаэр выглядел так, словно увидел живое воплощение своих ночных кошмаров.
— Это действительно он! — Голос мага задрожал. Лицо, побелевшее, словно полотно, исказила гримаса страха. — Отродье Падшего! На него совершенно не действует магия! Я помню, как в ту ночь он, смеясь, отбивал этим проклятым мечом наши заклинания и убивал. Убивал! Убивал! — пьяно рассмеялся маг. — Вы все! — прокричал он, указывая рукой на несущих дозор стражников. — Вы мертвы! Мертвы! Вокруг меня одни мертвецы! — он вновь хрипло расхохотался, подавился и закашлял. — Все мы мертвецы, — пробормотал Эстельнаэр себе под нос. — Поэтому надо выпить! У меня в покоях должна оставаться бутылка вина. Да, это правильная мысль!
Пьяно покачиваясь из стороны в сторону, он побрёл к лестнице.
— Эй, там! — очнулся сотник. — Помогите мессиру магу добраться до своих покоев… Не хватало ещё, чтобы пьяный дурак расшибся на лестнице, — произнёс он уже тише, вновь переводя взгляд на короля Леклиса.
Рядом сухо щелкнула тетива: у кого-то из лучников не выдержали нервы. Бавир с ужасом ждал, что Леклис картинным движением отобьёт стрелу прямо в воздухе, но этого не произошло, и стрела сгорела, остановленная магической защитой. Лучник зло выругался, но больше искушать судьбу не стал.
Король не обратил на выстрел никакого внимания. Немного проехав вдоль стен, он развернулся и скоро скрылся из виду за осадным валом.
— Этот молокосос опять нажрался как свинья? — К Бавиру подошёл один из его сержантов. — С таким Боевым магом много не навоюешь.
— Другого Боевого мага у нас нет, — хмуро буркнул он в ответ. — Ты слышал, что сказал король?
— А то! Полгорода слышало небось. Маги короля не чета нашим! Что будем делать, сотник? Подыхать во имя герцога мне совсем не хочется.
— Тише ты! — одёрнул Бавир друга и, взяв под локоть, оттащил подальше от любопытных ушей. — Спаси нас Творец, если тебя услышит кто-нибудь из прислужников герцога. Вспомни старину Дэйна, повешенного неделю назад. Он всего лишь спьяну сболтнул о том дерьме, в котором мы оказались по милости нашего славного правителя. Наверняка его сдала эта тварь Лонг, он давно метил на его место.
— Так что будем делать?
— Отправим женщин и детей из города и будем готовиться к смерти! — зло сплюнул сотник. — Больше нам ничего не остаётся. Все городские ворота и самого герцога охраняют преданные ему наёмники, да и на магов надежды нет. Герцог никогда не жалел для них щедрых денежных подачек.
* * *
Зимний день короток. Дарившее благословенный свет солнце быстро скрылось за горизонтом, на время отдавая землю во власть ночи.
Когда Мезамир пришёл с докладом, я сидел в своём шатре, медленно потягивая подогретое, с пряными травами и мёдом вино, наслаждаясь краткими мгновениями отдыха. Выражение лица вампира не предвещало ничего хорошего. И я прекрасно знал, что тому виной.
— Кто-нибудь покинул город?
ВСЁ ИГРАЕШЬ В БЛАГОРОДСТВО? ЗАЧЕМ ЗАДАВАТЬ ВОПРОС, ЕСЛИ ОТВЕТ ТЕБЕ БЫЛ ИЗВЕСТЕН ЗАРАНЕЕ?
— Нет, — отрицательно покачал головой вампир.
Я закрыл глаза, собираясь с мыслями. Что же, я сделал всё, что было в моих силах, чтобы избежать резни. Потом, правда, скажут, что это не так. Оставьте детям сказки про благородство войны, любой удачный штурм вражеского города оканчивается грабежом и резнёй мирных жителей. И никакие кары, угрозы и казни не остановят разгорячённых кровью воинов. Даже орки, послушные и преданные до фанатизма орки, не устоят перед кровавым безумием. Право войны… Любим мы придумывать оправдание собственной низости, жадности и алчности.
— Прикажи Меченому начать подготовку к штурму! Город я объявляю открытым военным трофеем — я махнул рукой в сторону выхода из шатра, показывая, что хочу остаться один.
Мезамир молча кивнул и вышел, оставляя меня на один на один со своими мыслями.
А ТЫ ЕЩЁ УДИВЛЯЕШЬСЯ, ПОЧЕМУ ТЕБЯ МУЧАЮТ КОШМАРЫ?
Открытый военный трофей — этот термин впервые ввёл Урраз — Великий Рука Орков. Прежде орки никогда не защищали свои поселения стенами. Наивно считая, что доблесть защитников лучше всяких стен. Но и штурмовать города они не умели. Не знали и не использовали осадных машин сложнее тарана. Да что там тараны! Раньше орки пренебрегали в бою даже луками, называя его оружием трусов. Великий Рука всё это исправил, сделав орков тем, чем они являются и по сей день. Немного удачи — и сейчас вместо Рассветной Империи была бы Империя Орков.
Если город не открывал ворота и не сдавался на милость победителя, то Урраз объявлял его открытым военным трофеем. И через три дня после штурма армия орков двигалась дальше, оставляя после себя пустынную груду дымящихся развалин и горы мертвецов. Как показало время, подобная тактика оказалась весьма действенной. Можно долго говорить о том, что мёртвый лев лучше живого пса. Но что выбирают чаще, когда встаёт выбор: жизнь или смерть? Настоящий воин не боится смерти… Ха! Чушь! Страх и бесстрашие в бою одинаково губительны. А не боится смерти только глупец или герой, то есть полный глупец. Если бы у героев было время подумать, героизма бы не было вообще. Ведь героизм — это род смерти, а не образ жизни. И мёртвых героев гораздо больше, чем живых.
