Мастер-корабел покачал головой. Для него в каюте было совершенно тихо.
— Но это не мешает мне с тобой разговаривать, — подытожил магус. — Ну… как обоняние не мешает зрению. Говоришь, это ощущения «Невесты» смешиваются с моими?
— Тогда, во время шторма… ты разве не почувствовал, что изменился?
— Я не помню, что произошло во время шторма, — Кристобаль криво улыбнулся и развел руками. — После твоего рассказа что-то начало проясняться, но… нет, я ничего не помню. Возможно, желание спастись так сильно мною овладело, что… — Он замолчал, нахмурившись. Должно быть, подумал о том же, что пришло в голову Эрдану.
— Это было не твое чувство, — сказал мастер-корабел, видя, что его ученик продолжает молчать, уставившись перед собой остекленевшим взглядом. Сказал — и тотчас же ощутил себя безжалостным палачом, но все-таки договорил: — Не твое, а «Невесты ветра». Спасаться, позабыв обо всем, могут только животные.
— Я ведь не забыл о вас… — пробормотал Кристобаль, но возражение прозвучало неубедительно — он, должно быть, и сам это понял. Все спаслись, потому что так сложились обстоятельства, а если бы кто-то не успел спрятаться в трюме…
«Моя вина… — подумал Эрдан, глядя на растерянного магуса. — Сделал из хорошего навигатора, славного парнишки кракен знает что. Теперь ему долго придется привыкать к новым чувствам, и только Заступнице ведомо, получится ли. Такого ведь еще ни с кем не случалось…»
— Ты хотел стать хорошим навигатором. — Корабел осторожно коснулся плеча магуса. — Хотел чувствовать корабль. Боюсь, теперь ты не просто хороший навигатор, а единственный в своем роде…
Кристобаль взглянул на него так, что Эрдану захотелось провалиться на самое дно океана. «Заступница, этот мальчик слишком хорош для меня, я не заслуживаю такого доверия…»
— У тебя есть теперь все, что душе угодно, — продолжал он, хотя сам не верил в то, что говорил. — Ты молод и силен, можешь заставить свой фрегат делать такое, что имперским капитанам и не снилось, — остается лишь набрать команду. Ну, перед этим придется как-то раздобыть деньги… и можно приступать.
— К чему? — глухо спросил Кристобаль.
— К мести, — ответил Эрдан. — За свой клан и за всех, кого Капитан-Император отправил к Великому шторму. Ты ведь этого хотел?..
Магус устало упал на постель; его лицо было безжизненным, а взгляд — пустым.
— Да, хотел. Но теперь мне все это кажется таким… далеким. Я… я не смогу ничего делать, пока не пойму, кем стал.
Мастер-корабел кивнул.
— У тебя достаточно времени.
«…хотя порою не хватает всей жизни», — закончил он про себя.
Слово за слово, Эрдан рассказал Эсме не только историю Лайры и Камэ, но и кое-что из собственного прошлого — впрочем, ничего особенно важного не выболтал. Целительница слушала, склонив голову набок, иногда вставляла шутливые замечания, и неожиданно мастер-корабел понял, чего ему так сильно не хватало последние годы.
Он устал все время слушать. Хотелось хоть иногда поговорить самому.
Он понимал, что нужен Кристобалю — без Велина так и вдвойне! Магус то был в расстроенных чувствах и норовил вспыхнуть, то загорался иначе — очередной идеей, сулившей сплошные неприятности. Быть с ним рядом, поддерживать в трудные времена делалось все сложнее без того, чтобы кто-то поддержал самого корабела.
Кристобаль ведь оставался, по сути, мальчишкой, а вот Эрдан моложе не становился — он и так прожил на свете столько, что впору удивиться: не течет ли в его жилах капля небесной крови? Все возможно…
«И что же, ты хочешь позаимствовать немного силы у этой девочки? — спросил внутренний голос. — Она не откажет, ей по статусу положено страждущим помогать. А они, страждущие, рады стараться — со всех сторон так и лезут. Не проще ли…»
Проще?!
Он побоялся даже додумать до конца мысль, так внезапно пришедшую в голову. Нет уж, пусть все остается как есть. Он, в некотором роде, сделал Крейна таким непохожим на остальных навигаторов — ему и отдуваться.
А Эсме пусть послушает стариковскую болтовню — вот это уж действительно проще. Пока «Невеста ветра» проходила шторм за штормом, корабел и целительница коротали время за беседами. Иногда к ним присоединялся Джа-Джинни — крылан с интересом слушал рассказы о первых годах плавания «Невесты» и напоминал подробности событий, свидетелем которых был сам. Эрдан неприятно удивился, обнаружив, что гораздо лучше помнит события двадцатилетней давности, чем то, что происходило всего пару лет назад.
— Просто раньше было интересней, вот я все и запомнил… — попытался он отшутиться, когда крылан обнаружил очередную неточность. Но в груди что-то кольнуло, и внутренний голос мерзко захихикал: «Время-то идет, старик. Думал, оно про тебя забыло?» Джа-Джинни и Эсме, не сговариваясь, закивали — дескать, да. Раньше и море было лазурнее, и кархадоны — опаснее…
Так прошло десять дней.
…— Прямо по курсу вижу фрегат!
Эрдан вздрогнул от крика, столь неожиданно нарушившего тишину; открыл глаза и огляделся по сторонам. День выдался душный, сонный: измученные долгими штормами матросы засыпали на ходу, и даже Крейн вздремнул у себя в каюте — корабел почувствовал это по поведению «Невесты». Лишь трое не поддались чарам — ларим носился по палубе как угорелый, Эсме развлекалась, наблюдая за зверьком, а впередсмотрящий спать попросту не имел права.
— Фрегат? — повторил корабельный мастер, подходя к фальшборту. — И где же он?
Тускло поблескивала вода, неспешно проплывало над горизонтом заблудившееся облако — и все. Никаких признаков встречного корабля Эрдан не заметил; оставалось лишь предположить, что впередсмотрящий все-таки уснул и фрегат ему пригрезился.
— Я его видел, мастер! — матрос оказался тут как тут. Он выглядел смущенным и расстроенным. — Ну, я видел… что-то. Какая-то темная штуковина, по размерам не меньше «Невесты», а то и побольше!
— Ну-ну… — Эрдан снова взглянул туда, где предположительно должен был оказаться «корабль», хотя он не сомневался, что там ничего и никого нет.
Послышались знакомые шаги, и матрос испуганно вздрогнул при виде капитана. «Это же тот самый, который чуть было не опоздал к отплытию из Ямаоки! — вдруг вспомнил мастер-корабел — Как его… Грейдо? Кракен меня побери, забыл!» Парень почему-то очень разволновался в присутствии Крейна — казалось, он растворился бы в воздухе, если бы умел.
