— Уже?
Рекин был белее белого, но пытался держаться с достоинством. Ару он узнал, похоже, сразу и готов был сдаться по первому требованию меченого. Однако Ара не торопился принимать меч из рук серого интригана, а с удивлением смотрел на Данну, которая спокойно сидела у стола в наброшенном на плечи плаще и что-то сосредоточенно писала на лежащем перед ней листе бумаги.
— Передашь это Чирсу, — сказала она, протягивая листок Лаудсвильскому. — Мое письмо будет для тебя охранной грамотой.
— Я бы его прикончил, — сказал Ара.
Но Данна отрицательно покачала головой, глаза ее сердито сверкнули из-под длинных ресниц. Ара не стал с ней спорить, забот у него и без того хватало.
— Лось тебе припомнит орденский плен, — только и сказал он приободрившемуся владетелю.
Шум битвы во дворе уже затихал, зато крики раздавались в самом доме, более того, они приближались, и меченому пришло в голову, что самое время уносить ноги. Беспокойство Ары не осталось незамеченным Лаудсвильским. Похоже, Рекин, знавший о разрыве Тора с Чубом, сообразил, что его гость вовсе не из стана победителей.
— Но-но, — остерег Ара владетеля, который не прочь был воспользоваться оказией и заслужить расположение Чуба, передав ему с рук на руки ослушника.
Предостережение подействовало, Лаудсвильский отошел в угол, всем своим видом демонстрируя отрешенность от всего происходящего вокруг. Пока Ара объяснял Данне сложившуюся не по его вине ситуацию, в комнате появился Крис. В глазах мальчишки был ужас: видимо, ему многое довелось увидеть и пережить в эту ночь.
— Они убили толстого ярла и выбросили его тело во двор, — сказал он свистящим шепотом.
— А Эйрик?
— Я помог ему укрыться на сеновале, только его все равно найдут.
— Пошли, — решительно поднялась Данна. — Я поговорю с Чубом.
— Бесполезно, — покачал головой Ара, — племянника Гоонского быка не пощадят. Чего доброго, и меня вздернут, за капитаном не заржавеет.
Меченый вынырнул из-за угла и едва не сбил Ару с ног. Увидев незнакомого воина с женщиной на руках в трех шагах от себя, он издал крик не то радости, не то изумления.
— Не махай руками, Резвый, — сердито прошипел на него Ара, — своих ненароком пришибешь.
Резвый узнал Данну и Кристин и мгновенно разобрался в ситуации. Он убрал мечи в ножны и досадливо поморщился:
— Попал ты как кур в ощип. Чуб не поверит, что ты пришел сюда из-за женщины.
— Бери нас в плен и веди к сеновалу, — распорядился Ара.
Резвый охотно взял из его рук длинный меч и воровато покосился на пробегающих мимо меченых. Кто-то насмешливо поздравил его с добычей, но он только досадливо отмахнулся. Двигался он уверенно, но в направлении, обратном тому, которым следовали его еще не остывшие от жаркого боя товарищи. Меченые и суранцы бежали в правое крыло дома, где, видимо, еще продолжали сопротивляться дружинники Брандомского. Во всяком случае, именно брандомцы густо лежали в переходах. То ли они действительно проявляли чудеса героизма, то ли капитан приказал не брать их в плен. Однако владетеля Бьерна Ара среди убитых не обнаружил.
На выходе они столкнулись и Чубом, но капитан лишь равнодушно скользнул глазами по лицу Кристин и отмахнулся от Резвого с его невнятным докладом. Чубу было не до пленников, во всяком случае, с уверенностью можно было сказать, что ни Данну, ни Ару он не узнал. Что было неудивительно, учитывая слабую освещенность лестницы, где горели лишь три-четыре факела. Ара очень надеялся, что в этой полутьме и Кристин не увидит то, что осталось от ее мужа, благородного Фрэя, которого сам меченый опознал только по фигуре и одежде. Очередь из огненного арбалета разнесла голову владетеля.
Во дворе трупов было еще больше, чем в доме, Кристин почти потеряла сознание от всех этих ужасов, и Аре пришлось в буквальном смысле нести ее на руках, старательно обходя лужи крови.
— Сюда, — зашипел Крис.
В углу на соломе лежал Эйрик Маэларский, и его хриплое дыхание разносилось, казалось, по всему замку. Повязка сбилась с плеча владетеля, и кровь проступала уже по всей одежде. Данна оторвала от своего платья кусок полотна и склонилась над раненым.
— Он спустился по веревке со второго этажа из спальни Кристин, — пояснил Крис. — Никто его не заметил, все бросились к дверям.
Ара только головой покачал. Его любовная интрижка с благородной Кристин, возможно, спасла Маэларскому жизнь. Вот и думай, что на этом свете грех, а что благодеяние. Будь Кристин верной женой — плавать бы сейчас владетелю в луже собственной крови. Впрочем, ничего еще не кончилось ни для Эйрика, ни для самого Ары. Предусмотрительный Чуб уже выставил охрану у пролома, да и по двору шаталось немало меченых и суранцев, успевших разложить несколько больших костров, подле которых сортировали пленных.
— Там у пролома Волк и Соболь, — прошептал Крис, — и с ними чужак.
Ара закусил губу, прикидывая в уме шансы, которых, честно говоря, было немного. Эйрик открыл глаза и обвел мутным больным взглядом окружающих его людей. Обрадованный меченый склонился над ним:
— Усидишь в седле?
Маэларский сделал попытку приподняться, ему это удалось, хотя лицо его было покрыто потом.
— Ничего не выйдет, — мрачно покачал головой Резвый, — вас срежут из огненных арбалетов еще во дворе. Даже если вам повезет, меченые без труда настигнут вас за воротами.
— Уходите без меня, — прохрипел Эйрик Маэларский.
Это был самый простой и самый безопасный выход, но Аре он показался подловатым. Резвый тоже не торопился с уговорами. Эйрика они знали с детства. И не то чтобы были друзьями, но за одним столом сиживали не раз. А потом была поездка в Бург и рискованное дело по освобождению Лося, в котором Маэларский без раздумий согласился участвовать. Не могли же меченые оказаться подлее владетеля.
— Зови Волка, — сказал Ара Резвому.
Волка ждать пришлось недолго. Резвый, видимо, успел ему обсказать суть дела, а потому сержант лишних вопросов не задавал, а только скривил недовольно губы:
— Носит тебя нелегкая.
В руках у Волка были мечи, ремни, куртка и берет меченого. Все это он передал товарищу, который не заставил себя упрашивать и переоделся в мгновение ока. Ару так и подмывало спросить, кому все это принадлежало, но он сдержался. Если судить по мрачному лицу Волка, то одежда, панцирь и оружие были сняты с убитого, и горечь потери была слишком свежей, чтобы не вызвать всплеск ненужных эмоций у вспыльчивого по натуре сержанта.
— Суранца не убивай, — бросил Волк, — он наш товарищ.
Крис, ведя в поводу четверку оседланных коней, не скрываясь двинулся к проему. Ара, поддерживая Кристин, крался вдоль стены, прячась от случайных взглядов. Следом, опираясь на руку Данны, двигался, с трудом переставляя ноги, Эйрик Маэларский. Резвый поспешил на помощь Крису и проводил его до пролома. На окрики удивленных товарищей меченый только рукой махнул. Впрочем, никого особенно не встревожила ночная прогулка на лошадях. Тем более что Резвый и Крис действовали открыто, ни от кого не таясь.
