Добравшись до границы сумеречных и вампиров, она надежно застряла на заставе, и дальше по тракту ее никто не собирался пропускать. На обочинах дороги уже расположилась биваком пара караванов, понятия не имея, куда им двигаться дальше. Торговцы ругались со стражниками, но от этого лишь возрастал шум. И никакого толку. Сумеречные воины, отправленные кланом на заслон границы, были непреклонны.
– Твоих шимов в душу мать! – любимое ашевское ругательство пришлось к месту. В него Ранко вложила все чувства, которые испытывала в сложившейся ситуации. Сказать, что она злилась – не сказать ровным счетом ничего. Но не попрешь ведь напролом через этих упертых эльфов.
Шли третьи сутки вынужденной задержки на заставе. Ни ругаться, ни пытаться уговорить стражей уже не осталось никаких сил. Девушка примкнула к одному из караванов, договорившись, что пойдет вместе с ними, когда откроют путь. Оставалось только ждать.
– Хух, кажется, прорвался, – отряхивая полы, из-за кустов вышел невзрачный мужичок. Скорей всего, Ранко его бы и не заметила, если бы не шастала по окрестностям в поисках возможности проскользнуть через границу. Но стражи были внимательны.
– Это где ты прорвался? – сгребла она мужичонку за ворот, прикидывая, мечом его припугнуть или лучше огнем.
– А? Я? Нигде… – заизвивался тот, понимая, что попался.
– Говори, где лаз, иначе отдам охране, – шутить Ранко не собиралась.
– Не надо охране. Нет тут лаза. Нигде!
– Не ври, хорошим не закончится, – девушка всё же предпочла меч, поскольку магию могли заметить: не так уж и проста охрана границы.
– Да нет здесь лаза, я через портал, – сник пленник, уразумев, что для здоровья полезней сказать правду.
– Портал? Ха… – Ранко подумала пару мгновений… и выход был найден. Меч отправился в ножны. – Открой мне портал в Нейтральную!
– С ума сошла? Учуют мигом!
– Прокляну! Пламенем Мироздания прокляну! – зарычала она, сворачивая в ладони совсем не проклятье, а весьма определенный огонь. Мужичок задрожал.
– Я пришла тебе сказать – война пришла и солнце село! – если бы дверь дома открывалась вовнутрь, то Ранко вышибла бы ее ногой. Девушка была зла и взъерошена: пройти по лесу без Аша оказалось нелегким делом. Даже с учетом того, что друид давно вплел ученицу в сеть заклинаний, оплетающих лес и тропы.
– И зачем так кричать? – сумеречник нехотя выполз из постели, в которой всё еще предавался дневному сну Рован. И сразу же получил размашистый удар кулаком в челюсть. Хоть рука у Ранко была маленькой, но удар получился знатный – эльф едва не впечатался в стену.
– За что? – вскипел Аш.
– Меня заслал раскапывать могилы, переться к светлым, к шимам на рога, глазеть на труп убитого колдуна, а сам в постельке нежишься с… вампиром?! – она наконец-то опознала того, кто разлегся на кровати. Второй удар последовал за первым, но друид успел перехватить ее руку. Глаза девушки полыхнули синим. В свободной руке удобно скрутился шар огня.
– Убью заразу!
– Да что с тобой такое? Успокойся, дом спалишь! – Аш непонимающе смотрел на разъяренную ученицу.
– Потому что ты идиот! – она еще кипела, но огонь погасила. – И вообще я с дороги, уставшая и голодная.
– Так бы и сказала. Чего огнем-то сразу? – друид отпустил руку и, обняв ученицу за плечи, утащил ее на кухню, пока она не решила разбудить кулаком в челюсть и Рована.
– Выйди! – рыкнула девушка на Аша, стаскивая одежду перед тем, как смыть с себя дорожную пыль. Он молча вышел, но вскоре вернулся. Каким-то странным образом в сундуке нашлось платье. Обыкновенное девичье платье-туника. Светло-голубая, с широким цветочным кантом из вышитых незабудок по краям.
– Я платьев не ношу, – недовольно отрезала Ранко.
– А ничего другого нет, так что придется. В моих одежках утонешь, – примирительно произнес Аш. Девушка фыркнула, но тунику надела. Сумеречник вздрогнул и отвел взгляд. Он не знал, не помнил, откуда взялось это платье, но… болью резануло в груди, сверкнув по незабудкам искрами зеленых глаз.
* * *
– В общем, обернулось вот как, – набросившись на еду и утолив первый голод, Ранко слегка подобрела и принялась рассказывать:
– Посох от вербовщика забрал посредник, «серый человек», таких нанимают, если хотят замести следы, – она рассуждала со знанием дела, словно полжизни занималась расследованиями. – Города он не покидал, а его охладевший труп мы нашли на кладбище. Могилу легко было отыскать – ненужная, без цветов. Никто по нему не сокрушался и не плакал, хотя в столице этого человека знали многие. Да-да, он был человеком. Хотя кто еще станет заниматься подобным, кроме людей?
То ли Ранко по своим причинам недолюбливала человеков, то ли заразилась этим от друида. Аш удивленно приподнял брови, внимательно слушая. Завидев в глазах учителя интерес, девушка вдохновенно продолжала, густо приправляя слова эмоциями:
– Могилу мы разрыли, чтобы узнать причину смерти. Нож в груди. Вот только нож отравленный. И тут началось самое интересное! Алхимик опознал яд, его делают из очень редкого растения. Направил он нас к колдуну, который такими ядами промышляет. Колдун был из светлых эльфов. Почему был? Потому что и его мы застали в виде трупа. Причем здорово изувеченного. А убийца вроде бы прячется у вампиров, и те его выдавать не собираются. В общем, пока мы искали виновников похищения посоха, светлые успели объявить вампирам войну. Якобы из-за колдуна, но мне сдается, им просто нужен был повод, а убийство под руку подвернулось. Уж больно быстро всё произошло. Напарник мой свинтил к своим, и уж не знаю, каких три короба он там наплел, но сумеречники окрысились и на светлых, и на кровососов. Дальше – еще веселей. Оборотни заключили союз с вампирами, с вековыми врагами. Дроу пока в раздумьях, но склоняются тоже к союзу с вампирами. Гномы молчат, но перекрыли все пути в подгорный клан. Люди побежали к светлым. И лишь Нейтральная остается нейтральной, – выпалив эту тираду, Ранко поймала себя на мысли, что стала напоминать Нэринилора, у которого рот не закрывался, и, отдышавшись, подвела черту:
– Чтобы сюда добраться, пришлось пригрозить одному мастеру порталов, что прокляну именем Пламени. Дороги перекрыты, Перекресток вот-вот поглотит война, в которой будут замешаны все. Ты и дальше собираешься сидеть в лесу и ничего не делать, пока мир рушится? Твой мир! – ее глаза засветились синим.
– Угу. Так и буду сидеть. Меня их дела не касаются, пусть хоть все передохнут, – равнодушно сказал Аш. Ему и вправду не было до войны никакого дела.
