Аркадий Застырец - Кровь и свет Галагара

Галагарская письменность называется словом, которому лучше всего соответствует французское «feuillage», поскольку означает не только множество листьев, но и составленный из листьев орнамент. В русском не найти более подходящего слова, чем «листва». Знаки этой письменности и в самом деле напоминают различно ориентированные на плоскости листья экзотических (по-видимому, галагарских) растений.

3. Разумеется, большинство галагарских (или более узко, поскольку я не владею иными наречиями, цлиянских) слов я счел принципиально возможным перевести на какой-либо из уже названных европейских языков. И это бесспорно говорит о том, что экзосмос связан с Землей множеством, главным образом, родовых понятий. Правда, нередко меня терзали сомнения. Например, в случае со словами «солнце», «луна», «золото», «железо», «серебро» и т. п. Но вы можете не ломать над этим голову. Решение принято по каждому конкретному слову, и вам придется считать за истину то, что поверхность Галагара днем озаряется солнцем, а ночью освещается луной, что клинки у агаров из стали, а деньги — из меди и золота, и прочее тому подобное.

Иногда в тексте присутствуют и транслитерированное исходное слово, и его перевод. Пример: север, юг, запад и восток. Оригинальные галагарские слова переводятся, когда речь идет о направлениях розы ветров, но сохраняются в качестве географических названий (полуостров Фо, а не полуостров Запад, озеро Ях, а не Восточное озеро и т. д.)

4. Довольно обширен корпус галагарских (цлиянских) слов, на мой взгляд, непереводимых и связанных с понятиями, поддающимися лишь частичной либо гипотетической контекстной идентификации.

Таково, например, слово «агар». Возможно, опираясь на целый ряд существенных признаков, его и следовало перевести как «человек». Но все же я не стал этого делать и старательно избегал употребления слов «человек», «люди» по отношению к агарам, хотя, в то же время, из соображений благозвучия и с целью избежать недоразумений использовал слова «старик», «женщина», «мальчик» и т. п., позволяющие однозначно представить половое и возрастное различие персонажей того или иного повествования.

Не пытайтесь переводить встречающиеся в тексте транслитерированные галагарские (цлиянские) слова, даже если вам покажется, что вы отчетливо представляете, о чем идет речь, исходя из контекста.

Так же, как если бы в случае со словом «агар» вы решили употребить слово «человек», вы наверняка допустите ошибку. Ведь агары — это все-таки не люди, или не вполне и не наверняка люди. К примеру, среди людей наличие у индивида четырех рук, двух сердец, отклонение от обычной расцветки глаз, шестипалость считаются аномалией, уродством, патологической мутацией, а у агаров — это вполне нормальное явление и даже добрый знак, вроде красивой родинки. Кроме того, в моем арсенале почти отсутствуют сведения о внутреннем строении агарского организма. Полагаю, условия экзосмоса наложили и на него глубокий отпечаток, который не исчерпывается иногда упоминающимся двусердечием. В общем, следует соблюдать осторожность и помнить, что у них гораздо больше оснований считать нас агарами, чем у нас — считать их людьми.

Еще пример. Лелод, несмотря на наличие столь, казалось бы, прозрачного контекста, как в словосочетании «материнский лелод», — это вовсе не молоко. Мне доподлинно известно: состав, цвет, вкус, результат употребления лелода в такой степени отличаются от состава, цвета, вкуса и результата употребления молока, что считать лелод молоком — это все равно как считать кровь желудочным соком.

Третий пример. Альдитурд. Очевидно, что это самоцвет, ювелирный камень, но цвет, молекулярное строение, свойства его таковы, что не соответствуют ни одному из известных нам камней. Это не рубин, не изумруд, не сапфир. Альдитурд — это альдитурд, и больше мне, к сожалению, нечего добавить.

5. Теперь о суффиксах.

Иногда в непереводимом слове я не трогаю корня, но перевожу суффикс. Чаще всего такая операция проделывается ради благозвучия и более естественного вхождения слова в фонетический и семантический контекст того или иного европейского языка.

Примеры.

«Сужихэ» — по-английски будет «soojy-bird», а по-русски, скорее всего, «сужица».

«Идргхэ» — по-французски «idrain», а по-русски «идрец».

«Сабирдо» в русском тексте вполне законно превратить в «сабирник», легко склоняемое слово, вполне соответствующее предмету (степное или болотное растение).

В иных случаях я добавлял суффикс к непереводимым словам, его лишенным, либо напротив — отбрасывал.

Например, слово «зудр», на мой взгляд, требует уменьшительно-ласкательного суффикса, поскольку так называется трусливый маленький зверек, отнюдь не похожий на чудовищных кронгов или мацтиргов. И по-русски целесообразнее употреблять вместо «зудр», напоминающего о тиграх и зубрах, «зудрик».

6. Этимология агарских имен либо вовсе недоступна, возможно даже самим агарам, либо запутана и туманна.

Прозвищам, как правило, напротив, присущи актуальная ясность и прозрачный смысл. Они легко переводимы.

Большинство географических названий также не поддается этимологическому анализу и, разумеется, совершенно непереводимо. Но некоторые из них, подобно прозвищам, просты и понятны. Например, Дымное море, Золотистое болото, Бурая чащоба и т. п.

Добавлю от себя, чтобы все-таки поставить в конце этого небольшого предисловия и свое негромкое имя, что я аккуратно следовал наставлениям Конрада Линца и, спустя четыре с половиной года после нашей с ним встречи, завершил свою работу над первой книгой, составленной из галагарских рукописей. В полном соответствии с приведенной выше рекомендацией, она заключает в себе довольно лаконичное повествование о временах гибели двартов, а если уж быть предельно точным, о конце этих времен. Название «Кровь и свет Галагара» я придумал сам, также в полном соответствии с инструкцией.

Сперва я собирался снабдить эту книгу словарем непереводимых галагарских понятий, но в конце концов понял, что сегодня я не сумею раскрыть смысл этих загадочных слов в большей степени, чем это происходит само по себе, благодаря контексту повествования. А потому предоставляю воображению и соображению читателя свободно определять для себя, что такое цери, арфанг, цохларан, зуриал и тому подобные вещи. Таблица же мер и весов, позволяющая установить соотношение галагарских единиц, приводится в конце книги.

В заключение сообщаю, что моя связь с Галагаром, этой чудесной, загадочной и по-своему прекрасной страной, плавающей где-то далеко или глубоко в экзосмических просторах нашей планеты, окрепла и не оборвется в ближайшие годы. А это значит, что рукописи, оставленные отважным Конрадом Линцем, и в самом деле не залежатся в каком-нибудь чулане. И если позволит здоровье, я обязательно выужу из их умопомрачительного вороха еще одну, а может, и не одну увлекательную книгу.