Для скорости решили срезать через ремесленный квартал. И вот тут — о чудо! — слух парня вычленил в ночи раннего утра сладчайший (уж для него так точно) звук. Молот и наковальня. Средний молоток с наклёпывающим бойком и малая чеканная, судя по отзвуку, наковальня.
— Вот как? — заинтересовался он и толкнул дверь, из-за которой столь рано вставший кузнец уже оповещал округу о незаконченной вчера спешной работе или же сверхсрочном заказе.
Через полутёмную, заваленную всяким товаром лавку они прошли в заднюю часть, и здесь Ларка безошибочно нашёл кузню. Хмурый хозяин откровенно изумился видению вломившихся к нему в эту рань двух святых воинов, да ещё и офицера ненавистного медного воинства.
— А ну-ка, почтеннейший, — обратился поручик к тому из сопровождавших, на чьей физиономии имелись хоть какие-то оставленные интеллектом следы. — Сколько, по-вашему, может весить живой дракончик вот такого размера?
Притаившийся на плече невесомый дух обеспокоенно заёрзал, но Ларка уже распорядился кузнецу расплавить в тигле указанное господином офицером число унций и гранов меди.
— Да живо, морда! — грозно рыкнул святой воин, и немало заинтересовавшийся кузнец проворно засуетился. Сообразил уже, что живота лишать или в подвалы пытошные тащить тут его никто не собирается — но вполне возможно некое диковинное зрелище…
Внутренне похихикивающий (а вот я вас!) Ларка голой рукой взял ало светящийся тяжёленький тигель словно кубок с вином, и некоторое время вдумчиво созерцал это зрелище с иногда искорками сгоравшими над ним пылинками. А затем кивнул неким своим сомнениям, и поднёс тяжело колыхнувшуюся расплавленную медь духу.
— Пей, дракошка, не смущайся.
На эти физиономии стоило посмотреть. Впрочем, на мордашку с удовольствием прикинувшегося феерическим дракончиком духа тоже. Тот с несомненным осуждением уставился на поручика одним глазом, затем повернул полупрозрачную головёнку и посмотрел другим. И лишь потом, жалобно курлыкнув, дух доверился чудящему чувствующему и на пробу, словно с сомнением, пригубил.
От чиха его полетели махонькие искорки, однако дух принялся быстро-быстро сновать тоненьким язычком, выпивая это вдруг оказавшееся вполне ничего лакомство… ноша на плече потихоньку наливалась весом, а сам дух воздуха столь ласкающим взор сиянием чистой меди.
— На, закуси, болезный, — вернувший тигель на верстак Ларка сунул дракошке в пасть серебряную монету, и тот весело ею захрумкал. — Теперь ты не демон и не нечисть — а полноправный медный дракон. И коль скоро родился ты в столице святого королевства, нарекаю тебя Августин!
Новорождённый весело оскалился и на пробу пыхнул струйкой оказавшегося ясно-зелёным пламени. Он снялся с плеча, резво облетел кузницу по кругу, и четыре пары глаз зачарованно следили за этим маленьким, изящным длиннохвостым чудом.
— Прошу потом при случае засвидетельствовать, господа — никакого колдовства, зарезанных младенцев или изнасилованных во все места девственниц тут не было, — наконец, заскучавший Ларка уронил на верстак выуженный из кошеля золотой кругляшок и направился прочь…
Кабачок, над входом которого три весёлых херувимчика с вывески тотчас скорчили угрюмые мордашки при виде поручика медной армии, оказался весьма неплох. Кругленький и вспотевший от важности хозяин заведения лично нацедил господам по кружечке затребованного и оказавшегося просто великолепным пива, а потом двое слуг выкатили из подвала десятиведёрный бочонок точно такого же, с выжженным клеймом пивоварни из Бри.
— Это что же, я должен тащить сам? — отсчитывавший затребованную плату Ларка тут же принялся задирать нос. Ну не хотелось ему напрягаться, да и ронять престиж тоже — хотя, приходилось таскать на плечах тяжести и поболе. Например, двух подгулявших односельчан после той свадьбы внучки Хведота…
Но мальчишка-посыльный уже притащил из гильдии извозчиков и ломовиков полусонного лохматого крепыша. Тот пожал дюжими плечами и покатил покупку наружу. Одарив мальца медяком, а просиявшего хозяина чинным поклоном, поручик проследовал в двери.
На восходе уже почти совсем разгорелось, но десяток минут ещё оставался. Ну что ж, всё шло своим чередом, и уже кое-о-чём догадывавшийся Ларка вполне резонно считал, что чем бы ни обернулось дальнейшее — но следовало побыстрее озаботиться и оставить между собою и этим городом как можно большее число лиг.
— Да осторожнее, каналья! — больше для порядку буркнул он вознице, с натугой выгрузившему из пролётки бочонок. Между прочим, на площади, у самых ворот королевского парка…
Возможно, и забавно было бы со стороны наблюдать, как со всех сторон именно сюда и сегодня сползались нити причин и следствий. Чуть ли не глазом видимые нити и коготки судьбы. Знать бы ещё подоплёку… Слева вывернулись две ласкающие взгляд фигурки — то смазливый корнет и щеголяющая шоколадным бархатом и золотой парчой леди Хельга мило пришли сюда из гостиницы почтить некие события своим присутствием. Что ж, судя по диспозиции, громыхать тяжёлыми залпами вроде не собирались — и то ладно.
Справа, из неистового полыхания восхода, меж тесноты городских улиц на площадь с грохотом вылетела карета в окружении суровых гвардейцев короля — и Ларка краем глаза узрел здоровенную фигуру сира Андреаса, бесцеремонно выволокшего изнутри показавшегося тщедушным рядом с ним узника… Да уж, змея за пазухой куда понятнее такой ситуации! Да и приятнее, пожалуй, тоже.
Сзади, со стороны раскинувшихся в полуденной части столицы ремесленного и купеческого кварталов, первым прибыл сам поручик и теперь тихо наблюдал неведомые ему своим истинным смыслом события. А в тот миг, когда солнце огненными искрами позолотило краешек вымощенной добротной брусчаткой площади, из дверей королевского дворца показался сам король в ставшем уже привычным взгляду мундире гвардейского полковника…
Ларку прошиб холодный пот, столь чудовищным и неправдоподобным казалось ему всё происходившее здесь — однако, как он ни силися, но так и не сумел проникнуть под покровы иных тайн… и он склонился в церемонном поклоне, отдавая дань уважения хоть чужому, но королю.
Сбоку вывернулся давешний паладин для поручений. Поручик вслух и с самой что ни на есть подобающей торжественности момента физиономией засвидетельствовал, что сие послание на подносике у того — от его монарха — да и печати не тронуты. А тот с весьма унылой физиономией процедил, что ни магических каверз, ни хитроумных ядов и прочих пакостей тут не замечено… в общем, вручение письма прошло чинно и с помпой.
Его величество прямо здесь же, у входа в окружавший королевский дворец парк, нетерпеливой рукой сорвал печати и мерцающую пелену защищавшей от сырости да нескромного интереса магии, углубился в чтение. На одинокого поручика чужой армии, стоявшего с медным дракончиком на левом плече да солидным бочонком пива у правой ноги, внимания никто пока не обращал — и то спасибо.
