— Ты уже был в озере?
Розторн вытянула ногу, и коснулась Мёрртайда.
Он зыркнул на неё:
— Не было. Оно выглядит очень, очень холодным.
— Это талая вода, в большом количестве.
Джаят был слишком весёлым для столь раннего часа.
— Если поплаваешь, сразу взбодришься.
— Я думала, что вы, из храма Воды, не обращаете внимание на температуру, — сказала Розторн.
Не знаю, почему она постоянно мне говорила вести себя хорошо с Мёрртайдом. Сама она преследовала его как иголка прореху.
— А вы можете помолчать, пожалуйста?
Мёрртайд потёр себе лоб.
— Я не слышу, как прелестные птички приветствуют гремящее солнце.
Дорога шла вдоль берега. Нам открывался чудесный вид Озера Хобин и всех птиц, что рыбачили и плавали в нём. Солнце превратило воду в яркое серебристое зеркало. Время от времени какая-то из рыб поднимала рябь, всплывая на поверхность, чтобы схватить насекомое. Я наполовину ожидала, что озеро покажет нам такую же странную рябь, какую мы с Розторн видели в нашей воде для умывания, и в чае. Но гладкость поверхности нарушали лишь животные. Даже ветер её не колебал. Воздух стоял неподвижно.
Наконец мы свернули на новую дорогу, прочь от озера. Она провела нас мимо нескольких из тех маленьких ферм.
— Это — дом Осуина.
Джаят провёл нас через расшатанные ворота.
— Он первым из нас нашёл на своей земле мёртвые пятна.
На пороге главного здания стояла маленькая девочка, сосавшая большой палец. Ей было наверное шесть, смешанной расы, со светло-коричневой кожей, коричневыми волосами и вытянутыми карими глазами. Нос и подбородок у неё были острыми. Она была миленькой. Однако, она нуждалась в одежде получше. Её платье было цвета масляного янтаря, но было с заплатками. Рукава были оторваны. Она стала глазеть на нес, выйдя во двор, чтобы было видно получше.
Из дома выбежала приходившая прошлым вечером за Осуином красивая девушка — Нори.
— Мэ́риэм, я же сказала, чтобы ты переоделась во что-нибудь из этой старой тряпки!
Она сгребла девочку за платье у неё на спине, потом зыркнула на нас:
— Даже не думайте будить Осуина. Он ещё долго не ложился после полуночи, потому что одна из лошадей заболела, и нам нужно было заново сколотить стол для завтрака.
Я ощутила на себе чей-то взгляд, и посмотрела выше. За нами наблюдали лица мальчиков и девочек из верхних окон дома. Они были всех цветов: чёрные, белые, коричневые, и смешанные, как Мэриэм. Это, вестимо, были пиратские дети, которых взял к себе Осуин — дети, оставшиеся после того, как взрослых убили. Они были похожи на беспризорников, с которыми я была знакома в прошлом, пока Браяр меня не нашёл. У них были такие же настороженные лица, как у диких кошек.
— Посвящённым Розторн и Мёрртайду нужно увидеть пруд, Нори, — сказал Джаят. — Нам не обязательно для этого будить Осуина.
Нори хмуро посмотрела на всех нас:
— Здесь в округе полно мёртвых пятен. Почему бы вам не пойти совать свой нос в них?
— Потому что мы здесь. Мы не будем мешаться.
Джаят почти умолял Нори. Я задумалась, насколько давно он на неё запал. Он тихо произнёс:
— Давай уже. Ты сама разбудишь Осуина, своим рычанием.
Девушка увела Мэриэм в дом. Джаят посмотрел на нас, и пожал плечами:
— Осуин говорит, что она смягчается, когда заботится о детях. Наверное, нужно хорошо её знать. Сюда.
Он повёл нас вокруг дома, вниз по вымощенной камнями тропинке, в рощу деревьев.
Я поравнялась с Джаятом:
— Я не понимаю. Почему ты нам всё показываешь, если вы и твой мастер — единственные маги в округе? Разве вы не понадобитесь где-нибудь, рано или поздно? Разве кто-от другой не может быть нам проводником, если Осуин недоступен?
Джаят покачал головой, заставив свои кудри упруго пружинить:
— Дело не просто в том, что растения и вода травятся.
Этим утром он выглядел старше. Может, ему просто не нравилось то, что он говорил или думал.
— Слишком многие мёртвые пятна находятся в местах, где пролегают линии силы острова.
Он указал на грубый гранитный столбик у тропинки. Он доставал мне до бёдер. На вершине был вырезан символ Земли, круг с заключённым в него крестом.
Я видела их днём раньше, но была слишком занята поисками новых камней, чтобы обращать внимание. Я изучила столбик:
— Он наклонный. И в середине гранита — трещина. Сильная встряска расколет его прямо посередине. Вы плохо о нём заботитесь.
Джаят хмуро посмотрел на меня:
— Значит, мы его заменим. У нас они стоят через каждые десять ярдов, чтобы отмечать, где в округе находятся линии силы земли…
— А они все из камня?
По крайней мере, это было что-то по моей части.
— Они все из гранита?
— А мне-то откуда знать?
Джаят, похоже, был не в духе.
— Это просто камни, которые говорят нам, где можно почерпнуть силу земли, чтобы усилить наши заклинания. Именно так слабые маги, вроде Тахар и меня, могут быть полезны нашим соплеменникам…
Я попыталась нащупать линию силы, которая должна была проходить под треснувшим гранитным столбиком. Я не ощутила ничего. Я позволила моей магии стечь вниз через камни под ним. Там была какая-то шипучая сила, но ничего крупного. В этих тусклых кусках камня раньше была сила, превышавшая обычную. В находившемся там кварце звенело её эхо, но это было лишь эхо.
Я позволила моей магии погрузиться всё глубже и глубже. Я почувствовала гул, глубоко внизу. Он напомнил мне о том, как раньше ощущалась моя магия. Он звал меня. Он был похож на ребёнка, который хотел, чтобы я вышла с ним поиграть. Я пыталась дотянуться, пыталась ухватить это шипучее ощущение жизни…
А потом я упала с лошади.
Нельзя сказать, что этого не случалось раньше. Я начинаю гоняться за каким-нибудь огнём или треском в моих магических чувствах, и моё тело забывает, что надо удерживать поводья, или держать ноги в стременах.
Моя лошадь не знает, что происходит, потому что я ей ничего не говорю, поэтому она делает то, что делают остальные лошади. В данном случае остальные лошади остановились на поляне с мёртвыми деревьями вокруг мёртвого пруда. Моя лошадь тоже остановилась, но внезапно, потому что она чуть не врезалась в лошадь Суетяги. Лошади Суетяги не понравилось, что моя подошла к ней так близко. Она повернула голову и попыталась укусить мою лошадь. Моя лошадь попятилась и топнула ногой — так сказал Джаят, когда отсмеялся. Топанье ногой тряхнуло меня достаточно сильно, чтобы я соскользнула с лошади вбок.
По крайней мере, моё тело знало, что делать, пусть моё внимание и было сосредоточено в другом месте. Я сгруппировалась и кувыркнулась, как янджингский акробат.
Розторн ухватила меня прежде, чем я успела приземлиться в пруд. На этот раз мой воротник порвался. Я собиралась было возмутиться, когда она указала на воду.
Там плавала мёртвая рыба. У кромки воды лежали мёртвые животные. Чешуя у рыб была чем-то разъедена.
— Кислота.
Суетяга выглядел совершенно подавленным.
— Эта вода превратилась в кислоту.
— Растения и деревья ею отравились.
Розторн оттащила меня от воды, и поставила на ноги. Я не стала возмущаться, только не после того, как увидела тех рыб. Я не хотела, чтобы у мои башмаки разъело прямо у меня на ногах.
— Вот, Мёрртайд. Это не сточные воды, как ты думал.
— Ну, по крайней мере не здесь. Но в других местах это всё же может быть сток отходов в грунтовые воды.
Мёрртайд никогда не знает, когда надо сдаться.
— Эвумэймэй?
Луво каким-то образом остался на лошади, даже когда я упала.
— Ты в порядке?
— Ничего. Пострадало только моё чувство собственного достоинства. Джаят, слушай, никто не мог здесь черпать силу земли.
Я встала. Розторн отпустила меня, убедившись, что я не упаду в отвратительно выглядевший коричневый пруд, в котором плавала мёртвая падаль.
— Камни касалось что-то великое, но это было давно. Они шипят, но это всё остатки. Может, вы с Тахар Катуокер жевали всякие интересные листья. Шаманы в Кидао так делают, чтобы вообразить, будто они могут говорить с небом и лошадиными богами.
— Мы не учили тебя грубить.
Розторн произнесла это тоном «это твоё единственное предупреждение».
— Это-то я и пытался вам сказать.
Либо Джаят не был согласен с тем, что я грубила, или он был очень отходчивым.
— Раньше мы могли взывать к силе глубин с помощью правильных заклинаний. Здешние маги делали это веками. Жилы вдоль этих троп так привыкли к этому использованию, что они почти отдают силу при касании. Но по крайней мере рядом с Мохэррином и озером они все ушли вне досягаемости. И если я не могу их достать, то мой мастер уж точно не может — я сильнее неё, хотя не знаю и четверти того, что знает она. Дальше вверх по тропе есть ещё плохие места. В одном из них есть пятно, где сила слишком близко к поверхности, и её слишком много.
