– А ты улучшаешься прямо на глазах, – заметил голос. – Уже рассуждаешь как подобает воину. Без лишних волнений. Молодец. Я это сделал потому, что мне нужен помощник. В этом вот мире. Во время такого перехода все, подобные мне, теряют свои силы. И на первых порах нам нужен кто-то, на кого мы можем опереться. Кто-то из людей. Я выбрал тебя.
– Почему меня? – мгновенно отреагировал Виктор.
– Почему? Обычно, мой друг, выбирают самых достойных. Ты вот тоже показался мне привлекательным за короткое время пребывания рядом с моим сосудом. Я отметил некоторую решительность в твоих действиях, даже азарт. Ты не лишен здравого смысла и, возможно, смекалки. Есть, конечно, еще одна причина. Небольшая.
– Какая причина?
– Кроме тебя выбирать было некого.
'Н-да. Небольшая причина. Похоже, что он все-таки издевается, расхваливая мои достоинства, как издевался до этого, – с некоторой горечью признался себе Виктор. – И суть-то происходящего еще не ясна'.
– Но зачем тебе понадобилось перебираться сюда? – Антипов до этого момента не догадывался, насколько он любознателен. Теперь же интерес к происходящему просто распирал его.
– У меня не было другого выхода. Благодаря тебе разрушился сосуд, и мир сразу же открылся мне. Пришлось бежать.
Вопросы роились в голове студента. Ему хотелось знать все. Что из себя представляет Арес, почему он бежал, отчего не сделал этого раньше, где он находился до обнаружения храма, в чем роль его, Виктора. Но, к огромному разочарованию, у собеседника появились свои идеи насчет разговора.
– Теперь мой черед спрашивать, – внезапно заявил голос. – Ты еще успеешь узнать все, что хочешь. Завтра или в другие дни. А вот мне нужно решить кое-что с тобой, пока есть время.
– Что решить? – спросил Антипов.
– Ты молодец, – снова похвалил голос. – Быстро свыкся с ситуацией, не боишься задавать вопросы. Так вот, вскоре сюда придут. Вооруженные люди. Человек двадцать. Третий день уже ходят. Не думаю, что тебе нужно встречаться с ними. Поэтому отвечай быстро и четко.
– Двадцать человек? – ничего подобного в памяти Ролта не было. Люди через лес обычно не ходили.
– Да. Лазутчики. Одна группа идет на север, а вскоре другая, такая же, возвращается оттуда. Полагаю, они сменяют друг друга в засаде.
– В засаде на дороге? – здесь память Ролта не подвела. Севернее от опушки находился большой тракт, соединяющий баронский замок с ближайшим городом.
– Может быть. Я не вижу так далеко. Но это пока неважно. Теперь отвечай. В каком теле ты оказался?
– Вот в этом, – недоуменно развел руками Виктор.
– Это я сам знаю. Кому оно принадлежало?
– Ролту. Сыну лесоруба.
– Крестьянин, значит. Не воин?
– Нет.
– Жаль. Где ты живешь сейчас?
– В замке. Это такая постройка с крепостными стенами.
– Я знаю, что такое замок, мой друг, – голос Ареса был наполнен безграничным терпением. – Твоей жизни там что-нибудь угрожает?
– Нет. Не думаю. Если соблюдать правила….
– Соблюдай! Ты мне нужен живым. Понятно?
– Да…. А зачем?
– Все-таки ты много вопросов задаешь. Потом узнаешь. Что Ролту известно об этом мире? Ты получил его память?
– Получил. Но известно мало что. Он ведь был просто дурачком.
– Дурачком? Похоже, что в этом нам не очень повезло. Хотя я подозревал что-то подобное. Слишком уж простым все выглядело. Ладно, могло быть и хуже. В прежнем мире ты чем занимался?
– Учился.
– На кого?
– На… географа.
– А это кто?
– Ну… путешественник.
На поляну опять вернулась тишина. Виктор на этот раз не спешил нарушать ее, но готов был поклясться, что Арес онемел от изумления. Прошло несколько секунд, прежде чем раздался очередной вопрос.
– У вас там учатся путешествовать?
– Не совсем так. Не все географы путешествуют сами. Многие просто работают с картами, например.
Снова пауза. На этот раз не такая длинная, как предыдущая.
– Мы еще вернемся к этому вопросу, – зловеще пообещал голос. – А ты-то сам сражался? Много выиграл схваток? Побеждал ли героев?
Если бы кто-нибудь спросил у Виктора раньше, побеждал он героев или нет, то услышал бы твердое 'да' с перечислением подробностей в зависимости от настроения. О, Антипов живописал бы свои подвиги, в которых герои, добрые и не очень, падали как подкошенные под его могучими ударами. Там обязательно была бы прекрасная девушка, последовательно похищаемая героями друг у друга, а Виктор шел бы по ее следу и разил, разил врагов безостановочно. В конце рассказа девушка, несомненно, подарила бы ему свою любовь, если бы не оказалась обладательницей не совсем нормальной сексуальной ориентации. Эту категорию женщин Антипов не находил полезной, но под влиянием вдохновения мог бы поместить в историю. Но тогда девушке пришлось бы умереть в ходе последней эпической битвы. Однако, к сожалению, невидимый собеседник, похоже, интересовался заданным вопросом всерьез.
– Нет, не думаю, что я сражался, – осторожно ответил Виктор. – Дрался разве что. Вот это было.
– На чем дрался? – тут же уточнил собеседник.
– Кулаками и иногда ногами, – Антипов попытался объяснить как можно более подробно, проникнувшись интересом Ареса.
– Сколько раз? – теперь в голосе не было даже намека на насмешку.
– Не знаю… не считал.
– Побеждал часто?
– Не очень.
– Я так и думал…. Но ничего, мой друг, ничего. У нас есть время. Я еще успею сделать из тебя бойца.
– Бойца? – удивился Виктор.
– Да. Не хочешь же ты быть лесорубом? – в самом тоне вопроса заключался ответ. Отрицательный.
– Я вообще-то домой хочу, – честно признался Антипов.
Виктор возвращался в замок в расстроенных чувствах. Он совсем не то ожидал найти на опушке. Бывший студент и сам не знал, что там будет, но явно не то, что встретил. Он шел, уже не обращая внимания ни на птиц, ни на облака, ни на траву. Все многообразие его эмоций сменилось одной большой растерянностью.'Я влип, похоже, больше, чем думал, – размышлял Виктор. – Мало того, что оказался в каком-то средневековье на должности батрака, так еще выяснилось, что Арес тому виной. Тот самый Арес! Невозможно представить. А какая ехидная личность…. Ну, постоял я немного у дерева, погоревал, так что, меня нужно полчаса обсмеивать из-за этого? Наверное, наловчился за тысячелетия шутить вот таким дурацким образом. А может быть ему просто скучно было или он вообще спятил? Ведь долго сидел в амфоре, так понимаю. Возможно несколько сотен лет, как минимум. Нужно спросить потом, сколько же. Я бы свихнулся уже на второй день.'Антипов шел по лесу, ветки деревьев били его по лицу, но он был так поглощен раздумьями, что не замечал этого.'Вот будет занятно, если он спятил. Что мне делать с безумным богом войны? Хотя что это я…. Мне даже неизвестно, что делать с нормальным! Он ведь заторопился и ничего не рассказал толком. Будем надеяться, что завтра расскажет, надо только пораньше прийти, чтобы с теми лазутчиками не столкнуться'.Виктор резко остановился. Мысль о лазутчиках не понравилась еще больше, чем размышления о странном боге. Память Ролта не просто утверждала, что их тут не должно быть, а самым решительным образом требовала сигнализировать о появлении потенциального врага кому надо, а именно – страже баронского замка. Все-таки Ролт – человек барона, живущий практически в его доме. Было жаль, что из-за спешки не удалось расспросить Ареса подробней о засаде на тракте.'Похоже, что в моей жизни намечается очередное то ли приключение, то ли похуже. Стану Матой Хари. Она, правда, была женщиной и разведчицей, а я буду мужчиной и контрразведчиком. Если все пройдет как надо, может быть и награда от барона перепадет. Пора думать о карьере, раз уж я здесь задерживаюсь. Из батраков – в прорабы! Чем не девиз? Кстати, нужно подумать, что именно рассказывать. Я-то этих самых лазутчиков не видел. Вдруг подробно расспрашивать начнут? Может сказать, что видел лишь тропинку, вытоптанную ими? Засмеют ведь. Вдруг тропинка животными оставлена? Опять-таки, как по тропинке определить, что там двадцать человек прошло? Ролт – не Шерлок Холмс. Сказать, что видел их сам, а если расспрашивать будут, прикинуться безумцем? Тут – дело тонкое, могут вообще не поверить. Но постараюсь. На месте будет ясно, что и как говорить.'С этими не совсем радостными мыслями озабоченный и исцарапанный Виктор снова двинулся в путь. Он успел подумать о многом, но в большинстве случаев так и не пришел к какому-либо выводу. Например, поразмыслив о том, что из себя представляет Арес, решительно отодвинул эту тему на потом, попытался спрогнозировать, что же богу войны нужно от него, Антипова, но потерпел фиаско, а затем обмозговал новую идею: поведение невидимого собеседника было единственно верным в данной ситуации. Эта мысль пронзила его как стрела. Виктор, в принципе, был неглупым парнем, а иногда вообще показывал чудеса догадливости. Похоже, что к подобным чудесам и относилось такое предположение.'Смотри-ка, господин Калиостро, интересно получается, – думал Антипов, – если бы Арес вел себя иначе, то разве сумел бы так быстро привести меня в чувство? Вот, допустим, он был бы суров и немногословен. К чему бы это привело? К появлению упрямого осла в виде бывшего географа. Уж я-то себя знаю. Да если бы он мне начал сразу же давать указания, то сколько бы времени ему понадобилось на то, чтобы вывести меня из депрессии и заставить поверить в него? А общайся Арес мило и вкрадчиво, то я бы точно решил, что спятил. Однако! Этот товарищ, похоже, не так прост. И ведь он со мной заговорил не сразу. А лишь потом, когда я уже готовился уходить. Присматривался! Точно, присматривался…. Все-таки он в своем уме, что бы это ни означало'.Виктор уже давно вышел из леса и медленно брел по проселочной дороге в сторону замка. Его совершенно не волновал отец, который обязательно рассердится из-за того, что бывший дурачок Ролт куда-то ушел в гордом одиночестве. Антипов знал, что выкрутится, у него и без того хватало тем для размышлений.Так и не получивший вожделенный диплом географ отвлекся только тогда, когда заметил впереди на пустынной дороге препятствие – стоящую телегу до верху заполненную сеном и запряженную лошадью. Подойдя поближе, Виктор опознал и возницу – пожилого мужичка, который жил неподалеку от замка. Память Ролта хранила весьма смутное воспоминание об имени мужичка, но зато очень отчетливое о том, что тот к Ролту относился не очень хорошо.Приблизившись к телеге, Антипов нацепил на себя одну из самых любезных своих улыбок.– Что везешь, старик? – доброжелательно спросил он, трогая душистое сено.
