'Нет, так дело не пойдет, – думал Виктор, продолжая крутиться на месте. – Я слышал, что есть такое понятие как двигательная память и теперь вижу, что она отличается от обычных воспоминаний. Как же мне закончить эту работу? Эх, нужно было сказать, что тороплюсь в замок с важным сообщением. Хорошие мысли всегда поздно приходят в голову. Или сейчас сказать? Нет, нужно закончить. Бревно слишком уж искромсано. Если его увидит отец Ролта, то возникнут вопросы. А старикан именно к нему побежит жаловаться, даже если деньги верну'.
Антипов заметил, что ему удалось нанести пару удачных ударов, пребывая в состоянии глубокой задумчивости. Он попытался повторить их, но чуть не отрубил себе пальцы на руке.
'Вот ведь странно, когда я не думаю о работе, она, похоже, получается. Может быть просто поставить цель, а размышлять о чем-то другом? О птичках, например, рыбках, магах, Аресе, бароне, отце Ролта, мужчинах, не умеющих правильно оценивать свой труд…. Смотри, получается. Получается же!'
Топор 'сорвался' и снова пролетел на небольшом расстоянии от ноги.
'Нет, нельзя отвлекаться. Или наоборот – нужно отвлекаться. Но как? Помножить в уме триста двадцать шесть на сто четырнадцать? Ну же, попробуем, господин Ферма'.
Вопреки зловещим ожиданиям Виктора, работа не заняла много времени. Меньше получаса по приблизительной оценке. Стоило ему отключить свое внимание и все пошло как по маслу. Ролт в самом деле мастерски владел топором. Что неудивительно – он пользовался им каждый день, начиная с самого детства. Клин получился вполне приличный.
– Ну что же, старик, попробуем поставить колесо на место, – Антипов вертел в руках деталь и любовался ею. Это было первое его функциональное и нужное произведение, доведенное до конца, включая никчемные поделки на школьных уроках труда.
Мужичок, имя которого так и осталось неизвестным, потянулся за вожделенной деталью, однако Виктор быстро спрятал руку с ней за спину.
– Еще две монеты давай!
– Так не проверили же! Вдруг не подойдет?
– Подойдет, старик, чувствую, что подойдет, – теперь Антипов был полон веры в себя. Окажись он дома, то обязательно бы увлекся новым делом: вырезанием больших скульптур из дерева. Возможно, это слегка поправило бы его финансовое положение.
Мужик скептически хмыкнул, но увидев, что Ролт не собирается отдавать деталь, снова полез в кошель и вытащил оттуда еще две монетки. Виктор взял их и спрятал туда же, куда и первые – между двух кожаных ремней, образующих его пояс.
'Если уж начал изображать жадность, то нужно идти до конца, – подумал бывший студент. – Жадность – понятие общечеловеческое, удивления нигде не вызывает. Кстати, было бы неплохо карманы изобрести, а то тут деньги носят либо в поясе, либо в кошеле. Неудобно, господин Ив Сен Лоран'.
– Ну вот, теперь можно и колесо на место ставить, – с удовлетворением произнес Виктор. – Навались!
Он сделал вид, что пытается поднять телегу, а когда мужичок пришел к нему на помощь, тут же разжал руки, так что вся тяжесть легла на собеседника.
– Теперь колесо на ось наденем, – Антипов поднял колесо с земли, но этим его помощь и ограничилась. Пыхтящий старикан надевал его сам, одновременно удерживая телегу.
– Отлично! С этим мы справились, – похвалился Виктор. – Будем клин ставить.
Он нацелил изделие на отверстие в центре колеса и одним точным ударом обуха топора дослал его до упора. Клин стал как влитой.
– Вот так-то, старик, – сказал Антипов. – Что бы ты делал без меня? Едешь в замок сейчас?
– А куда же еще? – проворчал мужичок, придирчиво пробуя, хорошо ли стало колесо.
– В замок – так в замок, – ответил Виктор, забираясь на верхушку сена. – Поехали!
– А ты чего там расселся? – поразился такой наглости старикан. – Это же моя телега! А ну, слезай. Или плати!
'Ах, он хочет перейти целиком на товарно-денежные отношения, – подумал бывший студент. – Ну, это можно'.
– Ты не только врун, но и бессовестный тип! Я тут старался, спину гнул на тебя. Думаешь, телегу поднимал бесплатно? А колесо ставил? В нашем договоре была только деталь. Я ее сделал. А ну, плати за остальное, а то не слезу.
– Сиди уже, – махнул рукой мужичок. – Эх, в худшую сторону ты изменился, в худшую. Раньше был таким покладистым, сговорчивым….
'Да уж, сговорчивым, на радость таким жуликам, как ты. Но погоди, я вас всех помню. Ролт помнит, конечно'.
– Поторапливайся, старик. Мне в замок надо побыстрее, задержался я тут с тобой. Но не могу не помочь человеку в беде. Что поделать, натура у меня такая. Добрая, сострадательная.
В замок они добрались быстро – застоявшаяся лошадка припустила резвым шагом. Виктору нравилось лежать на сене. Запах напоминал о чем-то родном, словно он, маленький мальчик, опять приехал к родственникам в деревню и коротает там дни, вдали от родителей и городской суеты. Время идет неспешно, а каждое новое утро приносит приключения и новые впечатления, которые так ценятся детскими сердцами. Антипов даже слегка задремал, и из полусна его вывел резкий окрик стражника у ворот, адресованный вознице.
Несмотря на расслабленное состояние, Виктор тут же вскочил, как только телега въехала на территорию замка.
– А, вернулся, – приветствовал его стражник-крепыш, Нарпен, дежурящий у ворот. – Молодец, что не потерялся. Кости целыми сохранил.
Бывший студент не обратил внимания на недружелюбный тон солдата. Он повернулся к другому охраннику, долговязому Панте, который относился к Ролту совершенно нейтрально.
– Господин Панта, – сказал Виктор. – Там, в лесу, люди.
– Да ты что? – с издевкой перебил его Нарпен. – В лесу? Люди? Купцы, что ли, с дороги сбились?
– Нет, не купцы. Вооруженные люди. Столько, сколько пальцев на руках и ногах.
– Двадцать, что ли? – уточнил Панта, мгновенно встревожившись. – А где ты их видел?
– Они шли на север. А тропинка-то уже была вытоптана, – начал сочинять Виктор. – Как раз к тракту шли.
– К тракту? А ну, постой-ка тут. Я десятника позову.
Антипов остался в обществе недружелюбного Нарпена, но это не волновало его. Он ждал. Всякое ожидание хорошо тем, что оставляет для предположений самые широкие возможности. Когда ждешь, иногда кажется, что многое изменится: ближайшие планы, внутренние ощущения или даже сама жизнь. И часто неважно, кого вот-вот встретишь – человек ждет не приятеля, начальника или любовницу, а лишь будущего себя, обновленного и улучшенного.
Десятник Нурия оказался именно таким, каким его помнил Ролт. Жилистый мужчина среднего роста с постоянным прищуром глаз, которые, казалось, выискивали тайного или явного врага и были готовы указать на него натруженным рукам. Десятники барона не отличались образованностью, но в плане боевых качеств им трудно подыскать равных.
– Кого ты там встретил, Ролт? – голос Нурия очень напоминал карканье ворона. – Что это за сказки мне Панта рассказывает?
– Господин десятник! – попытался отрапортовать Виктор. – Мной замечен вооруженный отряд численностью в двадцать человек, направляющийся к тракту через лес. Отряд классифицирован как потенциально опасный. Предполагаемая задача – организация засады у тракта. Принадлежность к определенному противнику не установлена. Доложил… гм… лесоруб Ролт. Доклад окончен!
Антипов изо всех сил надеялся, что доклад, выглядящий здесь дурацким, собьет слушателей с толку и никто не будет дальше особенно расспрашивать убогого. Детали губили и не таких рассказчиков.
– Чего? Ты как-то странно говоришь. С тобой все в порядке, парень? – озабоченно спросил Нурия.
– Так точно! Голова после удара деревом уже не болит, – обрадовался было Виктор тому, что доклад принес свои первые плоды.
– Ты это что про засаду несешь? Тебе почудилось? Показалось? Если так, то лучше признайся. Я прощу. Ты больной все-таки.
– Никак нет, господин десятник! Не почудилось!
Озабоченность на лице Нурия усилилась.
– Вот что, – сказал он, обращаясь к стражникам. – Я сейчас возьму еще пару человек и мы с Ролтом съездим в лес. Пусть следы покажет. А то сообщу сотнику, а окажется, что парень наврал. А вы – никого не выпускать, пока не вернусь. Никого! Понятно?
– Как никого, десятник? – удивился Пента. – А господина барона?
– Его тоже не выпускать. Объяснить и не выпускать. На днях хозяйская дочка в город собиралась. Через тракт, конечно.
Стражники переглянулись. Ситуация приобретала весьма серьезный характер. Если кто-то хотел нанести удар по господину барону, то похищение его единственной дочери – самый верный шаг.
– Ты верхом ездить умеешь? – поинтересовался десятник у Виктора.
– Ну… так себе. Если не быстро, то да, – Ролт катался на лошадях несколько раз. Не ездил, а именно катался. Без седла и стремян.
– Не боись, парень, я тебе смирную кобылку дам, – десятник от души хлопнул Антипова по плечу, от чего тот слегка присел. – Ну-ка, пойдем к конюшням. А по пути рассказывай, парень, рассказывай!
