— Чего тебе, Буру?!
— Духов леса надо звать, к разговору приглашать, — Рогач поднял указательный палец, добавляя важности словам, — Небо пристально следит, по закону жить велит!
— Зудый, а ведь прав Буру, — наперебой заговорили звери, — Тяжелые времена настали…
— И лесные глаза перестали нас слушать!
Насколько я понял, это имелись в виду мелкие насекомые — обычные пчелы и осы, которых использовали для прослушки всего леса. Макото ведь тоже говорил, что больше не чует за собой слежки.
На лице Зудого отразилось много эмоций, но упоминание о сыне добавило ему решимости. После недолгой паузы он объявил:
— Дети Шмелиного леса, вожди идут на совет стай, — Пчела махнул головой в сторону, а потом добавил, — И ты, Рогач. Ты последний, имеешь полное право участвовать.
— Может, даже больше всех, — добавил кто-то из толпы.
Я ожидал какого-то обряда, но Буру и три вождя просто отошли в сторону и стали что-то горячо обсуждать.
Мне было довольно неловко в окружении незнакомых мне зверей, тем более некоторые испытывали откровенную неприязнь. Ну да, в один миг другом не станешь.
Среди толпы ходили были десятники, я слышал, как они отдают команды окружать поселение.
— Займите там позицию. Если полезут, в бой не вступать.
— Сразу сообщать…
Я одобрительно кивнул. Правильно, лишние жертвы не нужны. Но и пропустить гонца тоже нельзя, ведь Геллия наверняка сейчас ищет способ передать весточку своему приору.
Какие способы связи существуют в Инфериоре, я особо-то и не знал. Пока встречал только почтовых птиц и посыльных на лошадях. А, ну еще оракулы бодро так общаются с Небом, хотя там вообще все мутно.
А вот Бездна…
У меня возникло опасение. А может ли блондинка передать Желтому приору послание через связь с Бездной?
Я почувствовал чье-то ожидание за спиной и развернулся. Позади меня стоял тот юнец, которого я допрашивал тогда возле охотничьей избушки, а потом просто оглушил. Лук за спиной, и едва пробивающиеся усы. Как же его там…
— Тружа я, помнишь меня? — кое-как выдавил из себя парень.
Непроизвольно я покосился на его пальцы. Я их тогда много поломал, но, вроде, уже лекарь выправил.
— Помню. Извини за пальцы.
Тружа чуть поджал губы, потом ответил:
— Спасибо, что не убил тогда.
Я кивнул и промолчал. Не знаю, что говорить в такие моменты.
— Старейшины сейчас будут разговаривать с духами леса, просить о помощи. Сегодня вы очень разозлили их, когда украли новую королеву.
— А откуда вы знаете?
Тружа пожал плечами:
— Старейшина сказал.
Я положил ему руку на плечо.
— И долго они будут так болтать?
Парень закивал, и я, вздохнув, сказал:
— Наверное, твои тоже ушли на север? У тебя есть там знакомые или родичи?
— Конечно.
— Познакомь меня с десятниками или еще с кем, Тружа. У нас нет времени ждать, надо остановить отряды.
Юнец махнул головой и побежал искать, с кем поговорить. Не прошло и несколько секунд, как ко мне подошел довольно плечистый зверь. С немного диковатым взглядом, взлохмаченный и одетый в простую броню с железными вставками, он недобро заявил:
— Не доверяю тебе, Волк. Чего хотел?
— А то не знаешь! Как звать?
— Ну, Губа я. Гудящая Пчела.
— Перит, Белый Волк, — я протянул руку, и зверь, долго раздумывая, все же пожал.
Его дикий взгляд все время наводил на мысли о безумстве, но тут рядом оказался Тружа и прошептал:
— Бездна мастера Губу обманула, а он потом передумал. И чуть не умер, но лесной дух укусил его, и вот с тех пор…
— Тружа! — рявкнул десятник, — Место знай, опарыш!
Юнец надулся, а я уже совсем другим взглядом посмотрел на Губу. Поклонился Бездне, а потом передумал?
Вообще в Шмелином лесу как-то непонятно действовали проповедники. Одни поклонились, другие нет, а кто-то вообще до сих пор о Небе говорит. Радовало, что у еретиков нет четкой организации, иначе давно бы все приораты пали.
Как сказала Кицунэ, Бездне главное отвернуть от Неба. Я усмехнулся — ну, прямо демократия по-черному, анархия!
— Губа, бежать надо за своими, — сказал я, — На север, предупредить бы, повернуть назад.
— Там не только наши, — десятник кивнул в сторону поселения, — И приорова дичь, и командор тот. Всех порежут.
— Командора беру на себя, — со вздохом ответил я, хотя не представлял, что буду делать с человеком.
Бузумные глаза буравили, я почуял коготки его взгляда внутри себя. Потом Губа проворчал:
— А куда ты в бой-то? Ты ж на краю! Упадешь посреди битвы, кто тебя спасать будет?
Я слегка удивился, а потом вызвал видение стержня. И вправду, самая верхушка третьей ступени зверя. Еще чуть-чуть — и я четвертый коготь.
— Губа, помоги Белому Волку, — раздался твердый голос Зудого, — Он теперь твой воевода.
Мы все повернулись к вождю. Он только-только вернулся с совещания и подошел к своим Пчелам.
— Отряди ему зверей, сам пойдешь с ним, — взгляд Зудого остановился на мне, — Другие стаи тоже дадут воинов. Спешите, надо остановить кровь.
К моему удивлению, диковатый Губа спорить не стал, и лишь спросил:
— А ты, старейшина?
— Духи ответили нам. Сказали, что придут сюда, но помогать вору не будут, — и вождь выразительно посмотрел на меня, — Так что, Белый Волк, будет лучше, если ты уйдешь подальше.
Я кивнул, а вождь громко сказал, чтобы слышали все:
— Мы уходим звать духов. Они злые, но без их помощи сейчас не справиться. Попросим их вернуть нам лесные глаза.
Остальные вожди беседовали со своими, а Буру остался в стороне, задумчиво глядя на родное поселение. Он почувствовал мой взгляд, улыбнулся и махнул рукой. Ну, совершенно нормальный зверь… пока не заговоришь с ним.
Стаи отрядили мне каждая по пять зверей. Вооруженные кто луком, кто топором. Мечей было не так много, видимо, оружие довольно ценное для леса. Но я с удовлетворением заметил у некоторых копья.
Пятнадцать пар глаз в ожидании смотрели на меня, среди них был и Тружа. Особой ненависти не ощущалось, как и доверия. Я не знал, как они отреагируют на мои слова, но врать смысла не было.
— Мне нужно, чтобы вы выполняли мои приказы, — сказал я, когда Зудый ушел.
Нехотя звери закивали, а Тружа добавил:
— Старейшины сказали, слушать тебя, Белого воеводу.
Кто-то в отряде сказал:
— В лесу еще, говорят, разбойники остались. Да и воины госпожи шастают.
— Их придется убивать. Если среди разбойников будут ваши, разрешаю дать один шанс. А желтых зверей госпожи… — я кивнул в сторону поселения и закончил фразу, — Их всех под нож.
Мою команду восприняли с воодушевлением, многие взгляды потеплели. Дать шанс своему — это справедливо, а к воинам госпожи тут и так особой любви не питали.
— Нора по пути? — спросил я.
О своих делах я не забывал. Конечно, навряд ли там обнаружится мастер Женя, но все равно следовало осмотреть место стычки. Вдруг что найду?
Губа кивнул, указав направление, и мы побежали.
— Мне нужно копье, — сказал я.
Через пару секунд мои руки уже сжимали древко. Копье, как антенна, открыла связь с источником уверенности, и последние сомнения исчезли. Я настроил все чувства, пытаясь понять настрой моей команды.
Мы оббежали деревню Рогачей, перекликиваясь со зверями, сидящими в засаде. Кольцо вокруг Геллии замкнулось — ни один разведчик не проползет.
До Норы мы добежали довольно быстро. В разбойничьем логове царило зловещее запустение — с деревьев свисали порванные мостки, тут и там валялись доспехи. Тела убитых бандитов уже исчезли, но нашлись и живые, кто смог укрыться или спрятаться. Они растерянно бродили возле раскуроченных построек, не понимая, что дальше делать.
Когда из леса вдруг появилась небольшая армия во главе со мной, выжившие испуганно шарахнулись. Но, как я и обещал, им дали шанс.
Кто-то из бандитов по привычке попытался запугать жителей леса, упомянув имя страшного Драма, но свалился со стрелой в глазу.
