Красный глаз тоже пугал — в нём было мало человеческого. Но парень уже решил идти до конца. Слишком всё было бредово, чтобы он ещё и останавливался. Если же двоюродная бабка вздумает на него напасть, то у него в руке всё ещё был зажат камень, которым он сбил замок. Он не мешал упереться в валун на крышке гроба и сдвинуть его.
— Я думаю, колдовство разным может быть, — Том сделал последний упор и приготовился толкать и отскакивать прочь, чтобы камень не грохнулся ему на ногу, эта махина запросто могла её сломать. — Смотря чем занимаешься и для чего это тебе нужно. Времена инквизиции уже давно прошли.
И вот — последний толчок, и Честнат резко отпрыгивает от саркофага.
— Именно… прошли… Ну что, внучок? — голос был весьма молодым. Сложно было его воспринимать, как голос бабушки. Даже двоюрной. — Поднажмём и скинем эту противную крышку? А то, если так дальше пойдёт, у меня разовьётся клаустрофобия.
Грохота от свалившегося камня было много, и если мимо кладбища в это время кто-то проходил, то его наверняка услышали. Но свалить камень тихо у Томаса бы никак не вышло. Нет, можно было бы насобирать листьев или притащить покрывало, что смягчило бы звук падения, но это уже какое-то извращение — вести длительную подготовку всего лишь затем, чтобы сверзить с саркофага большую каменюку.
— Если уж за столько лет-то не развилась, с чего бы ей вдруг развиться сейчас… бабушка? — как-то невесело хмыкнул парень. — Давай… помогай мне снизу, что ли… толкай от себя в ту сторону, — он показал глазу направление движения, которое как раз соответствовало направлению, куда была частично сдвинута крышка. И со своей стороны также принялся её толкать, вновь уперевшись ногами в пол. Камень из руки пришлось переложить на пол, правда.
Ронять крышку на пол не потребовалось. Достаточно было сместить каменную плиту на расстояние, чтобы пролезла верхняя часть тела, и… когда Томас повернулся в ту сторону, бабушка уже частично вылезла. Бабушка… изящные тонкие бледные руки, пышный, но не чересчур, бюст, длинные густые волосы… и в то же время странная постановка пальцев, паучьи движения, волосы были непричёсаны, грива падала на лицо, откуда меж прядей сверкали странные глаза с чёрными белками и красной радужкой. Улыбка на губах была страшней, чем у ведьмы, а клыки выдавались из верхнего ряда зубов, хотя и не так сильно, как у вампира.
— Ах… знал бы ты, как может быть приятна боль в спине…
Женщина… нет, скорей девушка, судя по ощущениям от внешности, опёрлась руками о край саркофага и выгнула спину, из-за чего грудь в истлевшей сорочке подалась вперёд.
— Всё тело затекло от долгого лежания…
Аделаида Вульф: Несмотря на тот милый факт, что Аделаида слегка холодновата и немного мертва… она выглядит довольно красивой девой. Гладкая кожа без прыщей или иных проблем, присущих живым, а ещё очень послушные длинные волосы. Характер? Сложно сказать. Непонятно, что из того, что она говорит, правда, а что — ложь.
Глава 9. Я сделаю с тобой что-то ужасное
Раз-два — взяли, раз-два… И вот крышка отодвинулась достаточно, и парень, уловив движение, повернулся в сторону образовавшегося отверстия… а оттуда вылезала красавица… или скорее «красавица» — было в ней мужчине и на что посмотреть, и чему ужаснуться. Ни в сказке сказать, ни пером описать…
В первое мгновение, увидев эти нечеловеческие движения, чёрные белки глаз и кошмарную улыбку, Том дёрнулся в намерении затолкнуть её обратно, пока не вылезла ещё целиком, и задвинуть поскорее крышку саркофага. Однако крышка-то оказалась тяжеловата и мелькнуло понимание, что на это уйдёт время, которого у него уже не было.
«Чудовище… она чудовище… и правда ведьма… в самом что ни на есть дурном смысле…» — пульсировали в голове лихорадочные мысли. Что же делать-то?
Парень отшатнулся от неё и, бледнея на глазах, стал быстро пятиться к выходу из склепа, по пути споткнувшись о камень и чуть не потеряв равновесие. И отчаянно крестясь при том и вспоминая слова молитвы… вот только молитв-то никаких он не помнил.
«Твою ж… что же делать? Запереть её в склепе? Но я замок сломал! — отчаянно размышлял он. — Чем-то привалить дверь? Но чем? Или посадить на ремень? И бегом за священником… или к этим, как их, блин… Стронгам… тьфу, Спрингам…»
Сердце колотилось как ненормальное. И вот зачем он это сделал?!
Женщина повернулась в сторону внука, удивлённо похлопала глазами и…
— Ты чего? — удивлённо и почему-то оскорблённо спросила она, после чего испуганно схватилась за лицо и начала его щупать. — Кожа… вроде… на месте… нигде не подгнила… я же не сильно отощала… я же ела…
Её реакция оказалась настолько живой и правдоподобной, что Честнат застыл в нерешительности, так и держа руку на груди, где он крестился. Серьёзно? Она не понимает, что выглядит и двигается как чудовище? В точности как показывают оживших и проворных мертвяков в фильмах ужасов? Том был не большим их любителем, потому знал о мертвяках мало, но отдельные картинки ему запомнились. И, разумеется, он понимал разницу между зомби, пожирающими мозги живых, и вампирами, пьющими человеческую кровь. Адель отчасти походила и на тех, и на других, но скорее это был какой-то другой вид живых мертвецов.
— Ела?.. Крыс, что ли? — машинально спросил он. Было бы у него с собой зеркало, он бы ей показал, как она выглядит.
Но так как зеркала не было, парень поспешил ретироваться за дверь. Просто резко развернулся и выбежал прочь, захлопнув её за собой и прижавшись к ней, чтобы покойница не выбралась наружу. Он часто и тяжело дышал.
Некоторое время — не то пару секунд, не то пару минут — всё было спокойно, но затем он услышал осторожный стук.
— Слушай… у тебя зеркальце-то есть? Или хотя бы, может быть, скажешь, что со мной не так? Я же изведусь вся…
Стоявший у двери теперь в одних трусах парень чуть дёрнулся, услышав стук. Прижавшись к ней спиной, он занимался эти пару не то секунд, не то минут тем, что стащил с себя брюки и теперь пытался вытащить из них ремень, которым собирался обмотать дужки замка, закрепив его на двери. Ненадёжно, но временно задержит ведьму, а он пока метнётся за помощью. Хотя… тут он вдруг вспомнил, что ей не хватало сил самостоятельно отодвинуть крышку. Значит ведь, он с ней и голыми руками справится. Наверное, всё дело в том, что она голодна… а поев, наверняка окрепнет и станет чудовищно сильной, какими должны быть ожившие покойники. Чёрт… он торопливо стал надевать ремень обратно.
— Нету зеркала, — ответил Томас, прислушиваясь и готовясь к тому, что она всё же попробует открыть дверь силой. — Ты чего, не замечаешь, как двигаешься? Люди так не двигаются… — он чуть ли не пыхтел, продевая ремень обратно в петли.
— И… всё? — переспросила она таким тоном, будто бы сначала думала, что банкрот, а на самом деле узнала про разбившуюся вазу. — В смысле… это заставило тебя обмочить портки? Вид человека, у которого затекло всё тело? Ты что, серьёзно?!
Вела она себя совершенно не так, как можно было бы ожидать от жуткого монстра, дождавшегося долгожданного освобождения из заточения. Да если по правде, её поведение скорее соответствовало нормальному поведению обычной девушки, угодившей в такую вот неприятную ситуацию. Она даже на ведьму нисколько не тянула. Если бы не внешность… и не тот факт, что она пролежала в гробу несколько десятков лет и при том очень даже неплохо сохранилась…
— И ничего я не испугался, — соврал Честнат, наконец закончив продевать ремень в брюки и подняв ногу, чтобы надеть брючину. Для этого пришлось слегка отстраниться от двери, удерживая её почти что одной пятой точкой. — То есть не этого испугался…
— Ага, не испугался… — бабушка толкнула дверь, и стоящий на одной ноге Томас не удержался и упал. Открывшая дверь древняя ведьма-вампирша с удивлением обнаружила своего внучатого племянника в одних трусах. — Скажи… в вашем времени все так ведут себя? — спросила она после небольшой паузы.
