Квентин тем временем начал рассказ о делах древних Ройхо, и три часа подряд все мы внимали его красочной речи и откладывали на подкорку мозга каждое слово. Затем, когда он закончил, вся семья, и я в том числе, встала полукругом вокруг алтаря, и хором произнесла слова, придуманные еще третьим графом Ройхо. Все присутствующие говорили, а я повторял за ними:
— Слава Вам, предки наши! Мы ветви Вашего Рода, пришли почтить Вас, ибо помним о делах Ваших славных и о том, кто мы есть в этом мире! Благодарим Вас за жизнь и надеемся на то, что сейчас из мира мертвых, Вы смотрите на нас с одобрением! Храните наш очаг и благословите своих потомков!
Одновременно с последними словами, пламя свечей, на краткий миг, взметнулось высоко ввысь. И если бы я был дома, то посчитал бы, что это какой-то фокус. Но поскольку вокруг меня мир Кама-Нио, то вполне возможно, что сейчас за нами, действительно, как и говорил Квентин, наблюдали духи семейства Ройхо.
На этом моменте поминовение предков можно было считать оконченным. Но граф отправил семью на отдых, а мне велел остаться на месте. И когда Катрин и дети вышли, он достал из-за алтаря серебряный витой кубок с резьбой по ободу и бутылку вина. После чего он налил в емкость темно-красную жидкость, поставил ее между свечей и сказал мне:
— Дай свою ладонь.
Не задумываясь, я протянул к нему правую, а он крепко ухватил ее как клешнями и подтянул меня к алтарю. Затем, в его руке блеснула сталь кинжала, которая прошлась по внутренней стороне ладони. Моментально брызнула кровь, и граф, возразить которому я не посмел, направил ее в емкость. Сколько крови вылилось в вино, не знаю, но грамм сорок-пятьдесят, точно, это можно было определить по тому, как уровень жидкости в кубке поднимался.
Наконец, граф выпустил мою руку. Я сжал ладонь в кулак и, чтобы не закричать, стиснул зубы, а Квентин, впервые, по-доброму усмехнулся, и рассек свою ладонь. Кровь старшего Ройхо смешалась с вином и моей живительной рудой.
— Духи предков! — произнес граф, после того, как кубок наполнился до краев. — Примите ли вы нового родича в семью Ройхо!? Дайте нам знак!
Вновь пламя свечей взметнулась ввысь. И в этот момент произошло нечто странное и в самом деле чудесное. Кубок начал опустошаться, уровень опускался на глазах, и вскоре емкость была совершенно пуста. Свечи убавили свою яркость, огоньки стали обычными, и граф Ройхо, повернувшись ко мне лицом, надел на мою левую руку тонкий витой браслет из серебра с поперечным рисунком руны Справедливость.
— Что это? — спросил я.
— Оберег, — короткая заминка, — сын. Тот самый, который прежний Уркварт носил до того момента, как умер. Он защитит тебя от сглаза, порчи и большинства враждебных магических действий. Кроме того, он является опознавательным знаком того, кто ты и из какого рода.
— Это значит, что я стал для вас своим?
— Для Катрин и детей ты и так свой, а для меня только приемный член нашей семьи. Живи по чести и справедливости, и я признаю тебя полностью.
Таким вот образом, сам того не ожидая, я стал приемным сыном рода Ройхо.
Мы с графом вышли из Приморского донжона, и увидели, как в замок въезжает закрытый зимний возок на полозьях, сопровождаемый десятком вооруженных всадников. На борту возка был нарисован герб — перекрещенные копья, в обрамлении дубовых листьев, на малиновом щите. Кто это, я уже знал, троюродный брат графа, барон Юрген Арьян, добродушный толстяк и повеса, в молодости, пустивший по ветру все немалое состояние своей семьи, но удачно женившийся, и за год промотавший приданное супруги, некрасивой и злобной мадам Флоры. Об этом мне рассказал Койн, дабы я знал того, у кого перед своей смертью неоднократно гостил настоящий Уркварт.
Увидев, кто приехал, да еще в снегопад и ночью, граф снова надел на себя маску сурового человека и направился встречать гостя. Ну, а я, понятное дело, двинулся в спальню. Время уже за полночь, а завтра мне снова против сержанта Юнга в учебном поединке придется выйти и, наверняка, он опять мне накостыляет по первое число, чтобы была графскому сыну хорошая наука и память.
Империя Оствер. Замок Ройхо.
16–17.02.1401.
Определенно, жизнь начинала складываться. И то, что я видел вокруг себя, мне нравилось.
Вчера меня признали духи рода Ройхо и я стал частью дружной семьи. Впереди учеба в военном лицее. И все было в моих руках. Поэтому с утра, не смотря на напряженную ночь, я был бодр, свеж и готов, пусть, не к великим свершениям, но к усиленной тренировке, точно.
Однако в этот день никаких учебных занятий в замке не было, так как дружинники были переведены в состояние повышенной боевой готовности. И виной тому, были два события. Во-первых, это приезд барона Юргена Арьяна, который всю ночь о чем-то совещался с графом Квентином. Во вторых, отъезд мага Койна, за которым прибыл представительный кортеж, в лице двух десятков подтянутых и настороженных бойцов с опознавательными знаками магической школы "Торнадо" — спиралью в вихре.
Кстати сказать, помимо всего прочего, с воинами сопровождения барона Койна, из города Изнара, где находился ближайший к замку транспортный телепорт, для графа была передана почта, и среди нескольких десятков писем, одно касалось меня. Оно было из военного лицея "Крестич", в котором приняли заявку на обучение кадета Уркварта Ройхо и ждали его через месяц для освидетельствования и прохождения медицинского обследования.
"Ура! Ура! Ура! Скоро на волю и я увижу большой мир! — Такая первая мысль посетила меня, а вторая была более здравой: — Э-э-э, братишка, какая к чертям собачьим свобода? Запрут как тигру в клетку, и будешь, словно стойкий оловянный солдатик, пока ему ногу не оторвало, по плацу маршировать, и проходить воду, огонь и медные трубы. Так что, Леха-Уркварт, готовься к суровым реалиям, и не думай, что тебя везде будут, как у Ройхо, принимать по-доброму и с хорошим подходом".
Впрочем, раньше времени себя грузить тяжкими мыслями я не стал, тем более думки гонять было некогда. Вместе с домочадцами я попрощался с покинувшим замок дядей Ангусом, который перед этим уведомил меня о том, что мой разум окончательно свободен и независим от артефакта "Ловец Душ", снявшего с меня копию. И когда конные воины "торнадо", по сути своей профессиональные наемники, работающие на магов за деньги, исчезли в снежной круговерти февральской метели, на пару с Тайфари я отправился в конюшню, и занялся приведением в надлежащий вид своей лошадки.
За этим занятием скоротал время до полудня. После чего вернулся в Центральный донжон и немного раньше времени зашел в столовую, наручных часов нет, вот и прозевал. И по этой причине я стал свидетелем одного разговора, который подслушал совершенно случайно. Через один из четырех входов сунулся в помещение, а перед основным залом портьеры, на секунду за ними остановился и услышал голос старшего Ройхо:
