— Преподобный Чен, — отозвалась Кира. — Я вам не Жак. Я была на войне и видела зрелища похуже. Никуда я не уйду. Я буду с ним до конца. Пусть лучше мэтр Истран уйдет, у него сердце больное.
Шеллар хотел что-то сказать, просто чтобы попробовать, сможет ли он говорить, если понадобится, и понял, что его общение с миром живых отныне закончилось. Сведенные судорогой челюсти не разжимались, язык не ворочался, и единственные звуки, которые он смог издать, не тянули даже на крик. Получалось только невнятное мычание и хрипение.
Что мне снег, что мне зной,
Что мне дождик проливной,
Когда мои друзья со мной!
Детская песенка.
Увидев, что Эльвира рыдает, уткнувшись лицом в подушку, Пассионарио сразу понял, что ничего толкового из затеи Шеллара не вышло. Спорить с судьбой — что плевать против ветра. И теперь Эльвира оплакивает подругу, а сам он… Понятное дело, застрелиться ему теперь не дадут, но кто поручится за его рассудок… и вообще, как он будет жить дальше? Люди ломаются и не на таком… даже такие, как Шеллар.
— Эльвира, — тихо позвал он, присаживаясь рядом с ней. Эльвира встрепенулась, подняла голову и подскочила на кровати.
— Карлсон! — вскрикнула она, бросаясь ему на шею. — Где ты был столько времени? Бедный, на что ты похож! Ты что, болел?
— Да нет, — уклончиво ответил Пассионарио, вспомнив, что действительно выглядит не лучшим образом. — Просто поколдовал неудачно. Ничего страшного, не обращай внимания.
— Неудачно поколдовал? — ужаснулась Эльвира. — Карлсон, милый, я тебя умоляю, будь осторожнее. Я… я не переживу, если с тобой что-нибудь случится. Это так ужасно… так ужасно…
— Не плачь, — тихо сказал он, прижимая ее к себе и осторожно пробуя успокоить. — Это судьба. С ней не очень-то поспоришь. Даже если знать заранее.
— А он что, знал заранее? — Эльвира отстранилась и заглянула ему в глаза. — Ты что, и ему тоже всякую ерунду предсказывал?
— Это не ерунда, а чистая правда, — вздохнул Пассионарио. — Ему предсказывал Мафей, потом и я тоже… А он все же решил попробовать… как он выразился, сказать судьбе «нет». А что судьбе его «нет»?
— Так вот почему в зале была такая охрана! — догадалась Эльвира. — Потому, что он знал заранее! Мафей его предупреждал!
— И что ему это дало? — вздохнул Пассионарио. — Не представляю, как он теперь будет жить…
— Жить?.. — как-то растеряно переспросила Эльвира. — А разве он выживет?
— А что с ним случилось?
— Ты разве сам не знаешь? Ты же предсказывал.
— Постой, — Пассионарио тоже слегка растерялся, смутно понимая, что в чем-то где-то ошибся. — Я предсказывал, что на свадьбе убьют невесту, твою подругу. А Мафей предсказывал, что Шеллар после этого пойдет и застрелится. Так что случилось на самом деле? Он все-таки что-то смог изменить? Или так и вышло, только немного иначе?
— Совсем иначе, — покачала головой Эльвира. — Он спас ее… заслонил собой. Я никогда не могла подумать, что он на такое способен… что он так ее любит…
— И что теперь?
— Он умирает, — всхлипнула Эльвира и снова разрыдалась, уткнувшись в его плечо.
Он снова обнял ее, и все же не удержался, чтобы не сказать:
— А думала ли ты когда-нибудь, что будешь так по нему убиваться?
— Да никогда, — прорыдала Эльвира. — Я вообще всегда считала… что мужики сволочи… Что они не способны… а он…
— Ну не плачь ты так, может, он выживет. Он ведь вон какой здоровый. Чем в него попали?
— Отравленной иглой. Какой-то очень хитрый яд, от которого не бывает противоядия. Ты лучше у Мафея спроси, он разбирается.
Всего лишь? Пассионарио чуть не рассмеялся вслух. Всего лишь какой-то несчастный яд? Шеллар, дружище, и не думай, что ты умрешь просто так!
— Эльвира, — сказал он, быстро подхватываясь, — мне надо срочно сбегать к себе. Я потом вернусь. Не плачь, он еще не умер, может, что-то сделаем.
И, оставив бедную Эльвиру в полной растерянности, телепортировался в свою хижину. Там он бросился к кровати, достал из сундучка аптечку и стал рыться в ней. Он точно помнил, что несколько лун назад Амарго ему давал две дозы антидота. Одну он использовал в конце зимы, когда какой-то доброжелатель напоил его кофе с мышьяком, а второй еще должен где-то быть… Да где же он, не мог же потеряться!
Уже начиная нервничать, он вывалил все содержимое аптечки на одеяло и принялся разгребать, проклиная себя за разгильдяйство и беспорядочность во всем. Тут же попробуй что-то найди в этой аптечке! О небо, даже фанга есть, откуда она взялась… А антидота нет как нет! Не сперли же его, в самом деле, кому он мог понадобиться, никто же не знает, что это вообще такое! Может, тоже употребил и потом забыл? Так вроде с тех пор его больше не травили… Ай-яй-яй! Вот ведь, башка пустопорожняя! А скорпион? Конечно, в таком обкуренном состоянии разве упомнишь… Вот куда она делась, вторая доза! На прошлой неделе, когда он на скале сидел, его скорпион тяпнул! И ведь совершенно из головы вылетело! Надо же было попросить у Амарго еще, а он забыл! И что теперь? Амарго в Голдиане, пока он вернется, Шеллар сто раз умереть успеет. И Стеллы дома нет, уехала с ребенком куда-то отдыхать… Если только залезть поискать в лаборатории у Амарго, может там есть. Должно быть, у него там просто склад в этой лаборатории. Только бы не в сейфе, а то ведь в этот сейф демона рогатого залезешь…
Бросив раскиданную аптечку валяться на кровати, товарищ Пассионарио телепортировался в лабораторию и принялся торопливо осматривать шкафы и ящики в поисках медикаментов или чего-то похожего.
* * *
Когда блаженное забытье снова сменилось невесомостью, Шеллар не стал взлетать к потолку, а тихо и скромно прошел сквозь кровать. В углу стоял призрак господина Хаббарда, который, впрочем, особо счастливым не выглядел.
— Вам понравилось? — с язвительной заботой спросил король.
— Был бы я живым, меня бы стошнило, — признался глава Комиссии. — Пойду я отсюда. Ничего приятного в агонии не нахожу, даже если это агония врага. Вам, может, и понравилось бы. Я помню, как вы нашими трупами любовались.
— Да идите вы, — отмахнулся Шеллар, едва удержавшись, чтобы не показать этому горе-эстету тот самый средний палец, которым его когда-то дразнила Ольга.
И, не дожидаясь, пока ему ответят, направился в кабинет, проверить, не появились ли там новые гости. Как он и ожидал, стражей было уже двое. Они сидели в креслах и ожесточенно спорили, снова живо напомнив его величеству великую битву Тины и Ноны за качели. Заметив его, оба тут же замолкли, а сам Шеллар попытался как-то различить, кто же из них кто, поскольку оба были одинаково безлики.
