Самое время было скрыться и мне, но бросить бесчувственного мужчину на произвол судьбы не позволила совесть. Я подбежала к нему, приложила ухо к груди, легонько пошлепала по щекам, чтобы понять, насколько большой ущерб причинен его сознанию. Блондин с трудом разлепил веки, окинул меня мутным взглядом и слабо улыбнулся. Я поморщилась: он был пьян!
— А куда делась та красотка, что обещала мне… — он вовремя осекся и икнул.
Я закатила глаза. Странный желтоглазый феромагер действовал топорно — выхватил самую слабую жертву, словно новичок. Слабее пьяных только спящие.
— Адрес свой хоть помнишь?
— Конечно! Ты вообще хоть знаешь, кто я такой? Да я… да я сам… погоди, а кто ты такая?
Он говорил заносчиво и вальяжно, но я уже успела рассмотреть лейбл на его светло-голубой рубашке-поло и примерно догадалась, что передо мной очередной мажор. А порывшись под слабые вопли возмущения в кармане джинсов, нашла водительские права на имя Кита Малкольма Стюарта и голд-кредитку. Ключей от автомобиля не обнаружилось.
— Мы сейчас дойдем до Мейн-Стрит, — начала я, подныривая под тяжелое плечо, и помогая блондину подняться, — я посажу тебя в такси, а ты назовешь свой адрес. Только не усни, понял?
— А ты кто, моя добрая фея? — он глупо заулыбался, но ноги передвигал достаточно быстро. — Наверно, приметила меня еще в клубе, а? Поедем куда-нибудь. Только не ко мне — родители. Может, к тебе?
— Я не хожу по клубам.
— И правильно делаешь. В Джорджтауне не клубы, а отстой. Пойти некуда совершенно, — последнее слово блондин произнес с трудом.
Под его нытье мы пересекли площадь и вышли к дороге. Стоило мне свистнуть и махнуть рукой, как тут же перед нами возникло желтое такси. Такое чудо в Хай-Сайд может произойти только ранним утром. Днем их с огнем не сыщешь.
— Не усни, понял? — напутствовала я на прощание, радуясь, что на этом мои полномочия няньки заканчиваются.
Блондин вдруг сгреб меня в охапку и крепко приложился к губам. Я смогла только пискнуть. Последний раз меня целовали…
Это было определенно до лечебницы. Казалось, что за такое огромное количество лет можно разучиться целоваться. Но выяснилось, что это как езда на велосипеде. Научившись однажды, уже не забудешь. Поцелуй получился скомканным. Я чувствовала горячее мужское дыхание на своей щеке. Его эмоции ворвались внутрь, прежде чем я успела отгородиться, подняли внутри вихрь, зажги так, что закололо кончики пальцев. Из груди невольно вырвался вздох. Как же это приятно…
Но на этом все и оборвалось. Мой подопечный отстранился, плюхнулся в машину, дверь захлопнулась. Такси умчалось, окутав напоследок выхлопами, а я еще некоторое время, забыв про всех феромагеров Джорджтауна, стояла, приложив пальцы к губам. Все-таки, своих желаний нужно бояться — они имеют свойство становиться реальностью.
… Приближаясь к дому Макклейнов, я почувствовала неладное. На крыльце топтался высокий мужчина в черном деловом костюме и с дипломатом в руках. Он еще не услышал моих шагов, и я медленно приближалась, сжимая и разжимая кулаки и разглядывая его посеребренный сединой затылок. Похоже, у Розы имелась привычка не торопиться открывать дверь по первому стуку. С момента моего ухода прошло чуть больше часа. Может быть, никто еще и не проснулся.
— Кто вы такой?
Он быстро обернулся, не сумев скрыть удивленное выражение лица.
— Простите, мисс…
— Дженни.
— Мисс Дженни, не встречал вас здесь ранее, — укоризненным тоном произнес мужчина, очевидно, не довольный тем, что я успела подкрасться так близко. Да и выражение лица у меня наверняка было еще то. — Вы живете по соседству?
— Я живу в этом доме. А что вам здесь нужно?
Он недовольно поджал губы.
— Может быть, у вас есть ключ? Вы могли бы меня впустить? Я стою тут уже битых пять минут, а дверь не открывают.
— Неа, — я сложила руки на груди и с вызовом посмотрела на мужчину. — От меня вы приглашения в этот дом не дождетесь.
Его глаза гневно вспыхнули. Феромагер понял, что его раскусили. В это время дверь открылась и на пороге появилась заспанная Роза. Мужчина тут же переменился в лице и улыбнулся ей.
— Скажите, дорогая, Боб еще не вставал? Его мобильный телефон выключен, а у нас сегодня незапланированное собрание акционеров. Мощный скачок евро этой ночью, знаете ли… надо срочно обсудить…
— Конечно, мистер Чедвик, проходите в гостиную, — наивная горничная, как ни в чем не бывало впустила феромагера в дом. — Я сейчас доложу мистеру Макклейну, что вы пришли.
Я просочилась следом и догнала Розу на лестнице, схватив за руку.
— Он часто здесь бывает?
Меня сначала обдало удивлением, а потом испугом, сменившимся подозрением. Конечно, со стороны я выглядела странно, задавая такие вопросы. Особенно, с моей-то репутацией сумасшедшей.
— Часто, мисс Дженни. Это деловой партнер вашего отца. Странно, что вы его не помните, ведь они очень много лет работают вместе.
Роза была права: я не помнила никакого мистера Чедвика. Но я помнила человека в черном. И точно знала, что он был феромагером. А значит, теперь не могла покинуть дом отца, не разобравшись в происходящем.
— Ты что-то совсем не ешь, дорогая, — осуждающим тоном произнесла ма, методично разделывая при помощи ножа и вилки мясо на своей тарелке. — Джемайма старалась, готовила для нас салат и индейку. А ее булочки? Ты не откусила и кусочка!
Мы, как обычно, собрались на семейный обед за круглым столом в столовой. В будние дни зачастую не удавалось собраться именно вчетвером: у кого-то непременно находились какие-то дела. Но в выходной день это возводилось в разряд культа. Ма говорила, что ничто не может так сплотить семью, как совместная трапеза. Она всегда включала легкую классическую музыку, якобы способствовавшую улучшению пищеварения и поднятию настроения. Для этих же целей по стенам были развешаны натюрморты, а вся мебель была выполнена только из дуба: ма верила в положительную энергетику вещей.
Я прислушалась к легкой мелодии Шопена, выбранной для сегодняшнего обеда, но, так и не почувствовав умиротворения, лишь пожала плечами.
— У меня сегодня что-то неважно с аппетитом.
У локтя лежала свернутая вчетверо газета, которую незадолго до этого читал па. В одной из колонок красовалась фотография моей недавней спасительницы. Я уже успела бегло пробежаться взглядом по строчкам. Девушка, оказавшаяся сестрой близняшек Макклейн, но совершенно не похожая на них ни внешне, ни поведением, оставила странный осадок в моей душе. С одной стороны, я была несказанно благодарна ей за свое чудесное спасение. С другой стороны, в голове роилось еще больше вопросов. Сначала Дженни сказала мне, что нападающий был энергетическим вампиром, и, отойдя от шока, я потратила немало времени, чтобы принять этот факт. А теперь оказалось, что старшая дочь Макклейна — сумасшедшая, и тогда, возможно, все ее слова не более, чем бред воспаленного сознания. К тому же, она притворялась, что собирается устроиться горничной, ни словом не обмолвившись о том, что это ее родной дом. Если бы родители могли прочесть мои мысли, то наверняка сказали бы, что над такой ерундой не стоит ломать голову. Сама не знаю, что заставляло меня прокручивать все в голове снова и снова.
