Осмотрев конечный вариант в высоком зеркале, я вполне удовлетворенно хмыкнула. Не лучше и не хуже, а как всегда. Хотя бы ленты с синей и золотой вышивкой, украшающие волосы и лиф платья, предупреждают окружающих, что я не кухарка, возомнившая себя знатной дамой, а дочь князя Алории.
— Да не смотрите вы на себя так, леди! — фыркнула Мара. — Вот посмотрите, еще пару годков пройдет, и будете самой красивой во всем княжестве!
— Мара, не смеши, — ответила я горничной. — В моем возрасте Ольма уже затмевала всех своих сверстниц, а Эвила с самого рождения была красавицей. Как и Эмма.
— Ну, вы сравнили, леди, — усмехнулась горничная. — Каждая из вас унаследовала красоту отца и матери, но только вам перешли черты рода княгини, так что не сравнивайте себя со старшими леди. Вот увидите…
— Хорошо, Мара, хорошо! — перебила я женщину, выдавив улыбку. — Но мне уже пора идти.
Бросив еще один взгляд в зеркало, и немного смутившись от того, что Маре вздумалось выбрать именно это платье, с довольно глубоким декольте, я хотела было попросить горничную задрапировать мои выпирающие ключицы, но та, будто уловив мою мысль, покачала головой. Не люблю я эту моду. Сестры без всякого смущения надевают платья, сшитые по самым последним лекалам, в то время как мне все время хочется где-нибудь подтянуть или одернуть.
Прошлым вечером приехавший из Ленисина молодой князь чуть салфетку за ужином не съел, заглядывая в вырез платья Эвилы, и если он после этого не попросит у отца ее руки, то я ему лично устрою воспитательную беседу!
Последний раз вздохнув и, мысленно приготовившись ко всему, что может ожидать меня в большой столовой, я вышла из комнаты. Позади неслышно появился мальчик-паж, подхватив шлейф платья, чтобы я не зацепилась им за столики и большие напольные вазы — попытку тетушки украсить замок на свой вкус. Через несколько шагов пришлось затормозить у двери Ольмы, пропуская старшую сестру вперед. Сегодня ее служанка превзошла саму себя, соорудив на голове Ольмы настоящую башенку и украсив ее розовым жемчугом и живыми цветами. Светло-розовое платье с цветочной вышивкой золотой нитью невероятно шло сестре, придавая ее коже и волосам сказочное свечение.
Непроизвольно я тихо вздохнула. Всю жизнь на фоне сестер я выгляжу мокрой ощипанной курицей. А в последние годы к этому перечню прибавилось еще определение «тощая». Мара каждый день твердит, что скоро я «поправлюсь и обрасту в нужных местах», но пока ни одно из ее обещаний не сбылось.
Молча следуя друг за другом в сопровождении пажей, мы спустились на первый этаж и остановились у дверей в столовую. В связи с приездом гостей, даже за стол все были вынуждены садиться после объявления титулов и званий каждого входящего в комнату. Заглядывая в столовую из-за широкой спины дворецкого, я убедилась, что цвет знати княжеств уже собрался и ожидают лишь отца и послов из Легардора. Тетушка привычно разместилась по левую сторону от кресла отца, неторопливо обмахиваясь объемным веером ярко-алого цвета. Напротив нее в расслабленной позе скучал дядюшка Эддас, небрежно теребя кружевной манжет, не замечая десятка заинтересованных девичьих взглядов. За столом сегодня соберется не меньше полусотни человек, минимум треть из которых — матери и дочери, желающие заполучить моего, хоть и не очень молодого, но не женатого дядюшку в мужья. Оно и понятно, все эти сборы знати, призванные упростить поиск пары благородным отпрыскам, очень редко на самом деле приводят к желаемым союзам. Многие девушки из княжеских родов в итоге оказываются замужем за военачальниками, советниками или богатыми купцами из собственного княжества, ведь по какой-то странной особенности на каждого рожденного мальчика в княжеских династиях приходится не меньше трех-четырех девочек. Говорят, это началось через пару поколений после заключения договора с Легардором, а до того число рождавшихся младенцев обоих полов было примерно одинаковым. Естественно это никак не отразилось на других обитателях княжеств.
— Леди Ольма Ксавина Алорийская! — объявил дворецких хорошо поставленным голосом. — Леди Вирена Эллина Алорийская!
Поморщившись от того, что вынуждена выслушивать весь этот официоз, я прошла внутрь, спеша как можно быстрее сесть на свое место. Взгляды гостей неприятно кололи спину, а я могла думать лишь о том, что если отец узнает об инциденте с легардами, то я могу получить наказание еще сегодня. Или от самих восточных гостей.
С большим трудом поместив себя и объемные юбки на отставленный пажом стул, я ободряюще улыбнулась сидящей рядом Эвиле и недовольно ерзающей на стуле напротив Эмме.
— Почему мы должны сидеть? — спросила малышка, скрестив ручки на груди. — Я не хочу сидеть!
— Эмма, изволь вести себя достойно, — велела тетя Севиль, слегка повернув голову. — Ты дочь князя, а не деревенская девчонка.
— Жаль! — вздохнула Эмми тихо и насупилась.
— Эмма! — одернула сестру Эвила, подражая манере тети. — Даже Вира ведет себя подобающим образом. Не позорь всех нас своей невоспитанностью.
— Эв, ты забываешь, что нашей сестре только четыре года, — одернула я.
«Еще доведут Эмму до слез! — перепугалась я. — Тогда будет куда хуже!»
Стараясь отвлечься, я украдкой рассматривала наряды гостей и считала свободные стулья. Один стул пустовал рядом со мной, одновременно радуя и огорчая. Радостью было знать, что княгиня Беллар, донимавшая меня болтовней два последних вечера, что не сильно способствует пищеварению, теперь переключится на моего соседа. Но с другой стороны, моим соседом должен оказаться кто-то из легардов, что приводило в легкую степень отчаянья. Еще одно место пустовало между тетушкой и Ольмой. И одно между Эммой и леди Изабель, дочерью князя Барры.
Просидев еще несколько минут как на иголках и выпив, кажется, целый кувшин ягодного морса, я подпрыгнула на стуле, когда дворецкий объявил отца.
— Его Светлость князь Виктор Амалеро Алорийский!
Стало так тихо, что все услышали скрип отцовских туфель, когда он шел к креслу во главе стола. Не успели гости вновь окунуться в начатые беседы, как прозвучало новое объявление.
— Его Светлость Киревар Магрин Тадеус, родственник короля Легардора!
В зал вступил высокий мужчина в богато украшенных вышивкой и драгоценными камнями темно-коричневых одеждах. Подметая пол своим длинным плащом, закрепленным на плече большой золотой пряжкой в виде украшенной сапфирами птицы, лорд Киревар невозмутимо прошел к месту рядом с тетей Севиль, молча сев на стул. Внешность лорда Киревара не вызывала сомнений в его происхождении. Темные волосы зачесаны назад, открывая взгляду сильно загоревшую на солнце кожу, на фоне которой очень светлые желтые глаза смотрелись опасно и завораживающе, как если бы с нами за одним столом сидел опасный хищный зверь.
