— Меня зовут Себастьян, с вашего позволения.
— Да, Дженнсен мне говорила.
— Я помог с удовольствием. На самом деле это была помощь и мне самому. Мне бы совсем не хотелось, чтобы за мной охотились д’харианские солдаты.
— Возьмите вот этот кусок сверху. Он с травами, которые помогут вам уснуть, — заметила мать.
Себастьян проткнул ножом указанный кусок. Дженнсен взялась за другой, предварительно вытерев лезвие ножа об юбку.
— Дженнсен говорит, вы не из Д’Хары.
Гость взглянул на хозяйку:
— Верно.
— Мне, честно говоря, трудно в это поверить. Границы Д’Хары непроходимы. За всю мою жизнь никто не смог преодолеть их. Как же вам удалось?
Зубами Себастьян снял с ножа кусок рыбы. Чтобы остудить, погонял воздух между зубами. Прожевав рыбу, взмахнул лезвием ножа:
— Сколько времени вы находитесь здесь, в глухом лесу? Без людей, без новостей… Очень давно, я полагаю. Тогда ясно, почему вы не знаете, что с некоторых пор барьер снят.
Мать с дочерью восприняли эту ошеломляющую новость, в которую трудно было поверить, молча. И так же молча начали представлять открывающиеся перед ними возможности. Впервые за всю жизнь побег стал казаться Дженнсен приемлемым. Невыполнимая мечта всей их жизни вдруг оказалась на расстоянии одного путешествия. Раньше они странствовали, чтобы спрятаться. Теперь, казалось, в этих странствиях, наконец, будет поставлена точка.
— Себастьян, — сказала мать. — Почему вы помогли сегодня Дженнсен?
— Я люблю помогать людям. Ей нужна была помощь. Я понял, насколько она напугана, хотя солдат и был мертв. — Странник улыбнулся Дженнсен. — Она очень мила. Я хотел ей помочь. А кроме того, — добавил он, — я не очень жалую д’харианских солдат.
Хозяйка жестом указала на миску с рыбой. Приподняв миску, гость подцепил ножом еще один кусок.
— Госпожа Дженнсен, я ведь очень скоро засну. Почему бы вам просто не сказать, что у вас на уме?
— За нами охотятся д’харианские солдаты.
— Почему?
— Эта история заняла бы целую ночь. В зависимости от того, чем эта ночь закончится, вы сможете, вероятно, услышать суть, но сейчас важно одно: нас преследуют. И больше Дженнсен, чем меня. Если солдаты поймают нас, она будет убита.
Хозяйки вымолвила последнюю фразу легко и просто.
Однако Себастьян подумал, что теперь убить Дженнсен будет совсем не просто. И тому, кто попытается, наградой станет смерть.
Он взглянул на девушку:
— Мне бы это едва ли пришлось по вкусу.
— Ну, значит, у всех нас вкусы совпадают, — тихо проговорила мать.
— Вот почему вы так дружны, и у вас всегда при себе ножи…
— Именно, — сказала мать.
— Я не совсем понимаю… — Себастьян вновь взглянул на Дженнсен. — Вы опасаетесь, что солдаты найдут вас. Но д’харианские солдаты — не такая уж редкость. Я видел, как вы были сегодня напуганы. Почему именно этот солдат напугал вас так сильно?
Дженнсен положила в костер толстую ветку, радуясь тому, что разговор ведет мать. Бетти заблеяла, требуя морковки или хотя бы чуточку внимания. Курицы ворчливо квохтали из-за света и шума.
— Дженнсен, — сказала мать. — Покажи Себастьяну бумажку, которую ты нашла у погибшего солдата.
Ошеломленная Дженнсен дождалась, пока мать не посмотрела в ее сторону. Они обменялись взглядами, и дочь поняла, что мать намерена использовать шанс, но для этого надо рассказать страннику хоть что-нибудь.
Тогда девушка вытащила смятый лист бумаги из кармана и протянула его Себастьяну:
— Я нашла его у д’харианского солдата. — У нее перехватило дыхание от воспоминания о жутком мертвеце. — Буквально за секунду перед тем, как вы появились.
Себастьян развернул листок, расправив его между большим и указательным пальцами, настороженно взглянул на обеих женщин. Потом повернул бумагу к огню, чтобы разглядеть написанные на ней слова.
— Дженнсен Линди, — сказал он, прочитав записку. — Я не понял. Кто такая Дженнсен Линди?
— Я, — сказала Дженнсен. — По крайней мере какое-то время была.
— Какое-то время? Не понимаю.
— Так меня звали, — пояснила Дженнсен. — Этим именем я пользовалась несколько лет назад, когда мы жили далеко на севере. Мы часто переезжали, чтобы нас не могли схватить. И каждый раз меняли имена, чтобы сложнее было напасть на наш след.
— Значит… Даггет тоже не подлинное имя?
— Нет.
— Ну и какова же тогда ваша настоящая фамилия?
— А это история на всю следующую ночь. — По тону матери было понятно, что она не намерена обсуждать эту тему. — Сейчас имеет значение одно: у солдата сегодня была эта бумажка. И ничего не может быть хуже.
— Но вы же сказали, что больше не используете это имя. Здесь вы под именем Даггет. Никто тут не знает никакой Линди.
Мать наклонилась к Себастьяну. Дженнсен знала, что она смотрит на него так, что тот сразу почувствует себя неуютно. Мать умела заставлять людей нервничать, когда смотрела на них напряженным, пронизывающим взглядом.
— Да, мы пользовались этим именем там, далеко на севере, но у солдата было записано именно оно, и он находился здесь, всего в нескольких милях от нашего дома. Это означает, что каким-то образом он связал старое имя с нами, с двумя женщинами, спрятавшимися в горах, в удаленном от людей месте. Как-то он это связал… Хотя точнее будет сказать — не он, а человек, который охотится за нами. Тот человек нашел эту связь и послал солдата за нами. И теперь они ищут нас здесь.
Себастьян выдержал ее взгляд, и, подумав, глубоко вздохнул:
— Я понимаю, что вы имеете в виду. — Он снова начал жевать кусок рыбы, снятый с кончика ножа.
— Вместе с этим мертвым солдатом должны быть и другие, — сказала мать. — Похоронив его, вы выиграли для нас время. Они не знают, что с ним случилась беда. Нам крупно повезло. Мы все еще на несколько шагов опережаем их. И должны использовать это преимущество, чтобы исчезнуть прежде, чем они затянут петлю. Нам придется уходить утром.
— Вы уверены? — Гость обвел вокруг ножом. — Вы здесь неплохо спрятались. Живете в изоляции, в укрытии… Я бы никогда вас не нашел, если бы не встретил Дженнсен рядом с мертвым солдатом. Как они смогут вас найти? У вас дом, место здесь хорошее.
— Живем — это единственное, что имеет значение из всего вами сказанного. Я знаю человека, который выслеживает нас. Он не успокоится. Если мы останемся здесь, рано или поздно он нас найдет. Мы должны бежать, пока это возможно.
Мать вытащила из-за пояса нож мертвого солдата, который принесла ей Дженнсен. По-прежнему не вынимая его из ножен, она покрутила его, показывая Себастьяну.
— Эта буква «Р» на рукоятке означает «Дом Рала». Нашего преследователя. Такое великолепное оружие он бы не преподнес самому обыкновенному солдату. Я не хочу пользоваться ножом, который был подарком от этого злодея.
