— Миледи Хелина, вы не выдержите еще одну ночь здесь, — говорил лорд Этьер. — Духи разбужены, их надо либо упокоить, либо сдерживать их голод, иначе они спустятся в долину, и у нас будут проблемы с дальегами. Но на ритуал упокоения у вас не хватит сил. И вы не подумали о вашем сыне.
— Сэр Лорган сегодня же увезет его.
— И куда же? Вы знаете, что Лэйрину запрещено покидать пределы Белых гор, пока не завершены переговоры с королем Робертом. Мы не понимаем вашего упорства, миледи. Любой дом почтет за честь оказать гостеприимство вам обоим. А клан Этьер готов принять вашего сына как побратима Дигеро. У Лэйрина будет две семьи.
— Дом Раэн предлагает вам то же самое, миледи, — поспешно сказал беловолосый. — У меня нет братьев, и Лэйрин может стать впоследствии младшим лордом.
— Благодарю вас, лорды, за столь великодушное предложение. И не примите за оскорбление мой отказ. Лэйрин будет жить на равнине, ему нельзя принимать силу рода. Никакого, даже родного дома Грахар, иначе его ждет не корона, а костер как колдуна. Роберт прибудет за ним всего через три недели… всего лишь…
— Ваше мужество достойно восхищения, но вам столько не прожить в этих условиях, — жестко сказал лорд Этьер, но тут же его голос смягчился. — Что ж, мы предполагали отказ и привезли все необходимое. Для кланов будет большим горем и позором, если внучка Лаэнриэль фьерр Грахар уйдет из жизни вот так. Горы нам не простят, миледи. Если вы позволите, на эти три недели с вами останутся лорд Наэриль и моя супруга. Они удержат защиту от духов до тех пор, пока у вас не накопятся силы для ритуала.
Хелина вздохнула и ответила после долгой паузы:
— Почту за честь принять вашу помощь. А сейчас прошу меня простить, я хочу поговорить с сыном. Мне… надо попросить у него прощения, пока я в сознании.
Да я уже простила ей все! Готова была жизнь отдать, только бы матушка выздоровела. Конечно, мне было обидно, что от меня все скрывали, но я уже понимала, что у взрослых свои ненормальные представления о благе детей.
— Лэйрин… — прошептала она, когда я поцеловала ее слабую руку. — Вы потом поймете, ваше высочество, почему я держала вас в неведении.
— Мастер Рагар мне уже объяснил. Чтобы я невольно не предала горы.
— Горы… — из уголков ее глаз скатились слезинки. — Иногда я их ненавижу. Но без них… что без них моя жизнь? Пыль никчемная… Простите меня, Лэйрин. Даже когда вы узнаете все, совсем все… не думайте обо мне плохо.
Мастер Рагар принялся за меня уже вечером, чтобы отвлечь от переживаний. Он сменил тактику и обращался очень мягко — переломы-то лечить теперь некому.
За нами наблюдал лорд Наэриль, уже освободившийся от хлопот по обустройству развалин под жилье. Когда наставник отправил избитую и потную меня к бочке с водой, белобрысый лорд насмешливо улыбнулся:
— Впервые вижу, чтобы высший мастер вейриэн выбрал столь слабого ученика.
Рагар поднял бровь:
— Вейриэн не обязан обсуждать с лордом качество своих учеников, если они не относятся к его роду.
— Простите, мастер, не смог сдержать изумления. Позволите ли вы еще вопрос?
— Не могу запретить лорду, но не уверен, что отвечу.
— Что в нем особенного, в этом мальчике? Он еще не принял силу рода, но все белые вейриэны встали на его защиту и выдвинули ультиматум кланам, впервые за всю историю. Я думал, вы разглядели в нем необыкновенного воина.
— И поэтому захотели взять его младшим лордом в свой род? — Рагар позволил тень усмешки в голосе.
Наэриль чуть покраснел и промолчал: ждал ответа на свой вопрос. Рагар выдержал паузу, не моргнув. Они сверлили друг друга взглядами, и Наэриль фьерр Раэн медленно закипал. Происходившее мне не понравилось, аж под ложечкой засосало.
— Что тут непонятного? — омыв лицо, буркнула я как бы себе под нос. — Когда я стану королем, никто не посмеет отправить меня на костер, и я смогу принять силу рода Грахар.
Так как бочка стояла шагах в пяти, мое бурчание прекрасно все расслышали.
— Если вам будет, от кого ее принять, — покосившись, усмехнулся Наэриль. — Ни одна из ваших сестер не унаследовала дар рода. И даже если бы унаследовала, она была бы уже в чужом доме, отцовском. А там этот дар бесполезен. Короли Ориэдра прокляты в горах. Случалось, конечно, что дочери выбирали дом предков по материнской линии, но трудно представить, чтобы равнинная принцесса добровольно отправилась в изгнание, чтобы поднять эти развалины. С уходом миледи Хелины дом Грахар угаснет до тех пор, пока горы не пошлют кланам королевский дар. Но его нет уже полтораста лет, рассчитывать вам не на что, лордом дома Грахар вы не станете.
— А зачем мне становиться лордом? Я буду королем! — гордо вздернулась моя голова. — Если матушка не успеет передать мне силу рода Грахар, я стану основателем нового великого дома. И если не я, то мои дети станут необыкновенными воинами.
— Речь, достойная будущего лорда гор и короля равнин, — чуть склонил голову мастер Рагар.
Беловолосый лучезарно улыбнулся:
— Вижу, правильно говорят, что интуиция еще никогда не подводила мастеров вейриэн. Но, милый мальчик… — он так прищурился на меня, что я поняла: враг. И очень опасный враг. — Дом рода становится великим только тогда, когда горы посылают в него великий дар, и рождается королева — хранительница всех родов. Это ненаследуемый титул. Это дар. А я уже говорил, сколько лет не было горной королевы, и вряд ли будет, пока вы живы. Кроме того, вас передадут Роберту, а на равнине ожидать горных даров, по меньшей мере, наивно.
Минуточку… Наставник Рагар говорил, что дом Грахар был великим. Значит, в нашем роду когда-то рождалась королева?
Чуть позже, когда белобрысый лорд оставил нас в покое, наставник удовлетворил мое любопытство:
— Ваша прабабушка Лаэнриэль фьерр Грахар была наделена таким даром. Она была тринадцатой королевой гор.
Через несколько дней сэр Лорган уехал в предгорье. Опять за каким-нибудь костюмчиком, скрипнула я зубами. Старые были мне уже малы.
Матушка не вставала, разговаривали мы с ней редко, хотя теперь, за неимением библиотеки с волшебными учителями, у меня была уйма свободного времени и еще больше вопросов, но приоткрытая тайна так и осталась тайной.
Например, дар предков рода. В чем он заключается, относится ли только к способности вызывать духов и давать им такую же видимость плоти, как матушка делала с замком, или еще что-то? И проявляется ли эта способность только в Белых горах или за их пределами тоже?
Мать Дигеро, леди Зарина, отмахивалась:
— Вам пока ни к чему знать эти тайны, Лэйрин, ради вашей и нашей безопасности. Если получите силу — узнаете, а сейчас — нет. В Гардарунте к вам будет слишком много вопросов, а вы еще ребенок, не сможете умолчать там, где это необходимо.
