Парень сказал ей, как называются все эти флейты, и она попробовала их все по очереди — он разрешил ей.
Сердце ее стучало с необычайной силой.
— Нет, — сказала она. — Не эта…
Ее охватила странная досада. Она взяла еще одну флейту и попробовала ее. Молодой человек показал ей, как нужно ставить пальцы.
— Эта мне нравится больше, — сказала она, выдувая из инструмента резкий звук. Было ясно, что она не имеет понятия об игре на флейте.
Почувствовав зуд в пальцах, она невольно потянулась на другой конец полки. Там, прямо на полу, стояла небольшая ваза или подставка с двумя наполовину готовыми флейтами.
— Эти тоже продаются? — спросила она.
— Нет, одна еще не готова, а другую я уже закончил, да, ту, которую ты сейчас взяла. Но на ней невозможно играть.
— Почему же? — спросила она и невольно положила ее обратно.
— Просто у меня ничего не получилось. Я расположил дырочки не так, как нужно, и звук получился никуда не годным.
Он был явно пристыжен и смущен.
Глядя на испорченную флейту, Тула все еще держала в руке ту, на которой пробовала до этого играть. И тут как раз часы на башне кафедрального собора пробили два удара.
Она вскочила.
— Ах, я должна уже быть возле повозки!
Быстро взглянув еще раз на испорченную флейту в вазе, она все же решила купить ту, что держала в руке.
— Я беру эту. Буду упражняться дома. А потом ты сможешь придти и послушать меня на моем первом концерте.
Они оба снова рассмеялись, она заплатила ему и убежала.
Всю дорогу ее не покидало какое-то раздражение, она чувствовала в себе его вибрации.
Родители были удивлены, увидев ее покупку, но им понравилось, что она так интересуется музыкой. Тула упорно упражнялась на флейте до тех пор, пока не выведала у инструмента все его тайны. Так что теперь она могла свободно подбирать мелодии.
Но ее это не удовлетворяло. Недовольство собой делало ее раздражительной. Ночи ее были наполнены непостижимыми снами — хорошими и дурными.
Ей казалось, что два человека сражаются за нее. Нет, не сражаются, это слово было неудачным, они оба хотели ей добра. Оба они любили ее, каждый по-своему. Тула не знала никого, кто любил бы ее. За исключением отца, но это было совсем другое дело. Она знала, что такое отцовская любовь. Во сне же она видела вовсе не отцовскую любовь, а что-то совсем другое…
Чего же хотел от нее тот человек?
Да, так оно и было. Именно это она и должна сделать. И как можно быстрее!
В мыслях ее постоянно присутствовал несчастный юноша из музыкальной мастерской.
Может быть, он тоже думал о ней?
А почему бы и нет? Он так застенчиво смотрел на нее своими печальными глазами. Может быть, он вообще не привык видеть молодых девушек?
Наверняка так оно и было, потому что к нему захаживали только старые скрипачи и другие музыканты. Может быть, Тула была первой девушкой, которую он видел за все эти годы?
Разве его взгляд не скользил по ее телу, когда он думал, что она не видит этого? Да, так оно и было, она вспомнила, как под его взглядом невольно выпрямила спину, так что ее развитая грудь выпятилась вперед.
Бедняга!
Но мысль эта пришлась Туле по вкусу. Поиграть в милосердную самаритянку! Она давно уже не видела мужских штуковин — начиная с той фатальной истории с учителем пения. А ведь когда он ласкал ее — для начала — ей это очень нравилось. Но то, что было потом, показалось ей отвратительным и неприятным.
Но Амалия, которая многому научилась за последние годы, шепотом рассказывала Туле, что первый раз, когда отдаешься мужчине, бывает ужасно плохо, но потом все становится великолепно, как сказала ей кухарка и в чем она сама желает убедиться. И Амалия, хихикая, прошептала, что один мальчик увивается за ней и что, возможно, она позволит ему когда-нибудь заглянуть к ней под юбку.
Выслушав ее, Тула удивленно сказала:
— Ты слишком многого хочешь, Амалия!
И ее подруга почувствовала бесконечную гордость за себя.
Молодой человек из музыкальной мастерской? Наверняка он никогда не заглядывал ни к кому под юбку. Его лицо красноречиво говорило об этом.
Может быть, вся нижняя часть его тела бездействовала?
Тогда он вряд ли смотрел бы с таким интересом на Тулу и так густо краснел.
Интересно было бы узнать…
Амалия утверждала, что кривоногие и калеки имеют свои мужские преимущества — и хихикала, как обычно.
Временами в нижней части тела Тула чувствовала требовательный зуд. Но она не осмеливалась удовлетворить сама себя, считая, что тут может помочь только мужчина.
И она ждала подходящего случая.
Ведь не пойдет же она в мастерскую и не скажет: «Эй, ты, давай…» — и так далее.
И чем больше она думала об этом, тем больше она обретала уверенность в том, что он чего-то от нее хочет. А может быть, просто ее беспокойная кровь требовала своего.
Она может придти туда для того, чтобы попросить у него испорченную флейту! Да, в самом деле. Это хороший повод.
Вот только родители…
Она сказала, что ей нужно навестить подругу в Вехьо. Ту, с которой они дружили, посещая хор.
Но они принялись отговаривать ее. Конечно, она может поехать туда одна. И если она не успеет вернуться в тот же день, она сможет переночевать у подруги. Дорогие папа и мама, ей ведь уже пятнадцать лет! А опасных людей на дороге давно уже никто не встречал. (Она сама позаботилась об этом, но вслух об этом не говорила.)
И они сдались, но не сразу. Ладно уж, но ей тогда придется выполнить кое-какие поручения матери. Отец проводит ее до почтовой кареты.
В эту ночь Туле не снились кошмары. Наоборот, она ощущала мир и покой.
Все-таки дело было в этом парнишке!
Впервые в жизни она была одна в Вехьо.
Не теряя времени даром, Тула выполнила поручение матери и сразу направилась в музыкальную мастерскую.
А что, если там его не будет? Если мастерская закрыта или там сидит кто-то другой?
Но молодой человек на тележке оказался на месте, и когда она вошла, он покраснел, как пион. Она видела, как на шее его пульсирует вена.
— Добрый день и спасибо за последнюю встречу, — сказала Тула. — Не знаю, помнишь ли ты меня? Я купила здесь флейту…
— Как же, как же, я помню тебя, — затаив дыхание, произнес он. — Что-нибудь не в порядке с флейтой?
— Нет, все в порядке, я уже хорошо играю, если мне позволят похвалиться, — с улыбкой сказала она. — Нет, я пришла не за этим.
Уф, она чуть было не сказала все напрямик, вот что значит постоянно думать об этом! И она торопливо поправилась:
— Конечно, это звучит глупо, но мне так понравилась та маленькая, неудачная флейта, что я бы с удовольствием купила ее. Мне вообще нравится все, что имеет недостатки.
